Она развернулась, направляясь в противоположную часть зала, но Вигмар поймал худой локоть и серьезно сказал: — Спасибо. — Потом будешь благодарить, — девушка нетерпеливо стряхнула его руку и поспешила от стола. Вернувшись спустя несколько минут, Вигмар тихонько передал Эстер свой тощий кошель, который та неловко уронила и торопливо сунула в карман, спрятанный в складках юбки. Они плутовато оглянулись и неспешно направились вдоль стола с угощениями. Эстер снова выбрала сыр, а Вигмар не отказал себе в удовольствии полакомиться герцогскими разносолами. Но как следует насладиться трапезой они не успели. В поисках угощения к ним подошел похожий на недовольного грифа граф Аделар и принялся старательно рассматривать финики. — Дорогой граф, — сладко проговорил Вигмар, — вам помочь с выбором? — Не похоже, что здесь есть что-нибудь стоящее? — неохотно процедил граф. — Самые лучшие закуски, только для истинных ценителей. Граф по-птичьи нахохлился, но промолчал. — Ах, милый граф, — игриво проворковала Эстер, — не слушайте его. Эти чу̓дные безделицы уже нашли себе прекрасного хозяина. Да и к чему бы вам это? Пусть мещане соревнуются в роскоши, особам вашей крови такое не нужно. — Прошу простить мою спутницу, — с деланной неловкостью пробормотал Вигмар, — медовуха сегодня особенно удалась. Он бережно отвел хихикающую Эстер в сторонку и, вернувшись к мрачному графу, проводил его в уединенный уголок, укрытый цветами. Убедившись, что они скрылись, Эстер перестала глупо улыбаться и повернулась к столу, высматривая мягкий овечий сыр. Только она примерилась к нетронутой тарелке, как за спиной раздалось деликатное покашливание. Девушка обернулась и нос к носу оказалась с невысоким пухлым мужчиной, который неуверенно переминался и смущенно отводил глаза, не зная, как завязать разговор. — Мне, кажется, мы еще не знакомы, — приветливо улыбнулась Эстер. — Граф Айсенбер, — застенчиво проговорил мужчина. — Ах, как неловко! — девушка театрально прижала руки к груди, — простите, что не сразу узнала вас, милый граф! Воистину, скромность — украшение королей! Мужчина смущенно опустил глаза и покрылся розовыми пятнами, а Эстер, пользуясь произведенным эффектом, подхватила его под локоть, окончательно засмущав графа, и увлекла подальше от столов, опасаясь нечаянно попасться на глаза Вигмару и его собеседнику. Заметив под пышным кустом резную скамейку, она упросила графа присесть и завязала пространный разговор о взаимосвязи небесных светил и событий, на которые они оказывают влияние. Спустя некоторое время, незаметно подавив очередной зевок, Эстер с облегчением заметила Вигмара, который неторопливым шагом приближался к скамейке. Он вежливо поклонился графу и учтиво проговорил: — Прошу прощения, ваша светлость. Моя спутница, вероятно, вам наскучила. Простите, что помешали вам наслаждаться чудесным праздником, — и уже обращаясь к Эстер добавил, — не отвлекай его светлость, это невежливо. Эстер поспешно встала и старательно раскланялась, прощаясь с растерянно заморгавшим графом. — Но постойте, — позвал мужчина, и Эстер вдруг узнала голос из кареты, — я бы хотел у вас кое-что узнать. — Конечно, ваша светлость, я к вашим услугам, — почтительно кланяясь, ответил Вигмар — Эм… — замялся граф, — я прервал трапезу дамы. Прошу вас, — обратился он к Эстер, — не отказывайте себе из-за меня. Вигмар едва заметно кивнул, и девушка с облегчением удалилась. Вернувшись к столу, она нацелилась на изрядно опустевшую тарелку с сыром, но только положила кусочек в рот, как за спиной снова раздалось тихое покашливание. Эстер закатила глаза и обернулась, поспешно заглотив сыр. В груди больно кольнуло, а среде бешено застучало: перед ней стояла герцогиня. Эстер замерла, не зная, чего ожидать, а герцогиня оглядела ее с головы до ног и спокойно сказала: — Я знала, что мне не показалось Девушка сдавлено ахнула, а герцогиня добавила: — Пройдемся? Эстер потрясенно кивнула и последовала за женщиной. Молчание быстро стало угнетающим, но девушка не решалась заговорить первой, а герцогиня не спешила начинать беседу. Когда зала кончилась, они вышли на просторную террасу, также уставленную цветами. Пройдя сквозь цветочные вазоны, женщины спустились в сад и неспешно пошли по свежескошенной траве, укрывшись от любопытных глаз в тени деревьев. Герцогиня остановилась и внимательно посмотрела на напряженно застывшую Эстер. — Я всегда верила, что ты вернешься. — Мама… — с трудом выдавила Эстер. — Милая, — герцогиня горячо сжала враз похолодевшие руки Эстер. Обе женщины застыли, не зная с чего начать, и страстно желая спросить