В это время из серой пелены неожиданно вынырнул Вигмар. Он кивнул Тамашу, приглашая за собой, и проскользнул под полог. Как только лекарь зашел внутрь, Вигмар опустил покрывало и, понизив голос, быстро заговорил: — Собирайтесь. Если у вас есть что-то ценное, советую захватить. Тамаш удивленно посмотрел на необычно встревоженного сианджийца. — У меня нет времени объяснять, но, если вы хотите продолжить свои поиски, лучше пользуйтесь моим предложением. — Ты пока ничего не сказал, — возразил Тамаш. Вигмар хмуро на него глянул и Тамаш примирительно поднял руки. — Старик чего-то недоговаривает и явно затягивает ваше пребывание здесь. Но я говорил с Шахин, и она согласилась помочь из благодарности за сына. В озере есть вход в подземную реку. Найдете вход и по течению выберетесь далеко за пределы селения. Там мы вас встретим. — Но почему такая спешка? И где нам искать этот вход? — Спешка, чтобы укрыться дождем. А вход должен быть где-то вдоль берега, поищите в листьях нимфеи. — Но ведь это побег… — встревоженно проговорила Эстер, — что за это будет? — Полагаю, что никому нет до вас дела, кроме самого старика, — мрачно ответил Вигмар, — а чем руководствуется он, я не знаю. По его делам обычно бегает Берк, но раз его тут нет, то, вероятно, никто вас искать не будет. В любом случае, решать надо быстро. И больше ничего не объяснив, он выскользнул наружу. Когда Тамаш выглянул следом, на улице уже никого не было. В середине дня заглянули знакомые девочки орки, кутаясь в длинные плащи, под которыми угадывались свертки со сменной одеждой. Сразу вручив увесистые кульки, девочки махнули, чтобы лекарь и девушка следовали за ними. Но Тамаш, удивленный размером свертка, развернул его и обнаружил такой же, как у девочек плащ из жированной кожи на тонкой шерстяной подкладке: достаточно легкий и мягкий, чтобы не обременять в дальней дороге, но в тоже время не пропускающий влагу и ветер. С благодарностью закутавшись в длинную накидку, Тамаш подпихнул локтем Эстер, и девушка растерянно накинула плащ, прикрывая полами музыкальный инструмент. По дороге им почти никого не встретилось, а редкие орки, вынужденные куда-то идти по делам, по самые глаза кутались в плащи и, особо не глядя по сторонам, поспешно скрывались из вида. У развилки девочки махнули на прощание и поспешили обратно, поплотнее запахиваясь от дождя, а Тамаш и Эстер напряженно застыли. Лекарь озабоченно оглядывался, а девушка, надежно укрыв плащом инструмент, отрешенно ждала команды. В итоге, приняв решение, Тамаш, уверенно подпихнул Эстер к одному из ответвлений и, продолжая оглядываться, пошел вместе с ней. У воды никого не оказалось. Тамаш быстро снял плащ с сапогами и поспешил в воду, внимательно оглядывая берега и все больше удаляясь от помоста. Эстер замерла у одной из скамей и испуганно за ним наблюдала. — Эстер, давай сюда, — сдавленным шепотом позвал Тамаш, — помоги мне. — Я не могу, — также сдавленно откликнулась Эстер. — Оставь лютню, потом заберешь. Надо найти вход. Но Эстер не двинулась с места, еще крепче прижав к себе инструмент, и Тамаш с досадой всплеснул руками. — Эстер, у нас нет на это времени. Что случилось? — Вода… — едва слышно ответила девушка, — я боюсь. — Ладно, жди меня здесь, — он поспешно развернулся и продолжил поиски. Сосредоточившись на смежном с соседним озерцом берегу, Тамаш проворно продвигался вдоль покатого вала, разделявшего два водоема, и внимательно ощупывал ногами дно. Чем дальше он отходил от помоста, тем гуще покрывали воду широкие листья водяных лилий. Ноги все глубже вязли в мягком иле и путались в переплетении стеблей, вода, поднявшись до середины груди, перестала набирать глубину. В какой-то момент заросли стали настолько густыми, что Тамаш уже решил было повернуть назад, подумав, что вся эта затея не больше, чем глупая шутка, но вдруг почувствовал слабое движение воды у самого дна. Замерев от неожиданности, он прислушался к своим ощущениям, опасаясь, что принял за течение отклики собственных шагов. Но ток воды оставался уверенным, овевая ступни необычной прохладой, так отличавшейся от топкого безмолвия остальных зарослей. Тамаш последовал за течением, с трудом раздвигая массивные листья и крупные, желто-розовые