— Пойдемте, — кивнула Ягори, — времени мало. — А Вигмар? — удивился Тамаш. — Он займется следами, мы встретимся позже. Ягори пружинисто развернулась и направилась вдоль ручья. За ней отстраненно и словно механически последовала Эстер, а Тамаш встал замыкающим. Доро̓гой они старались двигаться по камням и песку, обходя землистые участки и усыпанные хвоей канавки. Когда начало смеркаться, Ягори не остановилась и, лишь едва замедлив темп, продолжила пробираться сквозь свободно стоящий сосняк, посеребренный прибывающей луной, пока та окончательно не скрылась за горизонтом, окунув лес в чернильную мглу. — До рассвета есть пара часов. Отдыхайте, — скомандовала Ягори и разделила на всех сухой припас. — Ягори? — обратился к ней Тамаш, — что мы будем делать дальше? Ягори замялась и виновато отвела взгляд. — Мы выведем вас из леса, — после паузы неохотно ответила сианджийка. — Но куда? Ягори вздохнула: — Обговорим это позже. Отдыхайте, времени мало. Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен, и устроилась поудобнее между двумя покатыми валунами. Тамаш осмотрелся в поисках удобного места. Эстер уже спала, обнимая одной рукой округлый бок лютни. Тогда он развязал кульки с мокрой одеждой и расстелил на камнях, чтобы хоть немного просушить, после чего устроился сам и мгновенно провалился в сон. Ягори разбудила их с рассветом. Они быстро перекусили, снова собрали вещи и двинулись вперед. Эстер за все время не произнесла ни слова и монотонно, ни на кого не глядя, шагала вслед за Ягори. В середине дня они сделали короткий привал, чтобы подкрепиться, и почти сразу отправились дальше. Вечером, как и накануне, Ягори продолжила путь, пока не зашла луна, и только в полной темноте остановилась на отдых. На разговоры ни у кого не осталось сил, и после безвкусного пайка все мгновенно уснули. На рассвете изнуряющий переход возобновился. Эстер заметно устала и с трудом переставляла ноги. Ягори забрала у нее лютню, а Тамаш попытался закинуть ее руку себе на плечо, чтобы помочь идти, но получил недовольный тычок в ребра и рассерженное сопение, и счел за лучшее просто держаться поблизости. Когда Ягори остановилась на передышку, Тамаш подсел к Эстер и осторожно спросил: — Ты в порядке? — Да, — обиженно дернула плечом девушка. — Но что-то не так, я же вижу. — Хватит! Все нормально, — Эстер со злостью посмотрела на лекаря. — Не надо было нам лезть в эту воду, прости. — Да не в этом дело! — она сердито смахнула выступившие слезы, — от меня одни неприятности. Вы все что-то умеете, а я только мешаюсь. И это еще! — она со злостью метнула сосновые иголки в лютню, которую Ягори пристроила неподалеку, — зачем она мне сдалась? Какой вообще от меня толк? — Неправда, — спокойно возразила Ягори, — просто здесь не твой мир, и он тебя не принимает. Эстер удивленно посмотрела на хрупкую сианджийку, и та продолжила: — Ты выручила моего брата в замке — в мире, который никогда не примет его, и где родилась ты. — Как это не примет? Он уже там. — Там-то там, но в качестве питомца — пока все сыты и довольны, с ним забавляются, тратят время, деньги, хвастают друг перед другом, но, если он окажется неугоден или не к месту, его выкинут и даже не вспомнят. Так что для него ваши сборища примерно как для тебя вся эта глухомань — борьба за выживание. Только у него шкура потолще и опыта больше. Вот и вся разница. — Я и не думала… — растерянно протянула Эстер. — А никто не думает, — махнула рукой Ягори, — ладно, некогда сидеть. Бери свою пи-паа̓, и береги ее. Она протянула Эстер лютню и деловито встала, прилаживая на плечо походную торбу. Эстер виновато вытряхнула застрявшие между струнами иголки и пристроила инструмент на спину. Тамаш снова взвалил на себя вещи, и они продолжили изматывающий переход. Вскоре в просторном, каменистом сосняке начали появляться невысокие кустики, а песчаные проплешины все чаще оказывались затянуты жестким травянистым ковром, который