Фантомы, призраки ночные. Смути заклятого врага, Чтобы плоть твою не уничтожил. — Нет, Нет! НЕТ! — выкрикнул мистер Мэрримен. Он подошел совсем близко и протягивал Аллейну посадочный талон. — Вы совершенно неправильно интерпретировали этот стих. Мои комплименты капитану, и еще попросите, чтобы он полагался на шестерых лучших из команды. А затем мистер Мэрримен широко открыл рот, обернулся, взглянул на мистера Кадди и махнул за борт. Аллейн стал спускаться по веревочному трапу, миссис Диллингтон-Блик сидела у него на спине. И отягощенный таким вот образом, он наконец заснул крепким сном. Глава 7 После Лас-Пальмаса I Обычно пассажиры встречались в салоне за кофе в одиннадцать утра. На следующий день после Лас-Пальмаса первыми там появились миссис Диллингтон-Блик и Обин Дейл — кстати, к завтраку они не выходили. С утра дул хоть и слабый, но жаркий, расслабляющий волю ветерок, и желающим предложили кофе со льдом. Аллейн выбрал удобный момент и поведал миссис Диллингтон-Блик о печальной судьбе Эсмеральды. Сама она уже посылала Дениса искать куклу и, конечно, раскапризничалась, как и подобает сентиментальной женщине, когда он вернулся с пустыми руками. Аллейн рассказал ей, что они с отцом Джорданом в поздний час обнаружили Эсмеральду, лежавшую на палубе. А затем указал на газетный сверток, который выложил в дальнем конце стола. Как раз к этому времени в салоне за кофе собралась мужская часть компании и мисс Эббот. Обычно миссис Кадди, миссис Диллингтон-Блик и Джемайма заставляли джентльменов немного подождать себя. Мисс Эббот упорно пристраивалась к этой компании, и ни у одного из мужчин не хватало смелости оспорить это положение. С помощью отца Джордана и Тима Мэйкписа Аллейн одним движением сорвал газеты с Эсмеральды как раз в тот момент, когда к столу приблизились Обин Дейл, мистер Мэрримен, мистер Кадди и мистер Макангус. — Вот она, — сказал он. — Боюсь, представляет собой весьма печальное зрелище. Он обнажил останки куклы в одну секунду. Миссис Диллингтон-Блик вскрикнула. Эсмеральда покоилась на спине со свернутой к плечу головой. На груди рассыпаны бусины от порванного ожерелья, тут же лежал смятый цветок гиацинта. После вскрика владелицы куклы в салоне настала мертвая тишина, потом мистер Мэрримен громко выругался. И почти одновременно мисс Эббот воскликнула: — Не надо! Чаша кофе со льдом, которую она держала, накренилась и содержимое вылилось прямо на руки мистера Мэрримена. Мисс Эббот облизала губы и заметила: — Вы, должно быть, подтолкнули меня под руку, мистер Мэрримен. — Но, моя дорогая, ничего подобного! — возразил он и принялся сердито отряхивать руки. Капли кофе разлетелись в разные стороны. Одна попала на нос мистеру Кадди. Однако он не обратил на это ни малейшего внимания. С полуулыбкой он взирал на Эсмеральду, сложив ладони и медленно крутя большими пальцами. Обин Дейл громко произнес: — Зачем понадобилось это делать? Выглядит просто отвратительно. — Он протянул руку и одним быстрым движением смахнул гиацинт с груди куклы. Бусины со звоном попадали и раскатились по столу. Дейл поправил свернутую набок голову куклы. Мистер Макангус робко заметил: — Теперь уже выглядит лучше, больше похожа на саму себя. Может, ее можно починить? — Нет, я просто отказываюсь понимать, — возмущенно сказал Аллейну Обин Дейл. — Кому понадобилось делать это? — Делать что? — Выкладывать ее вот тут. Вот так. Как… как… Тут вмешалась миссис Кадди: — Да в точности как одну из этих бедных девушек! Цветы, и бусы, и все такое прочее. Это чтобы нас всех напугать? — Кукла, — заметил Аллейн, — пребывала в точно таком виде, когда мы с отцом Джорданом ее нашли. Простите, если это зрелище кого-то напугало или огорчило. Миссис Диллингтон-Блик подошла к столу. «Впервые за все время, что я ее видел, — подумал Аллейн, — ни тени улыбки на лице». — Как это случилось? — спросила она. — И почему? Что вообще здесь происходит? — Не волнуйтесь так, дорогая Руби, — посоветовал Дейл. — Должно быть, просто кто-то наступил на нее, ну и порвал ожерелье, и шею сломал. — Это я наступил на нее, — признался отец Джордан. — Простите меня, пожалуйста, миссис Диллингтон-Блик, но кукла лежала на палубе в полной темноте. — Ах, вот оно что! — воскликнул Дейл. Перехватил взгляд Аллейна и тут же напустил на себя вид самого что ни на есть добродушного