цветки с нежным ароматом. И вдруг у самого дна снова стало тепло и очень спокойно. Тамаш развернулся и пошел обратно. Через несколько шагов он вновь ощутил движение и, развернувшись, методично, пядь за пядью, принялся ощупывать ногами плотные корни, расковыривая густой прибрежный ил. Вскоре пальцы его наткнулись на что-то твердое, и он, набрав воздуха, погрузился под воду. Путаясь в стеблях, он принялся шарить руками, поднимая густую черную муть. Вынырнув, Тамаш отдышался и снова ушел под воду. С трудом разорвав густые корневища, он уцепился за тяжелое металлическое кольцо и попытался дернуть, но кольцо осталось неподвижным. Тамаш снова отдышался и, нырнув, с удвоенной силой принялся тянуть кольцо, упираясь ногами в дно: ничего не происходило, кольцо словно приросло. Тамаш вынырнул, с трудом восстанавливая дыхание. От напряжения перед глазами плясали черные точки и слегка покачивало. Едва он развернулся к берегу, чтобы немного передохнуть, как неожиданно нога соскользнула, и он неловко шлепнулся, уйдя под воду с головой, и в добавок угодив ступней в пресловутое кольцо. Он неуклюже задергался, пытаясь оттолкнуться от мягкого дна и всплыть на поверхность, но длинные, гибкие стебли обвились вокруг тела, не давая размахнуться, а нога окончательно застряла, мешая развернуться вертикально. Тамаш судорожно стал отдирать жесткие побеги, пытаясь добраться до застрявшей пятки, и все больше запутываясь. В легких начало тревожно жечь, и постепенно разрасталась паника. Тамаш в животном отчаянии что есть сил дернул ногу, и та вдруг поддалась, едва заметно скользнув в сторону вместе с кольцом. Под зажмуренными веками вовсю заплясали яркие пятна, нестерпимо хотелось открыть рот и глотнуть воздуха. Тамаш в последней вялой попытке забарахтался в грязной черной воде в паре ладоней от поверхности, но пятка крепко сидела в кольце, не пуская его выше. Желание вдохнуть нестерпимым набатом билось в горящих легких, вытеснив все остальные мысли. Невольно Тамаш открыл рот и в тот же момент зашелся удушающим кашлем, заглатывая все больше воды. Горло свело судорогой, грудь разрывало и жгло одновременно, а сознание начало накрывать странным, отрешенным спокойствием. Вдруг неизвестная сила дернула его и поволокла сквозь копошащийся мрак скользких растительных стеблей… …лицо выныривает надо поверхностью, но сил на вдох уже нет… безразличие… чьи-то руки, судорожно дергают ногу… провал… что-то твердое больно упирается в живот, а спину сотрясают настойчивые удары… оцепенение… вдруг горло снова обжигает спазм и из легких рвется поток грязной жижи… удары все сыпятся, и рот снова сводит судорогой, изрыгая потоки воды. Тамаш закашлялся и умоляюще застонал, пытаясь увернуться от узких, назойливых ладоней, терзающих его спину. Удары прекратились. Отплевавшись, он понял, что лежит животом на чьем-то колене. С трудом уперевшись руками, он скатился на землю и с удивлением узнал в расплывающейся фигуре Эстер, мокрую и перемазанную илом. Девушка тяжело дышала и с напряженным испугом всматривалась в такое же грязное лицо Тамаша. — Спасибо… — с трудом выдохнул лекарь, и Эстер облегченно всхлипнула. Еще откашлявшись и приведя дыхание в порядок, он хрипло сказал: — Я нашел вход. Нам нужно спешить. — Но, Тамаш, — испуганно ахнула девушка, — ты… вы, в смысле, едва не утонули! — Давай уже на «ты», хватит. У нас мало времени, где твои вещи? — Здесь, на берегу, — Эстер кивнула в сторону. — Хорошо. Могу я попросить принести мои? Голова все еще кружится. Эстер молча сбегала за оставленными вещами, пока Тамаш разглядывал рваный, черный провал на затянутой широкими листьями водной глади. Круглые зеленые пластины, покачиваясь, словно сами по себе тихонько стягивались к центру проплешины, скрывая место недавней драмы. Дождь усиливался. — Сложи в оба плаща, — не оборачиваясь, попросил Тамаш, — и затяни ремешком от своей лютни. Надолго не хватит, но все-таки лучше, чем ничего. Эстер удивленно на него уставилась. — Я пойду, открою люк, — не глядя на девушку продолжил Тамаш, — а потом мы проберемся в туннель, или что там еще. — А вдруг это обман, и там ничего нет? — Ну, насчет входа же он не соврал, — пожал плечами Тамаш, — зачем выдумывать