с каждым разом становился все шире и все сильнее теснил смолистый бор. Дойдя до широкой песчаной прогалины, Ягори вдруг остановилась и приказала всем располагаться, хотя вечер только начинался, и луна ярко горела высоко в небе. — Дальше одним нельзя, — пояснила она, — надо дождаться Вигмара. — С ним все в порядке? — спросила Эстер. — Да, — отмахнулась Ягори, — отдыхайте. Вигмар вам такой роскоши не позволит. Когда небо начало светлеть, бесшумно появился Вигмар и толчками заставил всех подняться, жестами велев следовать за ним. На этот раз он повел беглецов не вдоль по склону, а строго вниз, обходя травянистые полянки и выбирая твердый каменистый спуск. Скорость их заметно прибавилась, по сравнению с уравновешенным походным шагом Ягори. Ближе к полудню Вигмар скомандовал остановку, и Тамаш с Эстер без слов повалились прямо на камни, но уже через час были снова разбужены. Чем дольше они шли, тем сильнее ими овладевало навязчивое беспокойство, все более усиливаемое молчаливым, исступленным упорством, с которым Вигмар пробирался через сгущающийся бурелом. Редкие кустики и ровные сосновые стволы остались далеко позади, уступив место смешанному, захламленному упавшими деревьями лесу, а когда опустились сумерки, стал отчетливо ощущаться тяжелый затхлый душок застойной воды, и снизу пополз тягучий, плотный туман. Тогда Вигмар наконец скомандовал остановку, но через четверть часа снова растолкал всех и, вручив Тамашу и Эстер по пустому бурдюку, позвал за собой. Осторожно продвигаясь в плотном тумане, они вскоре различили тихое журчание и вышли к мелкому ручейку. Вигмар уже присел и набирал воду в свой бурдюк, Ягори тоже была здесь, удобно устроившись чуть выше между камней. Тамаш и Эстер без слов последовали примеру Вигмара, а когда бурдюки наполнились, тоже присели отдохнуть. — Когда туман станет гуще — пойдем, — тихо проговорил Вигмар, — это собьёт смотрящих, если кто-то ищет. Он вытащил из своей торбы веревку и велел всем обвязаться, после чего разрешил отдыхать. * * * Густая серая пелена окутала Тамаша, забыв его где-то на полпути между явью и сном. Плотные, зловонные щупальца все плотнее оплетали сознание, погружая его в душное марево кошмаров. Где-то рядом, спелёнутое и беспомощное, билось чье-то сознание, тщетно взывая о помощи. Тамаш дернулся, и муть шевельнулась, покрывшись тошнотворной рябью, и вдруг рассыпалась тысячей искр, на миг ослепив его. Когда сознание вернулось к нему, Тамаш вдруг осознал, что ему нечем дышать, а сам он безвольно висит в ледяной воде, окруженный лишь звенящей пустотой и мраком. Вдруг его лица коснулся свет, и, напрягая безвольные мышцы, он поднял голову вверх, где за толстой ледяной коркой, скривив рот в неслышном крике, билась сияющая статуя женщины, в истошной му̓ке разбивая об лед запястья и не отрывая от беспомощной тонущей фигурки свой пылающий взгляд. Женщина ударила в последний раз и рухнула на лед, закричав в бессильном отчаянии. И Тамаш, смятенный этой пронзительной горечью, вдруг закричал в ответ, желая хоть на мгновение коснуться белоснежной щеки, прижавшейся к ледяной преграде. Но тщетно. Ничто не шелохнулось в стылой темноте, а ледяная корка с застывшей светлой фигурой все быстрее отдалялась. И вдруг его охватило острое чувство утраты, такое всеобъемлющее, что едва не убило, до боли что-то сдавив в груди. * * * Тамаш проснулся, хватая ртом воздух, словно и правда только что вынырнул из глубины. В груди что-то неприятно защемило, и он, неловко скривившись, сел, растирая грудную клетку. Туман плотной пеленой окутал стоянку, сократив видимость до расстояния вытянутой руки. Где-то рядом с тихим плачем застонала Ягори и вдруг шумно вздохнула, заворочавшись на камнях. Тамаш почувствовал, как натянулась веревка, и услышал, что девушка не спит, шумно отдуваясь и, по-видимому, похлопывая себя по щекам. — Что случилось? — тихонько спросил он. — Плохой сон, — также тихо отозвалась