малого. — Простите, старина. За то, что так вспылил. Вы просто подобрали куклу, в том виде, как она была. Без обид, ладно? — Никаких обид, — тут же вежливо ответил Аллейн. Вмешалась миссис Кадди. — Да, но все равно как-то забавно получилось с этими цветами, верно, дорогой? — Ты, как всегда, права, дорогая. Действительно забавно. — Чтобы это оказался именно гиацинт и все прочее. Какое совпадение! — Верно, — улыбнулся мистер Кадди. — Очень даже странно. Мистер Мэрримен, до сих пор оттирающий пальцы носовым платком, раздраженно воскликнул: — Полным безумием с моей стороны было предположить, что, предприняв это путешествие, я смогу избежать, пусть и ненадолго, вопиюще жестоких двусмысленностей самого низкого пошиба! «Забавно, забавно!» Не будете ли столь добры, милейший Кадди, просветить нас на этот счет? В каком это смысле вы считаете забавным, занятным или даже смешным обнаружение смятого гиацинта на груди этой изуродованной марионетки? Что до меня, — с неиссякаемым раздражением добавил мистер Мэрримен, — то я нахожу это сопоставление просто чудовищным! А отсюда и неизбежное заключение — я сам, пусть и гипотетически, ответственен за его присутствие здесь, к всеобщему и моему отвращению. «Забавно», это надо же! — заключил мистер Мэрримен и яростно всплеснул руками. Кадди посмотрели на него осуждающе. Мистер Макангус добродушно заметил: — Ну, конечно! Я ведь совсем забыл! Это же мой гиацинт. И вы подняли его, помните? Ну, когда мы столкнулись лбами. Ну а потом отбросили в сторону. — Я его не брал. — Да чисто случайно, разумеется. Чисто случайно. — Мистер Макангус склонился над куклой. И ощупал узловатыми красными пальцами ее шею. — Нет, я просто уверен, ее еще можно починить, — добавил он. Миссис Диллингтон-Блик произнесла сдавленным голосом: — А знаете… Надеюсь, вы простите меня, мистер Макангус. Наверное, я веду себя ужасно глупо. Но дело в том, что я не испытываю теперь тех же чувств к Эсмеральде. И не думаю, что хочу, чтобы ее починили, тем более ради меня. Ее можно подарить какой-нибудь маленькой девочке. Может, у вас есть племянница? — И она извиняющимся тоном пробормотала еще несколько слов. С готовностью, противоречащей печальному взгляду, мистер Макангус проговорил: — Ну, конечно. Я вас прекрасно понимаю. — Пальцы его все еще сжимали шею куклы. Он взглянул на присутствующих, постарался взять себя в руки и отошел от стола. — Вполне понимаю, да, — повторил он и достал сигарету с табаком из душистых трав. Миссис Кадди, непреклонная, точно греческий хор, никак не хотела униматься: — И все равно, это действительно забавно и очень странно. — Мистер Мэрримен вскрикнул сдавленным голосом, но она продолжила: — То, как все мы обсуждали эти убийства. Ну, помните? А потом вдруг миссис Блик получает телеграмму от своего друга джентльмена, где говорится, что убита девушка, которая доставляла цветы. И все время и везде возникают эти гиацинты. Невольно начинаешь думать, это подстроено специально. Нет, правда. — Она уставилась на миссис Диллингтон-Блик немигающим взором. — Ни на секунду не сомневаюсь, вы подумали: как это забавно, что кукла одета в точности, как вы. Вот так. Это вы могли бы лежать там в темноте, на палубе, вам не кажется, миссис Блик? Мисс Эббот переплела крупные пальцы рук. — Ради бога! — воскликнула она. — Неужели мы должны выслушивать все это? Нельзя ли убрать отсюда это… этот предмет? — Конечно, — сказал Аллейн и прикрыл куклу газетой. — Почему нет. Он взял со стола этот зловещий сверток и отнес к себе в каюту. II «Как всегда, — писал он жене, — я очень по тебе скучаю. Скучаю…» — тут он остановился и невидящим взглядом обвел все предметы, находившиеся в каюте. Он поймал себя на одной странной особенности. На протяжении долгого времени он отлично натренировал свою память, со скрупулезной точностью запоминал человеческие лица и различные предметы, но эта самая память всегда подводила его, когда он пытался вспомнить, как выглядит Трой. От фотографии тоже мало толку. Та просто напоминала ему о знакомых чертах, но оживить их не могла, то была лишь карта ее лица. Кое-что из этих соображений он отметил в письме, тщательно подбирая слово за словом, а затем принялся писать о деле, которым занимался, в деталях поведал о том, что произошло после последнего его письма, которое он отправил в Лас-Пальмасе.