остальное? Эстер не нашлась, что возразить. Она молча сложила сапоги и обмотала лютню сменной одеждой, отстегнув предварительно длинный кожаный ремень. Тамаш с сомнением помял свою сумку, затем быстрым движением, словно опасаясь передумать, перекинул лямку через плечо и протянул Эстер. Девушка также молча положила сумку к остальным вещам и плотно обмотала сначала одним плащом, и затем вторым, стянула ремнем и прикинула вес на руке. Получилось нетяжело, но объемно. Тамаш в это время снова зашел в воду и нащупал узкую щель с твердыми краями. Уперевшись ступнями в край прохода, он набрал побольше воздуха и опустился на дно. Кольцо располагалось примерно в локте от края прохода, и Тамаш удобно упер руки в тяжелый металл и принялся толкать люк вдоль берега. Вода неспешно устремилась внутрь. Когда люк был полностью открыт, он вышел на берег и вопросительно посмотрел на Эстер. — Ты со мной? Дождь крупными каплями размазывал черную грязь по лицу девушки, но даже под грязью было видно, что она очень бледна. — Да, — решительно нахмурив брови, ответила Эстер. — Я рад, — улыбнулся Тамаш. Он прихватил тюк с вещами и направился к воде, попутно побросав вытащенные на берег листья обратно в озеро. Эстер, скованная, но полная решимости, последовала за ним. У края люка Тамаш остановился, прислушиваясь к течению: вода ровным, но слабым потоком уходила внутрь. — Нам придется нырнуть вдвоем, — он внимательно посмотрел на Эстер. Девушка, умытая усиливающимся дождем, стояла белая, как полотно. — Ты справишься, — уверено сказал Тамаш, и Эстер, сжав губы, кивнула. Перехватив тюк за ремень, он ощупал ногой края люка, прикидывая размер, и затем снова обернулся к Эстер: — Ныряем вместе, затем ты пойдешь вперед и поможешь подтянуть вещи. Когда окажемся внутри, я закрою люк, и будем надеяться, что этот тоннель не очень длинный. Готова? На счет «три». Раз… Два… Три! Они набрали побольше воздуха и устремились в небольшой проем. Внутри Тамаш, уцепившись босыми ногами за вбитые у входа скобы, закрыл люк и, удобнее перехватив плавучий куль, оттолкнулся, увлекаемый неспешным течением. Очень скоро тоннель круто завернул, и почти сразу тюк вынырнул к поверхности и потянул за течением. Держась за импровизированный поплавок, Тамаш нащупал руки Эстер и выдернул девушку из воды, заставив обхватить себя за шею. Эстер, слепо шаря в темноте и судорожно отплевываясь, уцепилась одной рукой за воротник, а другой, стараясь помочь, неловко загребла по воде. Так они двигались в полной темноте, не встречая препятствий или изменений течения. Сильно пахло мокрой землей, журчания воды почти не было слышно, а редкие всплески совсем не давали эха и словно всасывались в темноту, не успев отзвенеть. Тамаш сделал вывод, что потолок тоннеля, скорее всего, низкий и неровный, и переместил тюк перед собой, чтобы защититься от возможных выступов. Через некоторое время глаза начали различать неясные силуэты, а глухая темнота, обступившая их в самом начале, местами как будто редела, и из чернильного мрака проступали низкие земляные своды, перевитые уходящими в воду корнями. С каждым новым световым пятном потолок оказывался все выше, а течение начало понемногу замедляться. Вскоре в чередовании светлых и темных пятен стала заметна система: на каждые три-четыре вздоха в темноте приходилось одно короткое тускло-серое световое пятно. Подземная река разлилась шире, и Тамаш, переложив Эстер на тюк с вещами и шепотом велев ей придерживать его за пояс, поплыл вперед, увлекая их за собой. Эхо теперь разносилось далеко вперед, а свет из отдушин, оказавшихся уже довольно высоко, выхватывал внушительные участки русла. Тамаш больше не боялся наткнуться на неожиданное препятствие и все больше набирал скорость, торопясь как можно скорее выбраться на поверхность. Вдруг потолок резко пошел вниз, а стены подступили на расстояние в пару ярдов, сдавив спокойное течение в стремительный поток. Вода, так мягко увлекавшая их до этого, вдруг стиснула двоих людей в плотной струе и понесла вперед, швыряя на легком поплавке. Тамаш извернулся и изо всех сил вцепился в вещи, крепче прижав руки Эстер. Их болтало и разворачивало, а течение все набирало скорость, не давая сообразить, где верх, а