Он снова улегся отдохнуть, но невнятные образы непрестанно кружились перед глазами все быстрее, не давая сосредоточиться. Берк лежал, стиснув зубы, пытаясь успокоить эту мутную свистопляску, и опасаясь снова впасть в беспамятство — непозволительная слабость для командира, но образы накатывали один за другим, опутывая его густыми серыми щупальцами. В какой-то момент перед глазами вспыхнуло и все внезапно успокоилось, оставив лишь неизменное и непонятное чувство беспокойства. Берк, наконец, уснул. Едва начало светать, капитан поднял отряд, и они снова зашагали вглубь леса. Вскоре среди обычных деревьев стали попадаться широкоствольные кряжистые великаны с плотными куполообразными кронами и мощными, распростертыми по мягкой земле узловатыми корнями. Каждый великан стоял особняком, не подпуская другие деревья под свою широкую крону, и только нежная, узколистная трава, разбавленная кое-где дрожащим маревом мелких серебристых колокольчиков, колыхалась среди вздыбленных корней, поднимавшихся порой оркам выше колен. Шестеро солдат легко скользили между стволами. Высокие, крепкие фигуры двигались с поразительной грацией и словно вовсе не производили шума, незаметно продвигаясь сквозь пропитанный утренним солнцем лес. Ближе к полудню отряд остановился на отдых у небольшого прозрачного ручейка, дружелюбно журчавшего в мягких ладонях лесной травы и переливавшегося жидким золотом в редких солнечных бликах. Обычных деревьев почти не осталось, и ручей прихотливо извивался между высокими корнями в просторной галерее свободно стоящих рыжих стволов-великанов. Темно-зеленые кроны деревьев не соприкасались, оставляя между собою узкие полоски, сквозь которые просвечивало высокое голубое небо и пробивались яркие лучи света, от чего земля под ними, одетая светло-зеленым травяным одеялом, расцвечивалась шаловливыми солнечными отметинами, а серебристые колокольчики поднимали изящные головки, трогательно встречая подвижные капли света. Орки расположились у одного из деревьев и уложили даллу в ложбину между огромными корнями, обхватом не уступавшими иным дубам. Берк осторожно, небольшими порциями влил пленнице одурманивающий отвар. Быстро перекусив снедью из дорожных сумок и пополнив запасы воды, отряд заспешил дальше. К вечеру древесные великаны стали еще шире, а раскинувшиеся корни походили на некий загадочный лабиринт, расходившийся узловатой паутиной от каждого исполина, погружаясь в землю примерно там же, где кончались кроны, а местами вблизи стволов поднимавшийся до высоты плеча. Орки шли свободной цепочкой, широко обходя каждое дерево и выбирая места, где земля ровнее. К вечеру они снова остановились, устроившись между корней; после короткого перекуса Берк снова влил отвар пленнице и разрешил всем отдыхать. Караульных в эту ночь не выставляли. На следующий день все повторилось, с той лишь разницей, что ближе к вечеру лес снова начал меняться: то здесь, то там, среди огромных рыжих стволов, стали появляться темные, серо-синие стрелки елей. А вскоре уже великаны вынуждены были отступить перед густым, мохнатым ельником, а мягкая, нежная травка окончательно растворилась в плотной опавшей хвое. Орки приободрились и, не теряя времени на плутание между огромными корнями, взяли направление на северо-восток, вглубь леса. Остановившись на ночлег, отряд разделился: двое занялись костром, двое отправились на охоту, а капитан и давешний шутник устроили даллу и влили ей новую порцию отвара. После чего младший присоединился к своим товарищам, чтобы помогать с хворостом, а Берк устроился у ствола упавшего дерева, сложив рядом лук и стрелы. Свой неизменный топорик и длинный боевой нож он оставил пристегнутыми. Ствол был ровный и теплый, вся кора давным-давно сошла и оставила только гладкую, отполированную дождями сердцевину. Берк закрыл глаза и прислушался к лесу: все было как обычно. Лес жил своей невидимой суетливой жизнью. Тысячи живых нитей плотно сплелись в единый узор, образуя хрупкое переплетение, где каждая незаметная прядь — живое существо, и каждая нить так тесно связана с соседней, что стоит порвать одну, как искривится весь узор, расползется безобразными дырами в яркой цветной мозаике. Берк глубже прислушался к лесу, раскрывая сознание. Красивым и древним оранжево-зеленым узором легло Старолесье, посеребрённое тонким бисером цветов и припорошенное сочной свежестью трав. Яркими бусинами