Затем снаружи грянуло. Да так сильно, что плавун качнулся. А ведь плавучий островок даже в самые суровые шторма был незыблем, словно земная твердь. Отшельник вскочил. Сиюминутный испуг отступил, проклюнулась робкая надежда: а вдруг это был атомный взрыв? Или же направленный из космоса дезинтегрирующий луч. Первое и второе могло бы расшевелить коматозного Зверя! Хотя – откуда… Ша-Даар был донельзя скуп на техногенные события. Пахнуло зверинцем, уродливый силуэт заслонил светлое пятно входа. Человек! Отшельник шагнул незваному гостю навстречу. Он уже научился различать лица обитателей острова-тюрьмы. К нему пожаловала Жанна, которая жила в дупле ярусом выше. – Вопрос: что случилось? – поинтересовался Отшельник. – Ныряющий Корабль! – всплеснула руками Жанна. – Приплыл! И взорвался! – Она испуганно огляделась. – Что вообще происходит, а? Отшельник, продолжая смотреть одним глазом на Жанну, взгляд второго перевел на выход из жилища. Нужно было идти наружу и разбираться. Не тратя больше времени на слова, он выбрался из дупла. Жанна шла за ним как привязанная. Какие-то обломки все еще сыпались с задымленных небес, прореживая заросли. Горько и тошнотворно воняло гарью. По поврежденным стволам плавуна струился клейкий сок. Вода возле корневища бурлила. Под шапкой из грязной пены, за радужной пленкой разлитого мазута Отшельник различил сигарообразный силуэт идущей на дно громадины. Подводная лодка! И наверняка на ядерной силовой установке! Зверю понравится это угощение, нужно только, чтобы тварь его почуяла… Отшельник действовал по наитию. За его спиной противно взвизгнула Жанна, но он не обратил на вопль внимания. По ветви – вперед, до тех пор, пока она не сузится до ширины ладони, до того, пока она не начнет прогибаться под его тяжестью, подальше от ствола. Затем – прыжок. Он вобрал лицевыми жабрами воду. Ощутил, как жидкость заполняет полости в черепе, как избыточное давление распирает изнутри кости. На Ша-Дааре Отшельник часто пользовался этой способностью, да и на Земле-под-Аркой он не был неженкой, в отличие от большинства горожан, поэтому его организму не требовалось много времени, чтобы адаптироваться к новой среде. Мириады пузырей рвались из глубины на поверхность. Они мешали увидеть цель, не позволяя даже такому великолепному пловцу, как Отшельник, сориентироваться и начать погружение. Что-то там было еще помимо пузырей. Что-то пряталось среди серебристого роя. Отшельник уловил угрозу: нечто смертоносное притаилось неподалеку, оно наблюдало за его трепыханиями, примеряясь, как лучше нанести удар. Хищник? Самыми крупными обитателями этих вод были кхару, они хвастали, что давно истребили мало-мальски опасные виды или же вытеснили их в северные широты. Жабры внезапно обожгло, словно Отшельник вобрал ими кислоту. От неожиданности он закричал, выпустив воздух из легких. И сейчас же в запястье вонзилась невидимая игла, так обычно жалил моллюск, который люди называли «орхидея», но здесь и сейчас не было никаких орхидей. За первым укусом последовали еще и еще. Тарбак почувствовал, будто с него собираются живьем снять кожу. Позабыв о подводной лодке, он рванул к поверхности. Вынырнул ослепший и оглохший, принялся шумно фыркать и отплевываться. С запозданием пришла мысль, что нужно побыстрее забраться на плавун, потому что жалящее нечто все еще рядом, растворено в воде. Наверняка это была какая-то химическая дрянь с подводной лодки: топливо или… Отшельника пихнули в спину. – Кыш, Тарбак, кыш! – прокричали рядом. – Плохо-нельзя быть здесь! Нген Зоро, которого люди упрямо называли на свой манер – Зорро, ставя неправильное ударение на первый слог. Отшельник вяло отмахнулся: а этот что забыл в воде? Слизистая оболочка выделяла обильный секрет, который прочищал Отшельнику глаза, нос, жабры. К нему снова вернулось зрение и прочие чувства, а вместе с ними – и самообладание. Зоро плыл к корневищу, скрипя зубами от напряжения, на спине он тащил нахлебавшегося воды человека. Отшельник узнал в бездыханном полуживотном Карла. Он поравнялся с Зоро, поддержал человека плечом. А на корневище уже толпились люди, они что-то кричали и тянули вниз руки. Отшельник схватился за замшелую лиану, нащупал ступнями выдолбленные в корневище ступени, взобрался, помог втащить Карла. Жанна и Ли кинулись к неподвижному человеку. Искусственное дыхание не умела