Второе помещение оказалось меньше и уютнее: в стенах были прорезаны небольшие окошки, ничем не закрытые по летней погоде, на полу лежала душистая сухая трава, а в дальнем углу стояли два больших плетеных кресла, укрытые мягкими шкурами. Между креслами расположился длинный резной столик, на котором, прижатая каменными фигурками, лежала большая карта. Возле карты, спиной к двери, стоял невысокий, кряжистый орк. В длинных косичках, спадавших на широкую спину, блестела заметная проседь. В многочисленных бусинах, украшавших волосы орка, простые костяные шарики соседствовали со сложными изделиями из драгоценных камней и искусной резьбы по дереву. Косы на макушке были собраны в высокий хвост и стянуты кожаным ремешком со сложным плетением. Берк вошел в комнату и молча встал у двери, скрестив руки за спиной. Второй орк продолжал изучать карту, не обращая внимания на вошедшего. Он был одет в простую воинскую одежду, не стеснявшую движений, и только кожаный доспех, прикрывающий спину и грудь и богато украшенный узорами, выдавал его высокий статус. После продолжительной паузы, орк сдержано обернулся и внимательно осмотрел вошедшего. — Скверно выглядишь, сын, — заключил он. — Не успел принарядиться, — также сдержанно и без улыбки ответил Берк. — Все язвишь, — покачал головой орк, и от этого движения нагрудные пластины на его доспехе блеснули в неверных отблесках свечи, закрепленной над одним из кресел, — рассказывай. Берк молча достал из-под нагрудного щитка сложенную в несколько раз, тонко выделанную кожу и передал вождю. Снова встав у двери со сцепленными за спиной руками, он сухо доложил: — Отчет по раненным и убитым. Вождь быстро пробежал глазами ровные ряды знаков и помрачнел. — Почему так много? — он вопросительно посмотрел на сына. — Нас заметили раньше времени, и даллы успели подготовиться. — Как такое могло произойти?! — орк сжал в кулаке записку и со злостью бросил на стол, — вам удалось то, что было задумано? Берк, твердо глядя на вождя, четко ответил: — Часть даллов смогла прорваться. Вождь с силой ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Кто именно? Ардар мертв? — Нет, бежал, — также твердо и без эмоций ответил Берк. Вождь устало потер глаза: — Мы слишком много надежд возлагали на эту атаку. Долгие месяцы разведки и подготовки потеряны зря. Если ардару удалось бежать — это ничем не отличается от обычной приграничной стычки, только обошлась она нам слишком дорого. А даллы после такого наглого нападения обозлятся, и одни духи ведают, чем нам это аукнется. — Готов понести наказание, — бесстрастно ответил Берк. — Оставь уже это, — махнул на него рукой вождь, — думаешь, я не знаю, что ты ищешь смерти? И что на поле боя страшнее тебя нет воина? — он, прищурившись, посмотрел на сына, — никто, пока я жив, не дарует тебе смерти. Берк молча сжал зубы. В этот момент полог откинулся, и зашла взволнованная оркина. — Что случилось, Шахин? — ласково глядя на девушку, поинтересовался вождь. — Чужаки. Вождь смерил Берка тяжелым взглядом и переспросил у вошедшей: — Как много и где? — Пока сложно сказать. Весть передали смотрители. Они почувствовали много чужих к югу от Старолесья. — Очень плохо, — мрачно сказал вождь, — наши воины еще в пути и многие ранены. Передай женщинам, пусть соберут отряд стрелков и выступают к границе… — Позволь мои воинам пойти, — твердо попросил Берк, — нам понадобится меньше суток, чтобы добраться к границе. — Твои воины истощены дорόгой и битвой, и, если еще сутки их гнать по лесу, у них не останется сил на встречу с врагами. Отдохните. Поди поешь, наконец. Стрелки их отвлекут и запутают, пока подойдут основные силы. — Мой вождь… — Это приказ! — прикрикнул вождь. — Выполняй. Берк, скрипнув зубами, отдернул полог и стремительно вышел. Вождь устало вздохнул и снизу вверх посмотрел на дочь: — Он ведь пойдет? — Даже не сомневайся, — покачала головой Шахин. — Весь в мать… — Почему ты терпишь это? Вождь надолго замолчал, и она уже решила, что не дождётся ответа, но он неожиданно тихо и горько ответил: — Это моя вина, и мне больно видеть сына таким, но он никогда не простит меня и не примет моей жалости или раскаяния. Все что я могу — это дать ему свободу, обрести, то, чего он так горячо ищет. — Отец? — Я не получу искупления, даже если верю, что поступил правильно, а он не обретет покоя среди живых. — Мне жаль… — едва слышно проговорила девушка. — Да, — тихо ответил вождь, — мне тоже. Но содеянного не изменишь. Шахин тихо вышла из комнаты, а вождь подобрал кусочек кожи с длинным перечнем имен и уселся в глубокое кресло, думая о чем-то своем и глядя поверх выведенных аккуратной и твердой рукой сына записей. * * * Оставив позади широкие лесные поляны и просторные светлые березовые рощи, Вигмар пустил лошадей быстрым шагом, а сам заехал далеко вперед, обследуя лес. Несколько раз им приходилось резко менять направление, пропуская патрульные отряды, и к вечеру, изрядно устав и проголодавшись, они благополучно добрались до округлых холмов, предварявших