девушка. Чуть дальше заворочался Вигмар. — Выходим через пять минут, — недовольно проворчал он, — и чтобы ни звука больше. Тамаш молча разбудил Эстер и после того, как все напились из ручья, они в тишине двинулись дальше, все глубже погружаясь в плотное одеяло тумана. Вигмар шел впереди, наощупь выбирая дорогу, остальные осторожно ступали за ним. Запах стоялой воды усилился. Когда под ногами захлюпало, Вигмар остановился. — Дальше пойдем по болоту. Шагаете точно за мной, и упаси вас боги потревожить воду. Они выстроились друг за другом, держась за плечи впередистоящего. Вигмар доро̓гой где-то успел подобрать крепкую палку и, орудуя ей, как щупом, осторожно повел всех вперед. Так они медленно брели сквозь густое молоко, окончательно потеряв счет времени, и единственные звуки, которые их окружали, были чавкающие отголоски их собственных шагов и резкие всхлюпы посоха, которым Вигмар прощупывал почву. Временами они надолго застывали, пока Вигмар выбирал дорогу: достигая очередной развилки, он тщательно прощупывал топкие возвышенности и уверенно выбирал тот или иной поворот. То справа, то слева в разрывах тумана мутно поблескивала темная маслянистая поверхность, явственно веявшая жутью. Несколько раз приходилось поворачивать назад, возвращаясь к отметкам, понятным одному Вигмару, откуда он выбирал другой проход, и все это вслепую, но явственно следуя какому-то направлению: совершенно очевидно, что чем дальше они пробирались, тем крепче становилась почва под ногами. Тамаш шел замыкающим, придерживаясь за худое плечо Эстер, почва, уже размятая подошвами троих прошедших, непрестанно скользила, и топкие кочки выворачивались из-под ног, норовя сбросить его в воду. В какой-то момент он все-таки увяз в длинной траве, и жидкий берег предательски сполз, с тихим плеском бултыхнув его в черную жижу. Испуганно вскрикнула Эстер, сдернутая веревкой, Ягори успела упереться в мягкую почву, но тоже поползла к воде вместе с пластом травы. В этот миг, заковыристо ругаясь, подскочил Вигмар и словно щенка выдернул Тамаша из воды. — Смотри под ноги, — нервно бросил он. Пробормотав еще что-то на своем языке, он отпустил лекаря и заспешил вперед. Когда туман начал редеть, подгоняемый тусклым рассветом, Вигмар вывел их на небольшой островок с обломанным, догнивающим остовом дерева. Жесткая болотная трава плотной щетиной покрывала клочок суши, а сероватые бороды мха косматыми гроздьями облепили нелепые культи ветвей и загадочно колыхались в полном безветрии исполинского болота. Со всех сторон остров окружали черные стоячие омуты, словно сотами изрезанные неровными, тонкими тропками. Тамаш содрогнулся, оглядев ненадежные, прерывистые, а местами тупиковые травяные ниточки, покрывавшие маслянистую топь, и потрясенно обернулся к Вигмару: — Как ты смог здесь пройти? Вигмар пожал плечами: — Это как карта, мы с Берком часто играли здесь в детстве. Эстер округлила глаза: — Интересное у вас было детство. — С твоим не сравнится, — хмуро буркнул Вигмар. — Перестаньте, — оборвал их Тамаш, — Вигмар, скажи, куда мы направляемся? — Я обещал Шахин вывести вас из леса. — Да, это я понял. Но куда именно? — На север, к горам. Оттуда провожу вас до развилки, и направляйтесь, куда хотите. — Но нам не нужно на север! Я должен отправиться на юго-восток, в пустыню. Там есть храм, о котором говорила Ксатра. Думаю, что там записано что-то важное. Она сказала, что там есть рисунки, похожие на мои отметины. — Да что ты заладил со своими храмами? Ты разве не видишь, что, кроме вашего королевства, никто на это не обращает внимания? — он указал на украшенную отметинами кисть лекаря. — Оглянись! Ты успел побывать у даллов, у орков, и ни для кого ваши с ней татуировки не были чем-то ужасным. А в моей стране люди специально наносят такие рисунки, чтобы украшать тело. Тебе не в храмах надо искать. Разберись сначала с тайнами в своем королевстве. Тамаш беспомощно оглянулся на Эстер.