По окончании службы пассажиры вышли из салона на палубу, где к ним присоединился и отец Джордан, надевший, как и обещал, «обычное свое облачение», черную сутану. Следовало отметить, выглядел он в ней очень эффектно, особенно когда легкий ветерок развевал его блестящие черные волосы. Мисс Эббот, как всегда, держалась чуть в стороне от остальных и наблюдала за ним со сдержанной почтительностью. Над всей этой сценой витал дух воскресного утра. Даже мистер Мэрримен притих и был задумчив. Мистер Макангус, очевидно, как и мисс Эббот, знакомый с тонкостями англо-католической службы, смотрел радостно и просветленно. Он сделал комплимент Джемайме, сказал, что выглядит она потрясающе, и какое-то время крутился вокруг нее, склонив голову набок. Красновато-коричневые его волосы здорово отросли, особенно сзади, а также довольно неаккуратными прядями падали на лоб и виски. Но он всегда надевал на выход фетровую шляпу, мало того, порой не снимал ее и в салоне, а потому эти недостатки прически особенно заметны не были. Джемайма весело отвечала на его невинные комплименты, потом обернулась к Аллейну. — Вот уж не ожидала увидеть вас здесь в такую рань, — заметила она. — Почему нет? — Но вы же так поздно легли! Все расхаживали по палубе. Целиком ушли в свои мысли, — поддразнила его Джемайма. — Все это, конечно, прекрасно, — парировал Аллейн. — Но позвольте в таком случае узнать, где же были вы сами? Под каким углом зрения и откуда вели наблюдение? Джемайма покраснела. — О, — притворно весело отмахнулась она. — Да просто сидела на веранде, вон там. И мы не хотели вас окликать, вы выглядели таким задумчивым и сосредоточенным. — Она еще больше покраснела, покосилась на остальных, столпившихся вокруг отца Джордана, и быстро добавила: — Мы с Тимом Мэйкписом говорили о елизаветинской литературе. — Как-то очень тихо говорили, — мягко заметил Аллейн. — Ну… — Джемайма посмотрела ему прямо в глаза. — Между мной и Тимом нет никакого пароходного флирта. Вы не подумайте. По крайней мере… мне так кажется. — Нет флирта? — повторил Аллейн и улыбнулся. — И ничего другого тоже! О, Боже! — пылко воскликнула Джемайма. — Я что-то совсем запуталась! — Хотите поговорим об этой путанице? Джемайма взяла его под руку. — Я достиг того возраста, — заметил Аллейн, — когда очаровательные юные леди могут безбоязненно брать меня под руку. — И они двинулись по палубе. — Сколько, — спросила Джемайма, — мы уже в море? Боже мой! Что за дурацкая фраза! — Шесть дней. — Ну, вот вам, пожалуйста! Шесть дней. Все это просто смешно. Разве могут люди за шесть дней разобраться, как они относятся друг к другу? Это нереально. Аллейн заметил, что вполне разделяет ее чувства. — Но бывает, что и быстрей, — добавил он. — Сразу же, с первого взгляда. — Правда? И эти люди, они так и прилипают друг к другу? — Как морские моллюски к скалам. Хотя… ей понадобилось немного больше времени. — И что же?.. Вы… — Мы женаты и очень счастливы, благодарю вас. — Как прекрасно, — мечтательно вздохнула Джемайма. — И однако, — торопливо уточнил Аллейн, — не думайте, что я подталкиваю вас к каким-то скоропалительным решениям. — Об этом можете не предупреждать, — с чувством произнесла она. — Однажды я уже повела себя как последняя дурочка, совершила большую ошибку. — Вот как? — Да, именно так. Тем вечером, когда мы отплыли, должна была состояться моя свадьба, вот только жених бросил меня за три дня до этого. Разразился дикий скандал, и я улизнула, оставила моих бедных родителей расхлебывать всю эту кашу. Так что очень некрасиво получилось, вы уж поверьте, — дрожащим голосом добавила Джемайма. — Полагаю, ваши родители были счастливы от вас избавиться. Куда легче для них, если вы не будете вертеться рядом и выпускать пары. Они дошли до конца кокпита, остановились у маленькой веранды и смотрели на корму. Джемайма заметила, что после посещения церковной службы всегда почему-то становится легкомысленно болтлива — наверное, именно поэтому сейчас так и разоткровенничалась. — Вероятно, и воздействие теплой погоды тоже сказывается, — предположил Аллейн. — Наверное. Только и слышишь, что люди в тропиках становятся куда менее сдержанными. Но вообще-то виной всему вы. Как раз вчера я говорила Тиму, что если попаду в затруднительное положение, то первым делом стоит обратиться к вам. И он со мной согласился. Ну и вот, я обратилась. Наговорила бог знает чего. — Я польщен. Так у вас что, неприятности? — Вообще-то нет, не думаю. Просто надо присмотреться к нему повнимательней. И чтобы он тоже присмотрелся. Потому как что бы вы там ни говорили, все равно сомневаюсь, что человека можно хорошо узнать всего за шесть дней. Аллейн заметил, что за шесть дней в море человека можно узнать куда лучше, чем за много недель на берегу. Однако, осторожно добавил он, если обстоятельства позволяют. Джемайма с ним согласилась. Несомненно, рассеянно сказала она, на море могут происходить самые странные вещи. Да взять, к примеру, хотя бы ее, со свойственным молодости эгоизмом. В голову лезут