подступы к горам. Больше всех страдала Эстер: всю дорогу девушка безрезультатно пыталась устроиться так, чтобы седло не натирало ноги. Она подтыкала длинную ткань, чтобы хоть как-то защитить тело, но бесполезная юбка все время выбивалась и шла складками, чем еще больше натирала нежную кожу. Обученный жеребец смирно следовал за идущими впереди Вигмаром и Ягори, избавив несчастную девушку от необходимости править, и Эстер, сосредоточившись на том, чтобы удержаться в седле, вскоре немного освоилась, подладившись под движения животного. Далла молчаливой тенью следовала за остальными, не приближаясь, но и не пропадая из вида. Тамаш потихоньку дремал, приглядывая одним глазом за Эстер. В какой-то момент, когда Вигмар вновь пустил лошадей галопом, Эстер не успела собраться и, вскрикнув, начала заваливаться, теряя равновесие. Лекарь подстегнул кобылу, чтобы поравняться с девушкой, но тут его обогнала далла на своей невысокой лошадке и, поравнявшись с Эстер, поддержала девушку и помогла вернуть равновесие. Убедившись, что Эстер не собирается падать, далла также безмолвно вернулась в конец колонны. Вскоре лес начал темнеть, и Вигмар, заставив всех спешиться и взять животных под уздцы, направился дальше пешком, подыскивая укромное место между холмами, чтобы развести костер, не привлекая внимания. Эстер, прихрамывая, поравнялась с Тамашем и тихо спросила: — Зачем огонь? Слишком заметно. — Это леса гунгояров. Без огня ночью нельзя. — Но разве они опасны летом? Большие стаи собираются только зимой, а от маленькой можно отбиться. У них достаточно оружия, — она кивнула в сторону иноземцев. — Можно, — кивнул Тамаш, — но лучше не надо. У гунгояров общее сознание, и если убить одного, вся стая рванет за свежим мясом. Поэтому труп гунгояра — это худшее, что может с нами случится. — Я не знала, — растерянно протянула Эстер, — я только слышала детские байки про зимние расправы. — Именем графа, назовитесь! Девушка и лекарь застыли как вкопанные. Из-за плотной группы елок внезапно вышли четверо вооруженных гвардейцев в цветах графа. Короткие мечи, которыми оснащалась северная армия, спокойно лежали в ножнах, но стоило гвардейцам увидеть разномастную компанию во главе с вооруженными до зубов Вигмаром и Ягори, как они одновременно выхватили мечи и встали в боевую позицию. Вигмар, без лишних слов отпустил лошадь и с тихим шуршанием обнажил длинный клинок, висевший у пояса. Ягори поудобнее перехватила древко нагинаты, а Тамаш и Эстер поспешили отступить как можно дальше, преградив дорогу замершей в недоумении далле. Все застыли в напряженном молчании, оценивая противоположную сторону и не желая из-за поспешности нарваться на вражеское железо. Внезапно, едва видимая в угасающем дневном свете, между стволами мелькнула серая тень и в невероятном прыжке вылетела между застывшими людьми, метясь в морду ближайшей лошади. Ярким полукругом мелькнуло лезвие нагинаты и под ноги изумленным дружинникам рухнуло дымящееся, рассечённое пополам небольшое серое тельце. Существо было лысое, костлявое, с длинными рваными ушами и массивной челюстью; тощие руки походили на деформированные собачьи лапы, которые оканчивались подобием человеческих пальцев, собранных в когтистый малоподвижный пучок; ноги же были полностью собачьими. На детском, землисто-сером лице застыли остекленевшие красновато-бурые глаза, а вместо рта щерилась широкая собачья пасть с вываленным черным в серых пятнах языком. — Ягори! — раздался возмущенный возглас Вигмара, — какого демона! Эстер ахнула, прикрывая рот рукой, и испуганно посмотрела на Тамаша. Лекарь, бледный и такой же испуганный, заозирался по сторонам. Вигмар грубо выругался на непонятном языке и, громко свистнув, крикнул застывшим гвардейцам: — Не спать! Быстро за хворостом, пока не собрались остальные! Старший по званию опомнился первым: — Вы слышали: быстро тащите все, что горит! — гаркнул он солдатам, — далеко не отходить, держаться вместе, оружие наготове, — старшина повернулся к Вигмару, — отходим на холм! Круговая оборона, остальные — в центре, пусть следят за костром. Про стычку моментально забыли. Вигмар развернул лошадей и вслед за старшиной заторопился наверх, держа меч наготове. Оставшиеся гвардейцы разделились: пока один осматривал лес, двое других поочередно ломали широкие еловые ветви и таскали на небольшой холмик позади злосчастного места встречи. Макушку холма быстро очистили от кустарника, свалив хворост горкой посередине, и Вигмар, Ягори и старшина замерли на значительном расстоянии друг от друга спиной к центру. Каждый внимательно осматривал свою часть быстро темнеющего леса. Тамаш и Эстер поспешили подвести животных поближе к куче хвороста, а далла напряженно застыла у внешнего круга, глядя по сторонам. — Что стоите! Огонь разводите! — не оборачиваясь, раздраженно гаркнул Вигмар, и Тамаш, словно очнувшись, поспешно вытащил из сумки кресало. — Если их много, огонь нам не поможет, — заметил со своей стороны старшина. — Так их хоть видно будет, — рыкнул Вигмар.