Олт, вцепившись в поручень, навис над пультом младшего мичмана. Предположение о том, что «Гордость Центурии» облучают радаром наведения, он отбросил сразу. Скорее всего, экипажу подлодки просто подали знак: мы вас видим. Видим и приветствуем. Или же наоборот: мы вас видим, убирайтесь! Олт с надеждой поглядел на Шилтса, но специалист по шифрам и кодам лишь мусолил ус и делал вид, будто погружен в размышления. Кто-то ожидал, что сверхдолгое плавание в океане чужой планеты с мгновения на мгновение прервется под скрежет сминаемых переборок и рев воды, заполняющей отсеки и коридоры. Кто-то полагал, что они нашли путь домой, на Центурию. Стармех Пырм бегал по машинному отделению и целовал горячие кожухи фильтраторов, выкрикивая: «Слава Империи!» Кто-то тайком пил припасенную брагу. – Господин капитан высокого ранга, – тихо, но по-уставному обратился Тыг-Таг к Олту. – Мы получаем радиолокационное изображение объекта. – На экран! – распорядился Олт. Глаза грог-адмирала гневно сверкнули, но Сылт ничего не сказал, лишь закинул в рот новую порцию жевательной массы. На какое-то время в рубке воцарилась тишина. Все, затаив дыхание, глядели на нечеткую, в сепии, черно-зеленую картинку. – Непонятно ничего… – протянул Олт. – Похоже на подводную гору. – Высота – пять с половиной отрезков, – тут же уточнил Тыг-Таг. – Это пирамида с квадратным основанием. – Стопори машины! – приказал, жуя, грог-адмирал. – Опустить перископ! Легкая вибрация, которая говорила о том, что двигатели подлодки работают на полном ходу, иссякла. «Гордость Центурии» двигалась дальше по инерции, постепенно замедляясь. Олт перебросил пару клавиш, и сейчас же ожили механизмы, опуская в рубку сияющие начищенной медью колонны двух перископов. Грог-адмирал поднял очки на лоб и приник к окулярам первого перископа, Олт поспешил занять место за вторым. «Гордость Центурии» окружали мутно-зеленые сумерки. Аномальная возвышенность находилась прямо по курсу, лучи света, проникающие с поверхности, касались ее вершины, а основание терялось в полумраке. Олт обшарил взглядом горизонт по кругу: возвышенность была одинока, она располагалась в центре относительно ровной подводной долины, выстеленной белесым песчаником. Олт почувствовал азарт первооткрывателя, но следующая фраза командира заставила его снова погрузиться в атмосферу всеобщего умопомешательства, царящую на подводной лодке. – Есть ли след Зверя? – спросил Сылт, не отрываясь от перископа. – Абсолютно нет! – с издевкой ответил Тыг-Таг и постучал костяшками пальцев по лбу. – Вы уверены? – уточнил командир, продолжая вглядываться в забортный сумрак. – Именно так, – ответил Тыг-Таг и подмигнул Олту: старший помощник с неудовольствием глядел на ужимки капитан-лейтенанта. Сылт сжал кулаки. – В таком случае – боевая готовность номер один! Второй и четвертый торпедные аппараты – к бою! Озорство с Тыг-Тага сняло, как рукой. Продолжая смотреть на Олта, он потянулся к пульту. Каждый из тех, кто в тот момент находился в рубке, пялился либо на командира, либо на первого помощника, позабыв о приборах. – Погоди, Тыг-Таг! – взмахнул рукой Олт. – Погодите, торпедная! Сылт отодвинулся от перископа, выплюнул жевательную массу Олту под ноги. – В чем дело, господин капитан высокого ранга? – Это я хотел бы поинтересоваться у вас, грог-адмирал, в чем дело, – процедил, бледнея, Олт. – Куда вы собрались стрелять? – Я намерен торпедировать цель! – пояснил ледяным тоном Сылт. – Цель здесь одна, как вы могли заметить, если, конечно, не ослепли. След Зверя отсутствует, и извольте выполнять приказ! Олт огляделся и увидел блеск обращенных к нему глаз подводников. Он понял, что все ждут от него поступка и что у него нет другого выхода. – Вы – безумны, – Олт старался говорить это бесстрастно, но голос все равно дрожал такой меленькой малодушной дрожью. – Согласно положению Устава «О замещении командира в связи с его неадекватностью», я беру командование «Гордостью Центурии» на себя. – Он выдохнул, оправил сюртук и договорил, не глядя грог-адмиралу в глаза: – Я составлю рапорт в штаб незамедлительно, мы не сможем отправить его на Центурию по понятным причинам, но он будет сохранен в бортовом компьютере до конца плавания. А вас я помещаю под наблюдение врача… На самом деле Олту было жаль старика