где низ, и только поплавок из вещей помогал не захлебнуться, каждый раз выдергивая на поверхность только лишь для того, чтобы успеть глотнуть воздуха, пока очередной водоворот снова не кувырнул их вверх ногами. Отдушины пропали, и река грохотала в каменных стенах, заглушая эхом кашель и шумные, порывистые вдохи двоих беглецов. Вдруг стремнина сильно вильнула, и поплавок вскользь задел стену, припечатав Тамаша плечом об острый камень. Лекарь коротко вскрикнул, но поток снова извернулся, и Тамаша накрыло волной, утянув вместе с плавучим кулем глубоко под воду и набив рот водой. Пустые легкие обожгло кашлем, вокруг все невыносимо закружилось, и мучительно захотелось вздохнуть, но Тамаш только сильнее сжал руки, намертво вцепившись в кожаный плащ и придавив худые запястья Эстер. Все смешалось. Их закружило с бешеной силой. Вдруг поплавок вытолкнуло на поверхность, и все внезапно успокоилось. Оказавшись над водой, Тамаш судорожно закашлялся, а когда смог отдышаться, вытянул из воды бесчувственную Эстер и взвалил на куль с вещами. Девушка не дышала. Тамаш торопливо огляделся: они оказались в просторном каменном гроте, и течением их быстро влекло к низкому проему, занавешенному гибкими древесными лианами, спускавшимися до самой воды. Возле одного из каменных сводов он разглядел темную против света фигуру. Человек помахал рукой, жестами зовя к себе, и Тамаш поспешил в ту сторону, направляя себя одной рукой и придерживая второй девушку. Когда они оказались у широкого покатого камня, фигура неожиданно раздвоилась и в четыре руки Эстер быстро вытащили из воды. Также быстро чьи-то крепкие руки ухватили за шиворот Тамаша и втянули его на камень. Не теряя времени, лекарь перевернул Эстер на бок и сильно вдавил пальцы под корень языка, вызывая рвоту, затем уложил животом на колено и коротко ткнул раскрытой ладонью между лопаток. Девушка обильно вырвала и затихла, тогда Тамаш перевернул ее на спину и принялся вдувать воздух через рот, чередуя с ритмичными толчками грудной клетки и прислушиваясь через равные промежутки к сердцебиению. Вдруг девушка снова вырвала и надрывно закашлялась. Тамаш быстро перевернул ее на бок, помогая похлопываниями освободить легкие. Эстер мелко дрожала и продолжала кашлять. Кто-то протянул плащ, лекарь быстро раздел девушку и завернул в сухое тепло, растирая через материю сведенные судорогой плечи. Вскоре она перестала дрожать и, свернувшись клубочком, глухо расплакалась. Тамаш облегченно выдохнул и впервые огляделся: на них обеспокоенно смотрели Ягори и Вигмар. — Надо спешить, — Вигмар сухо протянул Тамашу тюк с вещами и отошел, повернувшись спиной. Тамаш поспешно отвязал ремешок, которым Эстер стянула плащи, отметив про себя, что, хотя кожа верхнего из плащей промокла, внутри он остался сухим, кроме отдельных протечек через складки. Второй плащ тоже местами подмок, но все, что было внутри осталось невредимым. Лекарь вынул сухую одежду и сапоги и отнес Эстер, сам же отошел в сторону и тоже отвернулся. Когда Эстер, полностью одетая, подошла ко входу и устроилась прилаживать к лютне ремешок, Тамаш поспешно переоделся и уложил мокрые вещи в два кулька, которые обернул плащами, связав между собой. — Пойдемте. Вигмар сухо кивнул сестре и, больше не оборачиваясь, нырнул в переплетение лиан. Тамаш закинул связанные кульки на шею, пропустил девушек и, придерживая вещи, последним вышел из грота. Снаружи оказался каменистый, усыпанный песком и крупной опавшей хвоей покатый склон, поросший ярко-рыжими, прямыми исполинскими соснами. Остальные уже ждали чуть ниже. Дождь закончился. Когда Тамаш приблизился, Вигмар велел: — Следуйте за Ягори и постарайтесь оставлять как можно меньше следов. Мы не знаем, пошлет ли старик кого-то за вами, лучше быть осторожными. Он развернулся и скрылся в занавешенном гибкими стеблями проходе, из которого вытекал небольшой ручей, никак не похожий на бурный поток, который совсем недавно едва не погубил их. — Куда девается вся вода? — удивился Тамаш, обращаясь к Ягори. — Уходит под землю, — пожала плечами девушка, — большая удача, что вас не утянуло вниз. Тамаш с опаской оглянулся на мирно журчащий ручей, который жизнерадостно искрился на каменных перекатах.