на нем мерцали многочисленные птичьи стаи, переливаясь оттенками голубого. Еще дальше плетение стало пестрым, вобрав в себя цвета густого смешанного леса и его разнообразных обитателей — больших и маленьких. Берк все дальше тянулся мыслями к лесу, стараясь достать границ, как вдруг замер, ошпаренный чужим бессмысленным голодом. Присмотревшись внимательнее, он заметил белую язву, присосавшуюся к полотну леса. Бесформенная субстанция маленьким комком прилипла на пестрое переплетение нитей и мерно пульсировала, вытягивая силы и цвет из всего, что оказалось возле нее. Берк отдалился от опасного места и постепенно снова вернулся в сознание. В лагере призывно пахло свежезажаренным мясом, а орки вовсю галдели, столпившись у аппетитно шкворчашей тушки молодой косули. Берк нахмурился и мрачно гаркнул: — Что за балаган? Все моментально подобрались, и самый старший, тот, кого Берк назначил смотреть за пленницей, ответил: — Виноваты, капитан! — он оглянулся в поисках поддержки и под одобрительные кивки товарищей продолжил, — мы думали тебе опять худо. Берк еще больше нахмурился, а парень, сглотнув, продолжил: — Ты уж, прости, но в последние дни мы за тебя волнуемся. — Вам не за меня надо волноваться, — рыкнул Берк, — а за то, что я шкуры с вас поспускаю, сопляки. Пленницу опоили? — Да, капитан! — Лес осмотрели? — Осмотрели! — Хворост? Вода? –Все есть, капитан! Стоянка подготовлена, ужин, — орк сглотнул голодную слюну и указал на румяную, поджаристую тушку, — ждет только вас. — Все шутишь, — буркнул капитан, — идите есть. Сам он встал и тоже присоединился к остальным. Орки разобрали мясо в соответствии со своим положением и молча принялись за еду, время от времени кидая беспокойные взгляды на мрачно жующего капитана. Покончив с едой, Берк первый встал на часы, отправив остальных отдыхать, а когда пришла пора передать дежурство, с облегчением разбудил сменного и уснул спокойным глубоким сном. В середине следующего дня им встретился первый орман-крали: огромная, буро-коричневая колонна, испещренная глубокими вертикальными бороздами, вознеслась над столетним ельником, внезапно показавшимся мелким кустарником. Вверху, на необозримой высоте, доступной лишь птицам, монолитная колонна распахнула величественную, сильно разреженную крону. Отряд обошел дерево и после короткого привала направился дальше в лес. Гигантские стволы стали попадаться чаще, и орки заметно приободрились. Вскоре им встретился первый разведывательный патруль. Берк кивнул главному и обменялся парой слов, после чего каждый отряд двинулся в свою сторону. Внезапно Берк почувствовал слабость в ногах, а в голове закружилось. В глазах все странно раздвоилось, и сквозь тенистый лесной пейзаж отчетливо проступила серая безжизненная равнина. Мелькнула перед глазами и исчезла, оставив вновь усилившееся чувство тревоги. Орк остановился и, оперевшись рукой о теплый ствол, с силой потер глаза. — Капитан? — робко поинтересовался старший. — А ну быстро вперед, куры голоногие! — злобно рыкнул Берк. — Не сердись, капитан, — не отступался старший, — ты же знаешь, мы за тебя голову положим. Да только нехорошее что-то они с тобой сделали. Тебе бы к деду Кузгуну. — Не твоего ума дело, Доган, — сердито ответил капитан, — всё. Пленницу проверь, и вперед. Нечего тут сопли разжевывать. Он оттолкнулся от дерева и снова пошел вперед. Патрульные отряды стали попадаться чаще, а вскоре им повстречалась стайка детей, несущих полные корзинки грибов и довольно уплетающих сочные, красные ягоды из скрученных листьев болотного бузульника. Увидев боевой отряд и разглядев, кто капитан, ребятишки испуганно притихли, пропуская воинов вперед. Берк в сопровождении молчаливых солдат отстраненно прошествовал мимо, не удостоив их взглядом. А детишки, стоило воинам отойти на несколько шагов, принялись подталкивать друг друга локтями и тихо вполголоса с восторгом пересказывать друг другу только что увиденное. Очень скоро других деревьев не осталось, только высокие бурые колонны, возносившие лесной купол на запредельную высоту, да тонкие резные папоротники, нежно трепетавшие в тенистых ложбинках между стволами. На плотной земле стали отчетливо видны хорошо натоптанные тропинки, а другие орки встречались все чаще. Все встреченные останавливались и пропускали воинов, провожая отряд долгими взглядами, а заметив хрупкую рыжеволосую фигурку на плече Догана, не веря