— Смею ли я заметить вам вот что, — начал Аллейн. — Я бы не пришел к вам с этим предложением, если бы не считал положение дел столь серьезным. Нет, возможно, вы и правы. И на корабле действительно нет никакого убийцы. Но допустим, сэр, вопреки всем вашим заверениям и ощущениям, он все-таки здесь. — Аллейн указал на настольный календарь капитана: — Суббота, десятое февраля. Если он здесь, то до крайнего срока осталось четыре дня. И разве мы не должны предпринять все возможное, чтобы помешать ему совершить новое преступление? Я прекрасно понимаю, что все эти предложения могут показаться вам надуманными, смехотворными, просто абсурдными наконец! Меры предосторожности против угрозы, которой не существует. Но разве не лучше, — он взглянул на упрямца капитана и еле сдержался, чтобы тоже не сжать ладони в кулаки, — разве не лучше удостовериться, чем потом сожалеть? — В голосе Аллейна звенело отчаяние. Отец Джордан и Тим пробормотали что-то в знак согласия, но капитан тут же перебил их: — Ага! Значит, вы допускаете, что угрозы может и не быть. А я вам что говорю? В таком случае все эти меры не годятся. То, что вы предлагаете, идет вразрез с моими принципами, и я, как капитан, этого не допущу! Не считаю их необходимыми, и нечего тут спорить. — Если позволите, всего одно слово… — начал было отец Джордан. — Не трудитесь. Я уже все решил. — Что ж, прекрасно, сэр, — сказал Аллейн. — Будем надеяться, вы правы. Мы должны уважать ваши решения. — И вообще я не потерплю всех этих дурацких вмешательств или… или всякой там критики. — Но я же не предлагал вам… — Все это было похоже на критику, — недовольным тоном пробурчал капитан и добавил: — И вообще, веселость и бодрость духа еще никому не повредила. Это последнее высказывание показалось Аллейну столь неуместным, что он даже не нашелся, как на него ответить. Поэтому просто холодно произнес: — Что ж, благодарю вас, сэр. — И направился к двери. Остальные последовали за ним. — Эй! Постойте! — крикнул капитан, и они остановились. — Выпить не желаете? — В данный момент нет, большое вам спасибо, — ответил Аллейн. — Почему нет? — Обычно воздерживаюсь от спиртного, пока солнце не перевалит за нок-рею. Кажется, так называется у вас эта мачта. — Я заметил, вы и так не слишком много пьете. — Что ж, — извиняющимся тоном отозвался Аллейн. — Я ведь при исполнении. — Ага! Но теперь-то, когда бояться нечего… Нет, не то чтобы я не одобрял саму идею в целом. Вы исполняете свои обязанности, как и мы, все остальные, даже в тех случаях, когда все это напрасная трата времени и денег налогоплательщиков. — Идея в целом, вот именно. — Ну а вы, джентльмены? — Нет, благодарю вас, — ответил Тим. — Нет, большое спасибо, — сказал отец Джордан. — И без обид, ладно? Они поспешили заверить его, что ничуть не обижены, выждали еще секунду-другую и направились к двери. Обернулись и напоследок взглянули на капитана. Крупный с квадратной фигурой, он деревянной походкой направлялся к угловому буфету, где держал спиртное. III Остаток субботнего дня прошел довольно спокойно. То был самый жаркий день за все время плавания, и пассажиры выглядели угнетенными. Миссис Диллингтон-Блик была одета во все белое, Обин Дейл — тоже. Они возлежали на своих шезлонгах на веранде и вяло улыбались проходившим мимо людям. Время от времени они держались за руки, изредка слышался звучный смех миссис Диллингтон-Блик. Тим с Джемаймой провели большую часть дня возле полотняного плавательного бассейна, который установили в дальнем конце кокпита. За ними пристально наблюдали супруги Кадди, устроившие себе очень удобный наблюдательный пункт в тенистой части прогулочной палубы, прямо под верандой. Чуть позже тем же днем мистер Кадди вышел в одеянии для плавания, в красновато-коричневых укороченных панталонах. Пребывание в воде привело его в игривое настроение, заставившее Джемайму поспешно выбраться из бассейна и приведшее Тима в состояние крайнего раздражения. Мистер Мэрримен сидел на своем обычном месте, погруженный в чтение Нила Крима, и когда описание всяческих ужасов подошло к концу, принялся смачно обсуждать печальную судьбу самых разных дам, как раз из разряда тех, кому так нравился роман «Вещь, которую он любил». Время от времени Мэрримен весьма неодобрительно отзывался о литературном стиле этого произведения и об описанных там полицейских методах. Поскольку Аллейн оказался поблизости, ему пришлось выслушивать эту критику. И неизбежно мистер Мэрримен снова заговорил о Цветочном Убийце. И Аллейн услышал в свой адрес самые нелестные отзывы, к примеру: «старательная, но безграмотная ищейка, не по заслугам наделенная полномочиями». — Лично я считаю, этот Аллейн, — фыркнул мистер Мэрримен, — чьи снимки печатают в вечерних выпусках газет, есть воплощение самой крайней глупости. — Правда? — О да, я вас уверяю, это просто кошмар какой-то, — с чувством превосходства откликнулся мистер Мэрримен. — И если бы неизвестный преступник увидел все это, он бы окончательно успокоился. На его месте я бы поступил в точности так. — В таком случае, вы, наверное, считаете, — заметил Аллейн, — что существует умение определить, насколько «обманчив внешний вид людей»? Мистер Мэрримен метнул в его сторону одобрительный взгляд. — Источник? — резко спросил он. — И контекст? — «Макбет», акт первый, сцена четвертая. Дункан в замке