обо всем сразу. Герцогиня первой взяла себя в руки и, тихо всхлипнув, неловко обняла девушку, гладя по светлым волосам. — Ты жива! Моя звездочка… какой ты стала… прости, меня… — женщина бессвязно бормотала, крепко прижимая к себе обмякшую Эстер. Но девушка, хлюпая носом, отстранилась и обиженно посмотрела на мать. — От твоей звездочки ничего не осталось. — Прости меня, — сокрушенно проговорила женщина, — я никогда не хотела этого, — она изящно приподняла маску и промокнула глаза кружевным платком, — Я испугалась. — Я тоже испугалась, мама, — мрачно проговорила Эстер, — и пришла к тебе. Но ты поверила бабкиным сказкам, а не мне. — Эстер, скажи мне, что эти сказки — неправда! — Ты сама знаешь, что это чушь, но мне никто никогда не поверит, пока со мной это, — она чуть приподняла бант, показывая прикрытую тканью ключицу. — А теперь и подавно… — грустно пробормотала герцогиня и снова прижала к себе Эстер. Девушка не сопротивлялась, но едва мать ослабила руки, отстранилась. — Что здесь случилось? Почему город так напуган? — Ах, Эстер… — вздохнула женщина, — мир сошел с ума. Девушка удивленно посмотрела на мать, и та продолжила: — Засухи, которые вот уже три десятилетия мучают южные области, добрались и до нас, — она помолчала, прикидывая с чего начать, — и, если бы только они. Вместе с восточными ветрами на юг пришла лихорадка. Говорят, весной там видели всерадетеля, и болезнь, хвала богам, не дошла до Инверада. Но за болезнью пришла сушь и выжгла посевы. Юг изнывает от жары, а осенью им нечем будет наполнить наши хранилища. Еще дальше на юг, за нашими землями, уже сейчас уже нечем прокормиться: посевы сгорели, погреба после зимы пусты, скот тощает. Ко всему прочему, вместе с сушью пришли странные ветры. — Что за ветры? Я о таком не слышала. — И никто не слышал, — тяжело вздохнула герцогиня, — около двух недель назад из Каменных Ключей поползли слухи, что объявился меченый. Болтали много разного, но всё бы через какое-то время утихло, если бы с востока не принесло песчаную бурю. Когда пыль осела, оказалось, что половина деревень вдоль русла Матери Степей пожгло новой напастью — людей будто что-то высушило. Скрюченные, посеревшие, многие мертвы, а те, кто живы — взывают к милосердной смерти. И люди испугались. Чтобы сдержать панику твой отец запретил передвижения по областям, кроме почтовых и продовольственных, выставил патрули, а город закрыл на комендантский час. Леса прочесывают дозорные. Все ищут отмеченного тьмой. Герцогиня сняла роскошную маску и прикрыла глаза узкой ладонью. На красивом, строгом лице залегли глубокие тени. После долгой паузы она продолжила: — Все напуганы. Из разных мест приходят слухи, что видели меченого, а в одной из деревень линчевали бедолагу, который по пьянке заснул на угольной куче. Так что настроение, сама понимаешь, непраздничное, да и не время сейчас опустошать погреба. Карнавал оставили только из уважения к традиции. Женщина замолчала, углубившись в свои мысли. Эстер тоже обдумывала услышанное. Со стороны террасы доносилась музыка. — Ты бы не хотела остаться? — вдруг спросила герцогиня. Эстер вскинула на нее глаза и неожиданно для себя ответила: — Больше всего на свете. Повисла напряженная пауза, и девушка со вздохом добавила: — Но не останусь — не хочу жить в страхе. Я вернусь, когда избавлюсь от клейма. — Милая, — женщина ласково прикоснулась к щеке девушки, — но разве это возможно? — Да, мама, — решительно ответила Эстер, накрывая ее руку своей ладонью, — я раньше сомневалась, но сейчас уверена. Я только теперь поняла, как сильно хочу вернуться. — И ты не держишь на меня зла? — неуверенно спросила герцогиня. Эстер убрала руку и отвела взгляд. — Мне очень больно от того, что со мной случилось, — девушка незаметно смахнула со щеки влагу, — и я виню в этом тебя, но ведь именно ты помогла мне сбежать. Женщина снова приложила к глазам дорогой платок, а Эстер спросила: — Кто-то еще знает о том, что случилось? — Нет, — отрицательно покачала головой герцогиня, — мы больше никогда не говорили об этом с твоим отцом, а слугам сказали, что ты упала в реку, ведь так уже однажды случалось. — А он примет меня обратно? — Эстер, твой отец… ты многого не знаешь, — герцогиня взволнованно поправила легкую светлую прядь, выбившуюся из прически дочери, — прошу, скажи, что ты знаешь, что делать. — Да. И мне нужно уходить. — Эстер, погоди. Тот человек, с которым ты пришла… Зачем он здесь? — Он — ключ к ответам. Без него нам не добраться. — «Нам»? Эстер промолчала. — Ты ему веришь? — Нет. Но дорогу знает только он. — Тогда поспеши, Эстер.