Лекарь удивленно поднял левую руку, разглядывая загорелые пальцы и белую ладонь, испещренную знаками. В это время к нему подошел Вигмар и коротко попросил: — Верни нам лошадей. Тамаш с удивлением посмотрел на безучастных животных и, спохватившись, поочередно подошел к каждой и приложил ладонь к гладким лбам. Когда все были готовы, Вигмар запрыгнул в седло и, убедившись, что все уселись верхом, поспешил в сторону гор. Время от времени он уходил вперед, разведывая территорию, но никого не встретив, возвращался к остальным. Лес рос свободно, холмы и низинки, изрезавшие подступы к горам, вскоре сменились покатым подъемом, а мягкая лесная земля уступила место сухой щебенке, кое-где поросшей кривым кустарником и жесткой травой. Через некоторое время подъем стал слишком крутым, вынудив всех спешиться, а солнце, перевалив через хребет, начало здорово припекать, и когда им, наконец, попался безымянный ручеек, Вигмар устало скомандовал привал. Лошадей привязали у воды за тощий, зеленый кустик, и те с радостью принялись ощипывать нежные листочки. Ягори покопалась в сумке и вытащила последний кусок солонины, разделив его на пятерых. Быстро разделавшись со своей порцией, Вигмар буркнул: «Два часа» и, отвернувшись, лег спать. Эстер дожевала жесткое мясо и подсела к кочевнице. — Как тебя зовут? Далла растерялась, однако, не найдя подвоха, коротко буркнула: — Ксатра. — А я — Эстер, — улыбнулась девушка. Далла сосредоточенно кивнула в ответ. — Спасибо тебе, Ксатра. Далла непонимающе вскинула брови, и Эстер пояснила: — Ты дважды спасла наши жизни. Я благодарна тебе за это. Кочевница снова сдержанно кивнула, и Эстер вернулась обратно и через мгновение провалилась в сон. На дальнейшем пути тропа забиралась выше, но круче не становилась, и они уверенно продвигались вперед. Когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, Вигмар выбрал для ночевки тесный каменный карман, куда не задувал ветер. На следующий день, подгоняемые голодом и зноем, они продолжили забираться в горы и к полудню вышли на плоскую, лысую вершину, далеко впереди обрывавшуюся в ярко-зеленую, холмистую равнину. Понукая усталых лошадей, люди двинулись вперед — никому не хотелось провести еще одну ночь среди голых камней. По мере того как край плато приближался, все больше ширилась степь, сбегавшая мягким ковром за горизонт, а под горой, там, где заканчивалась длинная тень, равнину рассекала ярко-голубая ленточка, развернувшая свои многочисленные петли от края до края. Далеко за рекой, обрамляя степь с севера, высились темные шапки великанов Орман-Калик, а за ними парили далекие снежные пики. Чем ниже они спускались, тем чаще попадалась низкорослая растительность. Иногда удавалось увидеть мелькнувшие серые спинки кроликов, разбегающихся от шумных чужаков. День быстро угасал, и Вигмар спешил укрыться среди деревьев, прежде чем станет окончательно темно. Через некоторое время им попалась удобная ложбинка с маленьким, каменистым родником, выбегавшим прямо из скалы. Здесь было решено устроить ночлег. Пока расседлывали лошадей и обустраивали кострище, Вигмар успел раздобыть ужин — три упитанные кроличьи тушки, и когда мясо было готово, каждому досталось по хорошему, сочному куску. После ужина сианджийцы устроились поодаль, а Тамаш, не в силах бороться с охватившей его сытой сонливостью, растянулся на мягкой земле и блаженно закрыл глаза, но был разбужен осторожным покашливанием Эстер: — Господин Тамаш… — Эстер, — не открывая глаз, перебил Тамаш, — твое «господин» меня смущает. Давай уже без этого? — Но… — растерялась Эстер, — ну ладно, как скажете. Я хотела кое-что рассказать. Про карнавал. Тамаш приоткрыл глаза и вопросительно взглянул на девушку. Она неуверенно проговорила: — Я считаю, что мы бы потеряли много времени, разыскивая концы в чужой стране, к тому же без знания языка, — она скосила глаза в сторону сианджийцев, — в общем, мы там с Вигмаром повздорили, и я помогла чуть больше, чем предполагалось, но