самые невероятные мысли. Поколебавшись немного, Джемайма с видом ребенка, испытывающего беспочвенные страхи, торопливо добавила: — Я даже начала думать, что Цветочный Убийца действительно у нас на борту. Нет, можете себе представить? Тут Аллейну весьма пригодилось выработанное долгими годами службы в полиции умение сохранять невозмутимый вид при получении самой неожиданной информации. Пришлось как нельзя более кстати. — Интересно знать, — равнодушным тоном заметил он, — с чего это вдруг такая мысль посетила вашу хорошенькую головку? Джемайма почти дословно повторила слова, которые говорила Тиму накануне днем. — Нет, конечно, — добавила она, — он счел это полным безумием с моей стороны. Как вы и как ЖСП. — А кто такой, этот ЖСП? — спросил Аллейн. — Это прозвище, которое мы придумали Дейлу. Означает: Жутко Симпатичный Парень. Хотя на самом деле мы не находим его столь уж симпатичным. — И тем не менее вы поделились с ним этими своими фантазиями, я прав? — Он просто меня подслушал. Мы расселись на его и миссис Дэ Бэ роскошных шезлонгах, а Дейл вдруг выскочил из-за угла с подушками, так и излучая фамильярство и благодушие. — Ну а теперь при свете дня все эти ваши страхи, надеюсь, испарились? Джемайма шевельнула носком туфли и отбросила в сторону какой-то мельчайший невидимый предмет. — Не совсем, — еле слышно пробормотала она. — Нет? — Нет, правда. Буквально прошлой ночью, когда я уже легла спать, кое-что произошло. Не думаю, что нечто совсем уж ужасное, но я опять разволновалась. Моя каюта находится по левую сторону отсека. И из постели отлично виден иллюминатор. И вот, вы знаете, наверное, случаются такие моменты, когда толком не поймешь, спишь ты или бодрствуешь… А может, паришь где-то между сном и явью? Я как раз и пребывала в таком состоянии. Глаза закрыты, тело кажется невесомым. А потом я вдруг проснулась, словно от толчка, лежала с открытыми глазами и смотрела в иллюминатор, — Джемайма судорожно сглотнула слюну. — Ночь была такая ясная, лунная. И перед тем, как снова закрыть глаза, я увидела луну. Она заглянула ко мне в каюту и почти тотчас исчезла, а вместо нее появился целый хоровод звезд, но вскоре и они исчезли. Чудесное зрелище! Ну а чуть позже, когда я снова открыла глаза и посмотрела в иллюминатор… Там кто-то был и смотрел на меня! Аллейн выждал секунду-другую, затем спросил: — А вы совершенно в том уверены? — О да. Там он стоял, загораживая собой звезды и луну, и голова такая большая заполнила почти весь иллюминатор. — Вы узнали этого человека? Кто он? — Понятия не имею. Некто в шляпе, но я видела лишь очертания. Да и длилось это всего секунду. И я крикнула — нет, не обычное «Эй! Кто там?» — просто заорала, и он сразу исчез. Буквально в ту же секунду. Должно быть, поднырнул, а потом бросился бежать. И снова в иллюминаторе возникла луна, и я сидела, перепуганная насмерть, и думала: «Что если убийца и впрямь на борту? Что если после того, как все ложатся спать, он крадется в ночи по кораблю, как призрак Мидиана[29] или Гедеона[30] в том благостном гимне?» Так что, как видите, я свои страхи еще не преодолела. — А вы Мэйкпису об этом рассказывали? — Я его еще не видела. Он в церковь не ходит. — Ну да, конечно, не видели. Но может, — предположил Аллейн, — то был Обин Дейл, задумавший новую проказу? — Знаете, а я как-то об этом и не подумала. Может, он восполняет таким образом небывало низкий спрос на свои представления? — Ну, уж он-то скорее подбросил бы вам на подушку игрушечного паука. А вы запираете дверь на ночь? И днем тоже, когда хотите передохнуть? — Да. Нас предупреждали, что на пароходе у пассажиров пропадали вещи. О господи! — воскликнула Джемайма. — Как же это я сразу не догадалась? Так вы считаете, это был он? Просто мелкий воришка? Надеялся выудить что-нибудь из иллюминатора, пока человек спит? Как думаете? — Такие случаи уже бывали, — сказал Аллейн. Тут зазвенел колокольчик — приглашение к завтраку. Джемайма весело произнесла: — Так вот, значит, кто это был. Аллейн призадумался и заметил: — Послушайте. С учетом того, что вы мне только что рассказали, советую задергивать шторку на иллюминаторе на ночь. Поскольку очевидно, что на борту обретается не вполне благонадежный персонаж. И будь я на вашем месте, то не стал бы выходить в одиночестве на палубу с наступлением темноты. Он может выскочить и просто напугать вас до полусмерти. — Хорошо, — отозвалась Джемайма. — Но, боже, как все это неприятно. И кстати, вы бы посоветовали то же самое миссис Дэ Бэ. Она просто обожает разгуливать по палубе, даже танцевать в свете луны. — Джемайма улыбнулась. — Нет, вообще она замечательная женщина, — добавила она. — Просто полна joie-de-vivre[31], и это в ее-то возрасте. Великолепно. Аллейн призадумался над тем, как миссис Диллингтон-Блик воспримет этот его совет, и подивился тому, как много разных удивительных и неожиданных новостей смогла поведать ему Джемайма за время одной недолгой прогулки. А потом спросил: — Она что, действительно танцует в лунном свете? С кем?