делать ни первая, ни вторая, но стадность – черта, присущая людям – не позволяла самкам бездействовать в то время, когда умирает самец. А затем Отшельник увидел новеньких: они носили смутно знакомую униформу и нелепые шлемы. В руках некоторые сжимали оружие, – его вид тоже пробудил в Тарбаке пугающие воспоминания. Это было связано с его родным миром. Страх уходил корнями в глубокое прошлое, когда небеса над Городом были закрыты тяжелой завесой из дыма и пыли, а плач сирен воздушной тревоги не утихал ни днем, ни ночью. – Смотри, Олт! Кырианец! – один из новеньких навел на Отшельника оружие. Отшельник метнулся к краю корневища. В воду! Скорее! Подальше отсюда! На другой плавун! Пусть море здесь отравлено, но лучше погибнуть, утонув, чем попасть в лапы центури. Да, он узнал их. Доводилось видеть вблизи, когда он, большеголовый детеныш, сидел на тротуаре у развороченного проспекта, а мимо шли победители. Рядовые центури снисходительно глядели на него круглыми глазами, кто-то, проходя, отщипывал от своего пайка и бросал куски ему. А потом Тарбака подобрали палачи из службы утилизации местного населения. Там, где теперь роскошный городской парк, враги организовали концлагерь. В нем Тарбаку пришлось стать подопытным материалом в медицинских экспериментах центурийских живодеров. …Отшельнику не позволили улизнуть. Один из бойцов центури кинулся ему под ноги, сбил и распластал на верхних ступенях: Тарбак смог лишь прикоснуться ладонью к воде. Сейчас же подоспели еще двое. Пока пара центури оттаскивала Отшельника от края, первый принялся высматривать что-то среди волн, поводя оружием. – Вот так встреча! – Центури бережно расставил на корневищах цветочные горшки, затем приблизился к Отшельнику. – Сколько еще ваших на Сырой планете, кыри? Центури приподнял шлем, показал всем бледно-лиловое, испещренное синими дорожками сосудов лицо. Ли и Жанна было охнули, испуганные видом чужака, но Карл вдруг застонал и принялся выблевывать воду. Человеческие самки вновь захлопотали возле него. Отшельник молча смотрел, как ветер колышет посеченную листву. Он был ошеломлен этой встречей. Как мог Путь привести его в руки врагов? Впрочем, Ша-Даар – планета-ловушка. Какой только мусор не прибивает к берегу его волнами, не знающими усталости… Один из бойцов замахнулся, собираясь пнуть Отшельника по ребрам. Но центури, задавший вопрос, взмахнул рукой, и боец сейчас же отступил. – Этот кыри будет сотрудничать, – объявил центури и снисходительно, как те рядовые из прошлого, поглядел на Отшельника сверху вниз. – Не нужно пугать его, ровесники. И Тарбак понял, что центури прав. Ему придется сотрудничать с исконными врагами Земли-под-Аркой, с этими чужаками и убийцами. Во имя продолжения Пути. 8 – И что же нам делать… – вздохнул Олт. – У нас нет еды, нет запаса пресной воды, погибло все оборудование синтеза. Крышу над головой, и ту придется отвоевывать у дикарей. – Он с унынием похлопал ладонью по поясной кобуре с импульсником. Грог-адмирал Сылт поджал губы, опустил голову. Затем процедил, глядя на то, как пляшут по волнам солнечные блики. – Ты отстранил меня от командования, сынок. Теперь выпутывайся, как умеешь. – Да бросьте, Сылт, – Олт выплюнул жевательную массу на ладонь, скатал в ком, сунул грог-адмиралу под нос. Сылт с презрением поглядел на подношение и отвернулся. Но Олт подошел к бывшему командиру с другой стороны и снова предложил ком. Нехотя, словно делая великое одолжение, грог-адмирал принялся жевать. – Застряли мы здесь, – продолжил Олт, озираясь. Они все еще торчали на нижней площадке, откуда брали начало высоченные, как мачты имперского дредноута, стволы. Выжившие моряки отправились на разведку: нужно было выяснить, что на уме у местного населения и какими ресурсами располагают дикари. – И неизвестно, или это мы уделали неприятеля… Или он нас уделал: лишил корабля и оставил подыхать на плавающем кусте. – Допроси грязного кыри, – буркнул Сылт. – Неспроста он тут объявился. Я помню Кыриа, ты еще не вылупился, а я уже был мичманом и участвовал в Третьем Вмешательстве. Олт кивнул, поощряя грог-адмирала продолжать разговор. Сылту очень не хватало арфы. Ни с того, ни с сего он начинал плавно двигать руками и шевелить пальцами, словно музицировал в своей каюте. – Чего только не вытворяли эти фанатики, – Сылт прищурился, вспоминая. Его пальцы безостановочно