– Хорошо. – Согласилась я. – Мы идём в парк на выходных. – Втроем? – Словно бы не веря в реальность моего голоса, переспросил Грин. – Да. – Сдержанно улыбнулась я, на мгновение, забывая о том, что подобное поведение и решение, может звучать, как ответ на его вопрос о попытке все исправить. – Да, мы пойдем в парк, все вместе. – Ес! – Поджимая к себе в локте кулак, выкрикнул Фрэд. – Я возьму самокат! – Обратился он, спускаясь со стула к Зэйну. – Я покажу тебе, как светятся колеса и … – Фрэд! – Остановила его я. – Если ты выходишь из-за стола, значит, я убираю тарелку. Малыш задумчиво покосился на недоеденные брокколи и морковь и, испытывая прилив радости моим заявлением, активно закивал головой и махнул в сторону тарелки. – Я все! Спасибо! Все было очень вкусно. То ли забыв о своих планах показать самокат, то ли желая как можно быстрее убраться от овощной грядки на его тарелке, мальчишка быстро побежал в сторону лестницы, планируя скрыться в своей спальне. Мы с Зэйном, сдерживая улыбки, посмотрели друг на друга, после чего я первой отвела взгляд и встала из-за стола. – У него столько энергии, – С завистью проговорил Грин. – Точно. Временами, я ему завидую и ощущаю себя старухой. – Составляя посуду в раковину, ответила я. – Старухой? – Рассмеялся Зэйн. – Тогда что мне говорить о себе? Я в улыбке поджала губы и забрала стоящую перед ним тарелку. – Значит, парк? – Поинтересовался, встав из-за стола, мужчина. – Только если у тебя не появятся дела поважнее. – С улыбкой ответила я. – Например? – Усмехнулся он, убирая в холодильник продукты. – Не знаю. – Пожав плечами, призналась я. – Может, ты захочешь заняться чем-то другим. Это же нормально. В этот момент Зэйн вырос рядом со мной и осторожно опустил стакан в раковину. Так, что его лицо оказалось слишком близко с моим. – Нормально, это быть с вами. – Тихо сказал мужчина, пытаясь донести до меня всю серьезность своего заявления. – Если я заставил тебя думать иначе, значит, я был полным идиотом. На мгновение я утонула в сырости мужских глаз. Шум воды заглушил даже мое собственное сердцебиение, погрузив меня в пучины пасмурного неба в радужках Зэйна. – Тогда, – С трудом произнося слова, все ещё не в состоянии оторвать глаз от лица начальника, прошептала я. – Мы вместе пойдем в парк. Губы Грина расплылись в улыбке, и он осторожно кивнул головой, соглашаясь с намеченным планом. 8 Последующие дни прошли на удивление легко, хорошо и непринужденно. Я больше не избегала Зэйна и он, кажется, уловил перемены в моем отношении к нему, так как стал ещё чаще улыбаться, хотя казалось, что это уже просто невозможно. Каждый вечер мы проводили время за обеденным столом, обсуждая наш день и планы на выходные, которые с каждым часом обрастали непомерными аппетитами Фрэда. Парк уже не был единственной и конечной целью. А Зэйн стал не просто членом компании, но, казалось, действительно начинал напоминать члена нашей семьи. После визита в его квартиру, я так и не спросила у мужчины, вспомнил ли он что-то о своих родителях. Боясь причинить ему новую боль воспоминанием о них, как и страшась того, что вспомнив об этом, он слишком быстро сможет восстановить в своем сознании и все остальное. Отдав фотографии Ричи, над которыми я провела всю ночь в слезах, вспоминая о нашем с Майком, пусть и коротком, но браке, я в итоге получила смонтированные изображения, которые были сделаны настолько качественно, что я на какое-то мгновение действительно поверила в их подлинность. И хотя я понимала все безумие происходящего, как и понимала аморальность моего поступка, я все же на удержалась от улыбки, рассматривая наши совместные фотографии с Зэйном. Ведь теперь, на всех кадрах на меня смотрела вырезанная с фотографии рядом с блондинкой, голова Грина. Та самая, что лучилась в мою сторону чувствами, которых между нами не было и в помине. – Значит, мы ездили на Гавайи? – В удивлении рассматривая фото, спросил Грин. Я слишком звонко рассмеялась, сидя на диване в гостиной рядом с мужчиной. – Нет. Гавайи нам только снились. – Улыбнулась я кадру, где мы были одеты в стилистике отпуска на побережье. Грин в непонимании посмотрел на меня, ожидая продолжения. – У нас не было медового месяца, – Пожав плечами, ответила я. – Но было море воображения и лю… – Я неловко оборвалась, понимая, что чуть было не сорвалось с моего языка. Грин, молча, поверну голову в сторону изображения и улыбнулся. Но так, что в его выражении лица отчётливо прочиталась тоска. – Мы здесь такое счастливые. – Проведя по моему лицу пальцем, протянул он. – Ты счастливая. Не знаю, почему меня это неприятно задело, но я тут же выпрямилась, тем самым отстранившись от начальника. – С тех пор многое изменилось. – Хмуро сказала я, разозлившись на себя, на свои воспоминания и на Майка, что оставил меня, пусть и не по своей воле. Но ещё больше я разозлилась на то, что Грин был прав. Не смотря на мою любовь к сыну и планам на будущее, я словно бы перестала быть счастливой. Словно бы запретила себе это, положив себя на алтарь жертвенности по обеспечению ребенка. Погрузившись в собственные чувства, я совершенно не заметила, как Зэйн отложил фото в сторону и, поднявшись с дивана, опустился передо мной на корточки. – Что ты делаешь? – Наблюдая