грог-адмирала. То, что Сылт отплавал свое, понимал даже самый последний матрос. Пока ничего не происходило, пока они маялись бездельем, алкоголизмом и легким умопомешательством, грог-адмирал был даже полезен для поддержания духа: как-никак офицер старой закваски, орденоносец, опора государя и символ империи. Но сейчас… Сейчас, глядя, как грог-адмирал безмолвно открывает и закрывает рот, все гуще покрываясь алыми пятнами, Олт испытывал лишь угрызения совести, злость и отвращение к себе: все-таки он, первый помощник, прилично раскис и размяк. Его бы тоже комиссовать и отправить подальше в деревню – доить крабов и стричь стыкрогов, а к морю не подпускать на пушечный выстрел. – Да ты – изменник! – смог, наконец, выдавить из себя грог-адмирал, и опять удивил всех, схватившись за кортик. – Арестовать его! Сейчас же! Матросы сделали шаг к Олту. Было не понять, что ими движет: желание выполнить приказ грог-адмирала или защитить старшего помощника от льдисто блистающего лезвия кортика. – Господин грог-адмирал! – ввязался Тыг-Таг. – Остыньте! Сылт гневно уставился на капитана-лейтенанта. Острие кортика описало полукруг и нацелилось на сердце Тыг-Тага. – Он прав, – продолжал Тыг-Таг. – Вы нам, простите, порядком поднадоели. Пусть лучше командует Олт, он – цветочек. А вы отдохните – побрынчите на арфе, почитайте книжки. Грог-адмирал скривился, словно от приступа боли в предстательной железе. Но, прежде чем он успел что-то сказать или сделать, мичман Цулт обхватил его сзади одной рукой за шею, а второй – за запястье, и заставил вернуть кортик в ножны. Сейчас же со всех сторон грог-адмирала обступили матросы, вцепились в его сюртук, так что ткань затрещала, и уставились, ожидая приказа, на Олта. Старший помощник перевел дух. Вот и свершилось. Теперь вся ответственность лежала на его плечах. Но в тот момент Олт думал всего о двух вещах: его радовало, что Сылт никому не попал кортиком в глаз, и что источник радиоизлучения не накрыли торпедным ударом. – Отведите грог-адмирала в каюту, я помещаю его под арест, – приказал он матросам. – Цулт! Вызови врача, пусть он даст грог-адмиралу успокоительное. Выполняйте! – Будь ты проклят, Олт! – просипел грог-адмирал напоследок. – Ты всех нас предал! Грог-адмирала увели, на палубе осталась лишь плитка жевательной массы, которая вывалилась из кармана низложенного командира. – Так вот, ровесники, – проговорил, одергивая сюртук, Олт. – Продолжаем сближение. Малый вперед! Послышался тревожный арфовый перебор: грог-адмирал начал играть «Бесконечное путешествие» с третьей, более быстрой, части. 4 Они покидали «Гордость Центурии» через кормовой торпедный аппарат. Один за другим – Тыг-Таг, которого Олт назначил командиром отряда, инженер Шин, биохимик Кымл и четыре матроса. Все были опытными водолазами, прошедшими обучение на Центурии и отшлифовавшими умения в глобальном океане Сырой планеты. Если разобраться, то подводное плавание на Сырой планете было единственным достойным развлечением, которое, к тому же, помогало оставаться в форме. Кылм и Шин обошли коралловые джунгли рифов тропического и экваториального поясов, погружались они и в холодные, темные бездны под скованными льдами полярными морями. На подлодке Кылм занимался синтезом органики: он отвечал за то, чтобы в баки поступало горючее, на камбуз – питательные смеси, а не наоборот. До недавних пор он изучал и описывал морских обитателей Сырой планеты, но теперь забросил эту работу, ведь никто не мог оценить его старания, а шанс вернуться на Центурию был эфемерным. Шина Олт назначил в отряд, поскольку у того еще не атрофировалось умение схватывать на лету и молниеносно находить решение любой технической задачи. В вылазку Олт отправил самых лучших матросов из числа тех, кто еще не совсем чокнулся. Мысмо был отличным подводным охотником, Быр-Вар – самым метким стрелком, Горм обладал исключительной физической силой, а Ролд – живым умом и любознательностью. Только Тыг-Таг не выделялся особыми талантами, кроме умения сношаться с двумя цветками в горшках. Его Олт отправил потому, что после ареста грог-адмирала тот никак не мог прийти в себя. Тыг-Таг был взбудоражен, и ему не сиделось на месте. Олт понимал, что назначать Тыг-Тага главным в этой вылазке – паршивое решение, но он надеялся, что