шевелились, Олту на миг показалось, что они ткут прозрачную паутинную нить, но, очевидно, это был всего лишь луч, пробившийся сквозь листву. – У кыри имелись беспрецедентно развитые космические технологии, а еще они копались в иных измерениях. Да, сынок, для них это было все равно, что нам – разжевать комок массы, выплюнуть и прихлопнуть каблуком! Причем вся эта наука стояла на службе последователей культа. Когда оборона Кыриа была пробита, их храмовники стали призывать из параллельных миров невероятных чудищ и демонов. То, что довелось увидеть нам, не видел в нашей Вселенной никто! Они бросали монстров в бой, бросали на нас, Олт! Опьянив наркотическим дымом и жертвенной кровью… Конечно, кумулятивный снаряд уложит в землю самое огромное и свирепое чудовище, но психологический эффект был немыслимым! Сылт замолчал, недоверчиво поглядел на своего бывшего первого помощника. – Знаешь, что я думаю? – проговорил он, понизив голос. – Если в этом замешаны кыри, то все становится на свои места: и Зверь, и нападение на «Гордость Центурии». Кыри продолжают старую войну. Они все еще используют тварей из других измерений. Ты веришь мне, сынок? Олт заложил руки за спину и отошел к стоящем в глубокой тени цветочным горшкам. Ыка и Чара… их хозяин – Тыг-Таг – погиб в подводной пирамиде, первым пав жертвой неведомого агрессора. – Сынок! – окликнул Олта грог-адмирал. – Это все – дело рук кыри. Развяжи подлецу язык! Он должен ответить за кровь центури. – Кыри будет говорить, – Олт поправил лепестки Ыки, и те налились краской, точно розовый цветок смутился. На площадку посыпались листва и труха. Олт и Сылт вскинули головы: на широкой ветви, превращенной стараниями дикарей в лестницу, показался мичман Цулт. – Командир! – крикнул он сверху. – Господин грог-адмирал! Поднимайтесь! Мы, кажется, нашли вам подходящую каюту. Они взобрались на помост, устланный сухой листвой и мохом. Тут уже собрались подводники и дикари, в этой разномастной толпе выделялась рослая фигура кыри: один из матросов держал его на мушке. Собравшихся было так много, что пройти можно было только к дуплу, что темнело в бледно-зеленом стволе. Из дупла веяло непривычным сладковатым запахом, Олт и Сылт одновременно поморщились. – Цулт! – Олт нашел взглядом мичмана; солнце палило нещадно, и даже в тени было нелегко без шлема, но, очевидно, центури придется привыкать. – Всех дикарей – на нижнюю площадку. Позднее решим, что с ними делать. Кыри – в «каюту»! Но чуть позднее, мы с грог-адмиралом сначала осмотримся. Сылт понуро кивнул, подъем по крутой лестнице выпил из него все силы, – старый грог-адмирал не привык к нагрузкам. Цулт щелкнул каблуками. Неожиданно толпа расступилась, один из дикарей шагнул к Олту. Это была особь одного с командиром подводников роста, длинноволосая, с омерзительной опухолью, обезобразившей узкую грудь. Впрочем, Олт успел заметить, что подобному уродству было подвержено большинство дикарей. Матросы сейчас же навели на дерзкого импульсники. Тот что-то проворчал: никто из центури не понял ни слова, но все уловили негодование. – Это – Старшая, – пояснил кыри, хотя его об этом не просили. – Она – правящая самка. Старшая спрашивает, по какому праву чужаки хозяйничают на острове? – Правящая самка? – не понял Олт. Подводники переглянулись. Самки центури не отличались интеллектом от домашних животных, их содержали в вольерах – по нескольку в каждом доме. Сутками напролет они откладывали яйца, внося вклад в будущее императорского войска. – Они называют себя людьми, они не агрессивны, – вновь высказался кыри. – Старшая предлагает всем жить в мире… Подводники рассмеялись. Даже унылый грог-адмирал несколько раз фыркнул, выронив изо рта жевательную массу. Столь нелепо прозвучала эта фраза из уст кыри, пусть он всего лишь перевел дикарский лепет. – Передай Старшей, – ответил, улыбаясь, Олт, – что этот остров отныне – часть Империи. А где Империя – там мир и порядок. И Империя не нуждается в одобрении или участии посторонних. Империя вершит. Грог-адмирал одобрительно поглядел на Олта. Повезло все-таки, что командование перешло в руки бывшего первого помощника, а не депрессивного смутьяна Пырма или буйнопомешанного Тыг-Тага. Олт достойно вел имперскую линию. А он, грог-адмирал, – старый и усталый моряк, пусть молодежь, в конце концов, берет на себя ответственность.