своим глазам, прикрывали рот и шепотом переспрашивали у соседей, не показалось ли им. И все, забыв о делах, отправлялись вслед за ушедшим воинским отрядом. Вскоре Берк, сопровождаемый держащимися на расстоянии зеваками, вошел в селение. Небольшие домики, сплетённые из гибких ветвей, проконопаченные мхом и поросшие сверху густой травой, стояли группками по три или пять, развернутых входами друг к другу. Некоторые из стволов оплетали веревочные лестницы, ведущие к длинным подвесным мостам, соединявшим великанов единой воздушной сетью. Еще выше, в том месте, где начинались кроны, располагались дозорные мостки, на которых дежурили женские отряды. На гомон толпы из домов выглядывали новые жители и с интересом присоединялись к шествию, еще больше увеличивая толпу. Берк, ни на кого не глядя и не обращая на зевак внимания, с холодной уверенностью прошествовал к центру и скрылся в самом большом строении вокруг одного из древесных гигантов. Внутри он облегченно выдохнул и огляделся по сторонам: округлые стены, промазанные изнутри голубой глиной, уходили высоко вверх, где примыкали к шершавому стволу. Между деревом и стеной оставался довольно широкий зазор, через который проникал уличный свет и мягко освещал помещение. У входа были плотно уложены свежие еловые лапы, и Берк, старательно вытерев ноги, прошел чуть дальше, другие солдаты последовали его примеру. Гомон толпы снаружи начинал действовать на нервы, но Берк не подавал виду и молча ожидал. — И почему твои возвращения всегда привлекают так много внимания? — раздался из тени приятный женский голос, и из-за бурой колонны вышла высокая, стройная оркина, ростом не уступавшая Берку. — Наверное, я всем очень нравлюсь, — мрачно глянув на вошедшую, ответил Берк. — Не сомневаюсь, братец, — звонко рассмеялась оркина, блеснув клыками. Она подошла ближе и внимательно осмотрела пленную. — Я гляжу, ты с подарками… А где же остальные? — Пошли другой дорогой. Я не стал ждать, — он кивнул на тело. — Правильно, что не стал, — задумчиво протянула оркина и, не меняя тональности спросила, — и какой дорогой ты шел? Берк сжал челюсти, так что выступили желваки. Оркина молчала, и он вынужден был ответить: — Через Старолесье. Девушка пристально посмотрела на капитана и, поджав губы, сказала: — Ты ослушался приказа. — Риск оправдан. И дело срочное. Лес нас пропустил. — Я вижу, что пропустил, но ты снова все делаешь по-своему! — повысив голос, топнула ногой оркина, — Берк, это невыносимо! — Я делаю то, что нужно для моего народа, — глядя в сторону, сухо ответил Берк, — это мое решение и моя ответственность. Она только презрительно фыркнула. — Оставь этот пафос толпе на улице. Здесь ты не мой подчиненный, а мой брат, и я не могу спокойно смотреть, как ты понапрасну рискуешь. Она посмотрела на замерших солдат и, прикинув что-то, приказала: — Оставляйте пленницу, — взмах руки в сторону широкой резной лавки, — и идите к своим родным. Доган вопросительно посмотрел на Берка и, дождавшись, когда тот едва заметно кивнул, осторожно переложил даллу на лавку и, махнув остальным, вышел на улицу. Толпа загудела громче. Оркина развернулась к Берку и продолжила: — Ты подверг опасности своих людей. — Они не дети и знали, к кому идут служить. — Ты отвечаешь за них! — И я привел их домой. Ты не хочешь узнать что-то еще, кроме того, что я спешил принести пленницу живой? — потеряв терпение, язвительно спросил Берк. Оркина хмуро посмотрела на брата и неохотно поинтересовалась: — Что произошло? И почему ты так кошмарно выглядишь? — Нападение пошло не по плану. — Но, я полагаю, все закончилось успехом, раз вы здесь, и с пленницей, а остальные направляются домой? — В целом да, но потери больше, чем мы предполагали. — Плохо, — нахмурилась она, — что-то еще? — Да. В полудне пути от Старолесья мне попалась степная язва. — Не может быть! Слишком далеко от границы! Берк промолчал. — И что вы сделали? — Ничего. Я торопился: нельзя поить ее слишком долго, — он кивнул на пленницу. — Ладно, я займусь. Иди, отец ждет тебя. — Она в сознании. Не дайте ей сбежать в транс. — Конечно, — оркина ободрительно погладила его по плечу, — не беспокойся. Берк сухо кивнул и направился вглубь дома, скрывшись от сестры за широкой колонной ствола. Обогнув дерево, он оказался перед длинной прямой стеной с широким проемом, занавешенным пестрым плетеным ковром. Берк откинул полотно и зашел внутрь.