Устав от ожидания, Тамаш, принялся рукавом отчищать лицо от остатков крови, по-солдатски высморкал нос, потом осторожно встал, придерживая ушибленный бок, и попытался размять колени, но внезапное головокружение и подступившая тошнота заставили его сесть обратно. Эстер сидя вытянула ноги, растягивая сухожилия и растирая суставы. Третий пленник все также лежал без сознания и неровно, хрипло дышал. Переждав дурноту, Тамаш просунул руки в широкие прорези порядком изорвавшегося балахона и победно предъявив свою сумку. Девушка криво улыбнулась: — Катаклизмы и в правду удались. — У тебя есть серьезные повреждения? — спросил Тамаш. — Болит лицо и правое плечо, но все, вроде, цело, — ответила она. — Хорошо, тогда если ты не возражаешь, я в первую очередь займусь нашим соседом, — и он кивнул на привалившегося к стене далла. Эстер недоуменно вскинула брови, но Тамаш лишь покачал головой: — Перед Жизнью мы все равны. Девушка с сомнением посмотрела на бесчувственное тело: — Не уверена, что здесь даже вы в силах помочь. — Я тоже, к сожалению. Но попробовать стоит. Придвинувшись вплотную, он опустился на колени и принялся осматривать третьего узника: при ближайшем рассмотрении это оказалась девушка, такая же миниатюрная, как и трое разведчиков, с которыми им не повезло столкнуться. Левое плечо даллы было пробито и сочилось дурно пахнущей, вязкой субстанцией, ткань на рукаве и спине заскорузла. Левая нога под неправильным углом вывернулась в бок. Переложив ногу даллы в естественное положение, Тамаш заметил лежащее в пыли странной формы кольцо. Не отвлекаясь от осмотра, он машинально подобрал украшение, провел пальцем по черным камушкам и сунул в сумку. Осмотрев конечности, он с осторожностью приступил к осмотру головы и шеи даллы. Вьющиеся волосы выбились из сложной косы и свалялись плотным колтуном. Закрытые веки были густо испещрены темными кровяными сеточками. На длинных ресницах налипли капли крови. Лекарь аккуратно приподнял веко, заглядывая в залитый кровью глаз. На левой стороне лица, высокая выступающая скула почернела от многочисленных глубоких царапин. Губы девушки были сильно разбиты. Бережно касаясь пальцами, Тамаш потихоньку опускался к бесформенной шее, которая вздувшейся, монолитной колонной вырастала из плечей. Огромная опухоль начиналась от ключиц и переползала на нижнюю часть лица, поглотив под собой подбородок и перекосив распухший рот. На растянувшейся коже расплывались синюшные кровоподтеки. Убрав волосы с лица даллы, Тамаш ласково обхватил ее голову ладонями и замер. Некоторое время ничего не происходило. Эстер, затаив дыхание, наблюдала. Потом лекарь наклонился и почти коснулся губами разбитого рта пленницы. Из его приоткрытых губ легким, бесплотным дымком заструилась Тьма. Переливаясь черными звездами, Тьма обернулась вокруг даллы драгоценным хрупким коконом и втянулась в изломанное тело. Мгновение, и все пропало. Тамаш поцеловал девушку в лоб и устало привалился к стене. Напротив в испуге застыла Эстер. — Ты когда-нибудь задумывалась, почему всерадетели так редко встречаются и никогда не работают при людях? — не открывая глаз спросил он. — Нет, — после некоторой паузы отозвалась девушка, — это дела храмовников, нам они не отчитываются. — Потому что всерадетели — последователи Аваима, осененные его дыханием. — Это невозможно! — Почему же нет? — Храмы проклинают Аваима! — Ну и что? Это не причина отказываться от его даров. Конечно, об этом не говорят, да и радетелей учат осторожно прикасаться к Источнику, но сути это не меняет: Жизнь нам дарована Тьмой. — А она? — Эстер кивнула на даллу, — она такая же, как мы, теперь? — Нет, дыхание Аваима лечит тело. И все. — Это слишком странно, — покачала головой Эстер, — как такое возможно, чтобы я никогда ничего такого не слышала? — Я уже говорил, что не знаю, Эстер. Мне думается, это потому, что правду убрали из разрешенных рукописей, а вот причины у этого могут быть разные. Эстер молчала, поджав губы. — Ладно, я не настаиваю, — примирительно поднял руки Тамаш, — каждый волен выбирать, во что верить. Ты не будешь возражать, если я обработаю твое лицо? — Как… — Эстер в замешательстве посмотрела на даллу. — Нет, — покачал головой лекарь, — это только для безнадежных. — И ей поможет? — она снова с сомнением оглядела даллу. — Сложно сказать. Человек бы дня через три пришел в сознание. Про нее — не знаю. Она иная. — Ладно, какая разница, — Эстер махнула