за это он обещал отвести нас туда, откуда взялась моя брошь. Правда я не ожидала, что это окажутся орки. — В каком смысле? — удивился Тамаш. — В таком, что теперь мы идем в Орман-Калик. Тамаш недоверчиво нахмурился и тоже скосил глаза на сианджийцев. — Но вы ведь не сердитесь? Вы же сами рассказывали про камни и изделия орков. — Да брось, Эстер, — Тамаш снова перевел на нее взгляд, — я, конечно, удивлен, и это мягко сказано, но я исследователь. Знаешь, сколько раз я представлял себе леса Орман-Калик? Никто даже доподлинно не знает, как выглядят орки, и есть ли они вообще. Может там еще одна страна, в которой вовсе и не орки? — И вам не страшно? — Скорее нет, чем да, — пожал плечами Тамаш, — посмотри, что ты видишь вокруг? Эстер удивленно оглянулась. — Сианджийцев вижу. Далла что-то бормочет. Костер еще. К чему это? — А к тому, что их ты тоже в начале боялась. Ведь так? Эстер смущенно промолчала. — Мир намного больше, чем принято считать в нашем королевстве. Я уверен, что и орки, или кто бы там ни жил в лесах, нас тоже удивят. В этой цепочке событий от нас очень мало что зависело, и сейчас мы можем снова довериться судьбе и пойти дальше, или испугаться и вернуться к тому, с чего начали. Отдыхай. Он поудобнее устроился на мягкой траве и, закутавшись в свой порядком истрепавшийся балахон, быстро и крепко заснул. На рассвете их разбудил аромат готовящейся дичи. Вигмар и Ягори уже сидели у костра, где подрумянивались две увесистые птичьи тушки, а когда к ним подошли Тамаш и Эстер, машинально подвинулись, освобождая место. После недолгой паузы Эстер произнесла: — Я боялась, что вы уйдёте. Вигмар удивленно поднял глаза. — Вам больше ничего от нас не нужно. К тому же из-за меня ты потерял своего человека. — Удача любит тех, кто держит слово, — неохотно ответил Вигмар и перевернул румяную тушку, — но у нее странное чувство юмора. Идем в Орман-Калик, как и собирались. — Но как? — удивилась девушка, — впереди степи, а в прошлый раз мы оказались в плену, даже не успев зайти. — Ну, вы зачем-то притащили с собой даллу, — пожал плечами Вигмар, — вот и спросите у нее. Пока у меня нет идей, как нам дойти до леса: через хребет нельзя — пару месяцев точно, пока тролли не улягутся, а другой дороги нет. Эстер с Тамашем переглянулись и, не сговариваясь, направились к кочевнице. — Твой дом совсем близко. Что тебя держит? — спросил Тамаш, присаживаясь рядом. Ксатра нахмурила темно-рыжие брови и после долгой паузы отозвалась: — Не знать… много… слова… А Тамаш, вдруг осененный какой-то идеей, спросил: — Но ты ведь нас понимаешь, так? Далла утвердительно кивнула. — То, что я делал с лошадьми — я могу не только говорить, но и слышать, — он поднял раскрытую ладонь, — если позволишь, я бы мог попробовать услышать и тебя. Далла снова задумалась, но любопытство пересилило, и она осторожно прикоснулась к пальцам Тамаша. Ничего не произошло. Лекарь и далла молча сидели друг напротив друга. Тамаш опомнился и неуверенно предложил: — Эм… Может, попробуешь что-то сказать на своем языке? Ксатра с сомнением посмотрела на растерянного лекаря и что-то певуче прощебетала. А Тамаш после небольшой паузы вдруг захохотал. Отсмеявшись, он пояснил: — Она спросила, всегда ли я так глупо выгляжу, когда колдую. Эстер не удержалась и тоже хихикнула. — Потрясающе, — лекарь с восторгом посмотрел на даллу. — Ксатра, — обратилась к ней Эстер, — могу я попросить тебя кое о чем? Кочевница перевела взгляд на девушку. — Мы уже пытались пройти на север, и все закончилось очень плохо. Для нас здесь слишком опасно. Полагаю, что и для тебя не все гладко, учитывая, как мы встретились, и то, что ты еще здесь. Ксатра нахмурилась и что-то спросила у Тамаша. — Она просит рассказать, что произошло, и как она очутилась здесь. — Ох, нам понадобится половина дня, чтобы все пересказать, — Эстер скептически почесала затылок. — Возможно, я смогу показать, — осторожно произнес Тамаш, обращаясь к далле, — ты позволишь?