холодная вода быстро остудит голову капитану-лейтенанту. Сам новоиспеченный командир наблюдал за пловцами в перископ. Обычно водолазов, облаченных в черные скафандры, не так-то уж и легко было разглядеть в подводном сумраке, но сейчас пловцы включили фонари и проблесковые маячки. Отряд приближался к пирамиде, не таясь, и Олт уповал на то, что если за ними следит некий нецентурианский разум, то он поверит в их добрые намерения. А если не поверит, то огневой мощи «Гордости Центурии» хватит, чтобы от пирамиды не осталось камня на камне. Тыг-Таг провел ладонью по корпусу подводной лодки. Внешняя обшивка напоминала твердую резину. Ощущалось, как под ней подрагивают волокна квазиживых мышц, сопротивляясь давлению толщи воды. Из открытых раструбов фильтраторов вырывались пузырьки воздуха. Эти устройства непрерывно закачивали воду, насыщенную химическими элементами, микроскопическими водорослями и бактериями, в реакторы синтеза. Пока на Сырой планете существует океан, «Гордость Центурии» сможет обеспечить себя топливом, материалом для регенерации корпуса и производства запасных частей, а команду – одеждой, едой и выпивкой. Высохнет океан, матросы будут забрасывать в фильтраторы лопатами ил, если, конечно, доживут до этого времени. Век центури долог, но не бесконечен. Вход в пирамиду располагался на ее восточной стороне, почти у самого дна. Тыг-Таг обернулся, взглянул на подлодку еще раз – ее кормовая часть уже растворилась в сумерках, скоро и нос, на котором темнели открытые люки торпедных аппаратов, исчезнет во мраке, – затем заработал ластами, отдаляясь от «Гордости Центурии». Тыг-Тага смутило, что возле пирамиды не видно ни рыб, ни даже медуз. Редкие водоросли буро-зеленого цвета колыхались возле самого дна, подсказывая направление течения. Красноватые лучи фонарей резали мглу, по склонам возвышенности заметались пятна света. – Тыг-Таг, что ты видишь? – прозвучал в наушниках голос Олта. – Это естественное или искусственное образование? Говорить в скафандре было тяжело, давление стискивало железными обручами грудь и живот. – Не могу понять… – выдавил Тыг-Таг. – Цветочек… покрыто белыми отложениями… Наверное, известняк. Не знаю… Разлапистые полипы жались друг к другу вдоль склонов, переплетаясь ветвями. Здесь не было ярких цветов, которыми встречают подводников коралловые рифы. Серый, белый, бледно-зеленый или бледно-лиловый – вот и весь спектр. Один из матросов подплыл к склону вплотную, отыскал необжитое полипами место и счистил известковую крошку. Когда муть, подхваченная неспешным током воды, рассеялась, пловцы увидели четкие грани и обработанную поверхность каменного блока. – Сооружение искусственное, – доложил Тыг-Таг, ощущая суеверный страх. Нечто подобное ему довелось испытать, когда «Гордость Центурии» заглотил Зверь, эта проклятая гига-аномалия, появившаяся у побережья Дальних Земель после лазерных стрельб. – Хорошо, – отозвался после заминки Олт. – Продолжайте… – Затем в сторону: – Заберите у него, в конце концов, арфу! Скажите – это мой приказ! Тыг-Тагу тоже постоянно мерещился этот навязчивый арфовый перебор. Точно грог-адмирал обыгрывал одни и те же аккорды по кругу, то ускоряясь, то замедляясь, но не останавливаясь. Вход в пирамиду – дыра с неровными краями. Складывалось впечатление, что его здесь изначально не планировали, а пробили гораздо позднее, разворотив кладку. Фонари осветили узкий коридор, идущий под прямым углом в глубь сооружения. – Заходим, – махнул рукой Тыг-Таг. Первыми внутрь заплыли матросы Мысмо и Быр-Вар, держа гарпунные ружья наготове. Следом потянулись остальные. Сразу же Тыг-Таг увидел второй коридор, который ответвлялся от первого под острым углом и вел вверх. Тыг-Таг знаками предложил разделиться. Мысмо, Быр-Вар, Шим и Кылм поплыли прямо, а остальные – вверх. Было донельзя тесно. Тыг-Таг то бился коленями об пол, то цеплял баллонами с воздухом потолок. Каждым движением он поднимал облака мути, в которой вязли лучи фонарей. В наушниках трещали помехи, перед щитком шлема клубилась грязная мгла, Тыг-Таг пробирался на ощупь. Иногда его обуревала паника; к счастью, эти приступы длились не больше мгновения. Чтобы избавиться от мнимого ощущения удушья, Тыг-Таг то и дело брался за вентиль, чтобы добавить в дыхательную смесь кислорода.