в непонимании за тем, как мужчина берет меня за руку, спросила я. Грин не сразу ответил, раскрыв мою ладонь к себе лицом, словно бы хотел начать гадать мне о моем будущем. – Я изменил тебе? – Не поднимая глаз и медленно водя по ладошке большим пальцем, спросил Зэйн. – Нет. – Удивлённая его вопросом, ответила я. – Был невнимателен? Равнодушен? Променял тебя на походы в бар с друзьями? – Скатываясь к кончикам пальцев, спросил меня Грин. Я молчаливо наблюдала за его массажем или игрой, не понимая, что именно мне стоит ему сказать. Придумать новую ложь, сочинить историю нашего несчастного брака, где я была жертвой? Или же сказать правду? – Мы просто чужие люди. – Призналась я, пытаясь успокоить себя, но при этом не рубить пройденный в три наброска путь на корню. Губы Зэйна сжались в узкую линию разочарования, из-за чего мне стало стыдно и некомфортно. Я попыталась вырвать свою ладонь из мужских рук, но он остановил меня и поднял свои глаза, цвета выжженной синевы, в мою сторону. – Тогда я хочу попытаться изменить это. – Что? В каком смысле? Зачем? – С испугом спросила я, ощущая, как внутри что-то предательски дрогнуло, задевая струны надежды. – Я хочу познакомиться с тобой заново. – Без тени намека на шутку, сказал начальник. – Прости, но… – Я нахмурила брови, рассматривая мужскую ладонь, что обхватывала мою кисть руки. – Но ты не помнишь, кто ты. Не знаешь, какой ты человек. Ты – чистый лист. – Вспоминая три года своей работы на Зэйна, сказала я. – Как ты планируешь знакомиться со мной? Грин молчаливо погладил большим пальцем мое запястье, обдумывая ответ, которого, кажется, у него заранее не было заготовлено. – Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о нас? О тебе? – Поинтересовалась я, мысленно подготавливая себя к тому, что меня ждёт новая порция лжи и обмана. Или же путь искупления, где мне придется сказать Зэйну всю правду. – Нет. – Решительно сказал мужчина. – Я хочу узнать тебя. – Он посмотрел куда-то поверх моих бровей, и я нервно провела рукой по лбу и волосам. – Хочу стереть себя прошлого в твоих воспоминаниях и показать тебе того мужчину, каким мне хочется быть. Того человека, каким я себя ощущаю. И если на пути нашего знакомства, ты всё ещё будешь уверена, что наш брак не спасти. Что ты просто не любишь меня. Я отступлю, обещаю, отступлю и подпишу бумаги. Н важно вспомню я к тому моменту себя или нет. Я в недоумении смотрела на Зэйна, не зная, что мне ответить. Не понимая, как реагировать на подобного рода предложение. Ведь само по себе знакомство не входило в планы моего коварного сокрытия воспоминаний от начальника. Я не хотела узнавать его. Я хотела вернуть себе работу и возможность получить деньги, на ближайший месяц жизни. В мои планы не входило никакой романтики или ее отдаленного напоминания, так как Зэйн не был самоцелью этой лжи. Только его отсутствие на горизонте, что должно было мне помочь пробиться в массы модельной индустрии и заявить о себе, как о человеке, что был больше, чем "никчемность" не способная принести кофе боссу и разлить его на эскиз. Однако было бы глупо врать себе, да, и ему тоже о том, что с первого дня принятого решения и по сей момент, я не единожды изменила свое отношение к Грину. Поменяла свое мнение, не только о новой версии в стенах этого дома, но так же по-новому взглянула на человека, с которым тесно соприкасалась год за годом в стенах "Версаля". – Ты ничего не теряешь, Пич. – Заверил меня Зэйн, всматриваясь в мое лицо. Мне хотелось бы возразить и объяснить, что с этой затеей со знакомством я потеряю настоящую себя. Ту, что терзают совесть и чувство вины. Но мой поток мыслей был прерван нежным прикосновением губ Зэйна к моей руке. – Сама жизнь дала мне второй шанс. – Подняв на меня глаза, прошептал он. – Неужели откажешь ты? Его мольба в голосе, прозвучала так душещипательно, что перед моим взором, вместо взрослого мужчины неожиданно появился ребенок с фото. Младенец, который не знал о себе ровным счётом ничего, но так же жаждал любви и принятия, как сидящий у моих ног Грин. – Ты разочаруешься во мне. – Испуганно прошептала я, понимая, на что собираюсь пойти. – Возможно ты тоже. – Все ещё оставляя мою руку у своего лица, улыбнулся робко Грин. – Я ужасный человек, Зэйн. – Словно бы откалывая кусочек от гранита лжи, сказала я, глядя на мужчину. – Как и я. – Не отступал начальник. – Если бы было иначе, мы бы не оказались в подобных обстоятельствах. Я в недоумении нахмурила брови, не до конца уверенная в том, что он говорит все ещё о себе нынешнем, а не о всплывшем в памяти Зэйне Грине, что выставил меня за порог цеха. – Давай, Пич. – С мольбой протянул Зэйн, совершенно не понимая, чего он добивается и на что подталкивает меня. – Уж лучше два разочарования, чем одно сожаление. Я робко улыбнулась Грину и закусила нижнюю губу, покачав при этом головой в неверии собственным словам, что обречённо слетели с моих губ. – Ладно… – Что? – В недоумении округлил глаза Зэйн. – Ты согласна? – На его лице неподдельно читалось удивление, радость и надежда. – Ты даёшь нам шанс? – Я даю шанс тебе. – Поправила я начальника, стараясь хоть как-то не терять связь с реальностью, от которой меня все больше и больше отталкивала собственная ложь.