Кодор, — ответил Аллейн и почувствовал себя Алисой в стране Чудес. — Что ж, прекрасно. Насколько я понял, вы знаете толк во второсортной мелодраме. Да, — нравоучительно продолжил мистер Мэрримен, снова впавший в педагогический раж, — безусловно, существуют некие внешние характеристики, могущие послужить информированному наблюдателю отправными точками. К примеру, я могу с первого взгляда выделить умного мальчика в толпе самых безнадежных тупиц. И поверьте мне, — сухо добавил он, — это счастье выпадает совсем не часто. Аллейн спросил, готов ли он применить свою теорию для более обобщенной классификации. Может ли, к примеру, мистер Мэрримен, утверждать, что существует «криминальный тип» лица? — Как-то раз вычитал где-то, что полиция так не считает, — пояснил он. Мистер Мэрримен ехидно заметил, что раз в кои-то веки полиция проявила здравомыслие. — Если спросите меня, существуют ли типы лиц, говорящие о жестокости человека или низком его интеллекте, то я отвечу вам — да. Но человек, о котором мы рассуждаем, — тут он приподнял книгу в руке, — не является характерным примером. Тот факт, что он одержим неким дьяволом, вовсе не отражается у него на лице. И всякий желающий может в том убедиться. — Примерно то же выражение и в том же контексте употребил и отец Джордан, — заметил Аллейн. — Он считает, что человек может быть одержим дьяволом. — Неужели? — воскликнул мистер Мэрримен. — Ну, это традиционный взгляд церкви. И непременным атрибутом наверняка считает наличие раздвоенных копыт и вил в лапах? — Понятия не имею. На палубу упала тень. Подошла мисс Эббот. — Лично я верю в дьявола. Твердо верю, — сказала она. Она высилась над ними, стояла спиной к солнцу, и лицо ее было темно и печально. Аллейн начал было приподниматься с шезлонга, но она быстрым жестом остановила его. А затем взгромоздилась на кнехт, где сидела, выпрямив спину и болтая большими ступнями в теннисных туфлях. — Но как еще, — воскликнула она, — можно объяснить все эти жестокости в нашей жизни? Выходит, Бог позволяет дьяволу мучить нас по каким-то своим непонятным причинам? — Боже милостивый! — довольно мягко возразил ей мистер Мэрримен. — Мы оказались в настоящем гнездилище ортодоксальности, не так ли? — Вы же верующий человек, — заметила мисс Эббот. — Я права? Посетили службу. Так почему вы смеетесь над дьяволом? Мистер Мэрримен глянул на нее поверх очков и после довольно долгой паузы ответил: — Мисс Эббот, дорогая моя, если вы сможете убедить меня в его существовании, то обещаю, никогда больше не буду насмешничать над Злом Номер Один. Точно вам говорю. — Я не сильна в дебатах, — нетерпеливо произнесла она. — Лучше поговорите с отцом Джорданом. Он наделен мудростью и знаниями и постарается все объяснить со своей точки зрения. Наверное, вы думаете, некрасиво было с моей стороны влезать в ваш разговор и навязывать вам свою веру. — Мисс Эббот выдвинула челюсть вперед и упрямо продолжила: — Но когда я слышу, как люди насмехаются над дьяволом, этот дьявол просыпается во мне. Я хорошо с ним знакома. Тут на палубе появился Обин Дейл в сногсшибательном наряде — шортах из акульей кожи, алом пуловере и экзотических эспадрильях[32], приобретенных в Лас-Пальмасе. На нем были огромные солнечные очки, волосы картинно встрепаны. — Вот, собираюсь окунуться, — заявил он. — Как раз самое подходящее время, перед обедом, да и вода просто потрясающая. Мадам, конечно, и слышать об этом не пожелала. Ну, кто со мной? Мистер Мэрримен уставился на него. Аллейн сказал, что подумает. Мисс Эббот соскочила с кнехта и отошла. Дейл посмотрел ей вслед и покачал головой. — Бедняжка, — заметил он. — Нет, мне, право, ее очень жаль. Жизнь — это настоящий ад для подобных женщин, вы согласны? Дейл глядел на них. Мистер Мэрримен демонстративно раскрыл книгу, Аллейн пробормотал что-то неразборчивое. — Уж я-то навидался таких предостаточно, — продолжил Дейл, — во время своей фантастической работы. Легион Одиночек — так я их называю. Ну, разумеется, про себя. — Да уж, — пробормотал Аллейн. — Нет, давайте разберемся. Что еще остается делать женщинам с такой внешностью? Удариться в религию, исследовать Центральную Африку? Ну, что еще? Задайтесь этим вопросом. Лично я не знаю на него ответа, — добавил Дейл с фальшиво философским видом. — Вот такие дела. Он достал трубку, осмотрел ее со всех сторон, потом произнес: — Ах, ладно, — и не найдя здесь должного отклика, двинулся прочь слегка развалистой стильной походкой. Мистер Мэрримен пробормотал в книгу непечатное слово, а Аллейн отправился на поиски миссис Диллингтон-Блик. Он нашел ее на веранде. Она сидела в шезлонге и обмахивалась веером, огромная и, тем не менее, восхитительная. Интересно, подумал Аллейн, как бы изобразил ее Генри Мур[33]. Она радостно приветствовала его и беспомощным жестом изобразила, как влияет на нее жара. Тем не менее белоснежное ее платье было аккуратно отглажено. А кружевной платочек, который она кокетливо достала из выреза платья, и прическа были безупречны. — От вас так и веет прохладой, как от свежего огурчика, — сказал Аллейн и уселся в шезлонг Обина Дейла. — Что за обворожительное платье! Миссис Д.-Б. состроила ему глазки. — Бог ты мой! — Нет, все ваши наряды просто обворожительны. А это платье просто великолепно, согласны? — Как это мило с вашей стороны, — радостно откликнулась она.