рукой, — кстати, а что мы будем делать, когда за нами придут? — Ох, Эстер, давай решать проблемы по мере поступления. Позволь мне заняться твоей скулой. — Чего уж, там, — усмехнулась девушка, — сделайте все как полагается. Тамаш вытащил из-под балахона сумку и наощупь выудил небольшую баночку темного стекла с плотной резиновой крышкой. Ловко подцепив пробку зубами, он сунул тонкий палец в склянку и тщательно поелозил, собирая со стенок крем. Затем закупорил и сунул баночку обратно. Потом осторожно намазал разбитую скулу Эстер, сложил пальцы щепоткой и дунул сквозь них. От его дыхания разлетелась мелкая, переливающая темным пыль и, осев на мгновение на маслянистом креме, впиталась в кожу вместе с большим кровоподтеком, оставив чистую, слегка припухшую щеку. Эстер осторожно ощупала лицо и с восхищением посмотрела на Тамаша: — Ничего себе! Лекарь смущенно улыбнулся: — Это не сложно, но выглядит эффектно. Редкие солнечные лучи, пробивавшиеся сверху, быстро бледнели и вскоре совсем пропали, погрузив дно ямы в непроглядную темень. Тамаш и Эстер молчали, каждый думая о своем и тревожно ожидая того, что будет дальше. Но ничего не происходило: погасли редкие серые просветы, и сверху стало также темно, как внизу. Наверху было по-прежнему тихо: не доносились ни голоса людей, ни ржание животных, словно во всем этом мире осталось только трое беспомощных пленников и густая чернильная тишина вокруг. — Господин Тамаш, — от чего-то шепотом позвала Эстер. — Что? — также шепотом ответил ей лекарь. — Я так больше не могу. Может быть, посмотрим? — Я боялся предложить, — облегченно выдохнул Тамаш, — давай подсажу, а ты попробуй разглядеть что-нибудь. Он осторожно, боясь наступить на лежащую даллу, поднялся. Эстер ощупью двинулась вдоль стены, пока не коснулась его плеча. — Вставай на руки, — распорядился Тамаш. Девушка нащупала сложенные в замок руки лекаря, крепко ухватила его за худое плечо и пружинисто приподнялась. Тамаш прижался спиной к стене и уперся понадежнее. Голова Эстер оказалась как раз под крупной деревянной решеткой из связанных прутиками толстых сучьев и усыпанной сверху сухими ветками. Сквозь прутья доносился слабый запах гари и приглушенные крики. — Что там? — отдуваясь, спросил Тамаш. — Не знаю, но что-то происходит. Пахнет гарью и какой-то шум: то ли драка, то ли пьянка, не понятно. Попробую приподнять решетку. — Будь осторожна, там могут быть караульные. Эстер взялась рукой за ближайшую перекладину и медленно подала конструкцию вверх. Ничего не произошло. Она покрепче устроила ноги, обхватила толстые сучья двумя руками и со всей силы надавила на крышку. Тяжелая решетка подалась. Эстер надавила сильнее, открывая узкую щель, и сразу спустилась. Вдвоем с Тамашем они замерли, ожидая, что сейчас же нагрянут стражники. Прошла минута, потом другая, но никто так и не появился. — Я хочу выглянуть. Тамаш молча сложил руки и посильнее подсадил девушку. Эстер ухватилась за решетку, развернулась спиной к стене, и, уперевшись плечами, с трудом отодвинула тяжелую крышку дальше. Взявшись покрепче, она переставила ноги на плечи лекаря и просунула в щель голову. Кругом было темно и ни души. Ярдах в пяти от ямы земля поднималась, образуя широкую округлую возвышенность, за которой разгоралось оранжевое зарево и явственно слышались звуки битвы. Эстер внимательно осмотрелась. — Надо повыше. Тамаш перехватил ее ноги поудобнее и подпихнул вверх. Эстер, подтягиваясь и отталкивалась от стены, по-змеиному вытянула себя из ямы. Отдышавшись, она свесилась вниз: — Здесь никого, я осмотрюсь. — Будь осторожна! Она поползла на животе в сторону возвышенности. Запах гари стал заметно сильнее. Подобравшись к верхушке, она одним глазом высунулась за границу темноты и юрким движением снова спряталась за холм. Затем также ползком двинулась вниз. Добравшись до ямы, она встала на четвереньки и до конца сдвинула тяжелую решетку, открывая глубокий колодец. Едва видимый, снизу на нее тревожно глядел Тамаш. — Надо выбираться. У них там какая-то свалка, — сообщила Эстер. — Хорошо. Ты сможешь вытянуть обоих? Эстер от удивления даже привстала: — Что значит обоих? — Мы не оставим ее здесь, — Тамаш показал на лежащую девушку-даллу. — Но это не наше дело! Что с ней делать потом? — Это не для обсуждения, Эстер. Она жива и нуждается в помощи. — Но, пожалуйста! Надо торопиться! — Согласен. Девушку вытащим первой. Эстер со стоном уткнулась головой в землю.