— Что ж, ладно. Тогда займемся вот чем… IV Капитан Баннерман и Тим Мэйкпис остались стоять там, где указал им Аллейн. Свет от лампочки озарял лишь часть веранды возле шезлонга. На палубе виднелись беспорядочные отпечатки крупных мокрых ступней. Аллейн присмотрелся и увидел, что они частично перекрываются отпечатками его ног и Тима, а также чьих-то других. И стал внимательно их рассматривать. — Эспадрильи, — пробормотал он. — Девятый размер. Владелец этой обуви подходил к шезлонгу, постоял возле него, а затем отошел на правый борт. — А вот этот человек бежал, — заметил Аллейн и проследил за направлением отпечатков мокрых ступней. — Бежал вдоль палубы, затем попал в круг света и остановился, затем свернул и остановился у кнехта, обежал его и перебежал на левый борт. Ну, насчет него никаких сомнений. Инспектор повернул назад, к веранде, остановился у высокого рундука в углу палубы правого борта. Посветил под ним фонариком — сигаретный пепел и окурок. Он подобрал окурок, увидел на нем монограмму, понял, что сигарета турецкая. — Как думаете, можно что-то из этого извлечь? — спросил он Тима, показывая ему окурок. А затем вернулся к веранде и продолжил идти по следам мокрых ног. Их владелец перебрался по лестнице с правого борта на нижнюю палубу, к бассейну. На пятой сверху ступеньке виднелось большое мокрое пятно. Аллейн вернулся к капитану Баннерману. — В сложившейся ситуации, — сказал он, — медлить не имею права. Я должен сделать снимки. После этого доступ к веранде надо перекрыть. Так что, сэр, вы должны отдать распоряжения. Капитан хмуро взирал на него. — Такого поворота событий, — пробормотал он наконец, — никак нельзя было предвидеть. Это противоречит всякому здравому смыслу. — Напротив, — возразил ему Аллейн. — Именно это и должно было случиться. Глава 10 Дознание I Пассажиры разместились в одном конце салона, двери были заперты, шторы опущены. В силу привычки каждый из них занял свое обычное место, а потому с первого взгляда сцена эта выглядела почти нормальной. Только мистер Мэрримен отсутствовал. Ну и, разумеется, миссис Диллингтон-Блик. Аллейн лично обошел каюты каждого из мужчин. Мистер Мэрримен крепко и сладко спал. Лицо спокойное, щеки розовые, губы полураскрыты, волосы вздыбились на макушке петушиным гребешком. И Аллейн решил пока его не беспокоить. Тихо притворил дверь и двинулся дальше по коридору. Мистер Макангус в пестрой пижаме и с маленькой щеткой в руке занимался своей прической — разделил волосы на пробор ровно посередине и начесывал темные локоны на уши. При виде Аллейна он торопливо зарыл шкатулку на туалетном столике и даже загородил ее спиной. Обин Дейл, полностью одетый, находился в гостиной. В руке стакан с каким-то напитком, и стоял он рядом с дверью, приоткрытой на небольшую щелочку. Выглядел он как-то странно — смотрел вызывающе, испуганно и выжидательно. И еще было ясно — он пьян просто в стельку. Аллейн смотрел на него секунду-другую, потом поинтересовался: — Что это вы затеяли? — Я? Хотите выпить, дорогой? Нет? Что значит «затеял»? — Дейл допил остатки жидкости в стакане и тут же налил еще. — Где вы были после того, как вышли из салона? — А вам, черт побери, что за дело? — Он качнулся к Аллейну, уставился прямо ему в лицо. — Какого дьявола? — заплетающимся языком спросил он. — Да кто вы вообще такой? Аллейн крепко ухватил его за руку. — Пошли, — сказал он. — Сейчас и выясним. И он препроводил Дейла в салон и усадил на первый попавшийся стул. Тим Мэйкпис сбегал за Джемаймой и миссис Кадди. Мистер Кадди пришел в себя, и ему разрешили пойти переодеться во все сухое. Он появился в пижаме и халате и выглядел просто ужасно. Место рядом с Аллейном занял мрачный и словно ощетинившийся капитан Баннерман. Он сообщил: — Сегодня ночью произошло нечто такое, чего никогда не случалось на моем корабле. А потому надо разобраться, прямо сейчас. По горячим следам. — Он кивком указал на Аллейна. — Этот джентльмен посвятит вас в детали. Он детектив из Скотленд-Ярда, и звать его Аллейн, а вовсе не Бродерик. Согласие на расследование получил от меня. Никто не издал ни единого возгласа, не задал ни одного вопроса. На лице каждого — только растерянность и беспокойство. Капитан угрюмо взглянул на Аллейна и кивнул, затем уселся и скрестил руки на груди. — Благодарю вас, сэр, — сказал Аллейн. В груди его клокотала злость на капитана Баннермана. И хотя к злости примешивалось сострадание, она все же превалировала. По меньшей мере половина пассажиров тоже были раздражены сверх всякой меры. Они были беспомощны и ни в чем не повинны, двое из них — просто безнадежно глупы, а один… один являлся убийцей. Аллейн постарался взять себя в руки и перешел к делу. — В данный момент, — начал он, — у меня нет намерения хоть как-то объяснять заявление, которое вы только что слышали. Придется вам просто принять его. Да, я офицер полиции. Произошло убийство, и один из пассажиров на этом корабле бесспорно в нем виновен. Улыбка на губах мистера Кадди, этот необъяснимый феномен, стала еще шире, казалась словно припечатана к лицу, как почтовый штемпель. Губы шевелились. И он произнес испуганно и насмешливо одновременно: — О, продолжайте! — Все пассажиры неодобрительно уставились на него, но тут миссис Кадди со зловещим видом кивнула и спросила: — Миссис Блик, да? Наверное, мне не следовало бы этого говорить, но должна заметить, подобное поведение всегда… — Нет! — строго перебил ее отец Джордан. — Прекратите. Успокойтесь и замолчите, миссис Кадди! — Ну, знаете ли! — воскликнула она и обернулась к мужу. — Это ведь миссис Блик, Фрэд, я права? — Да, дорогая. — Скоро вам все станет ясно, если позволите мне продолжить. Жертву обнаружил мистер Кадди всего несколько минут тому назад. Я собираюсь взять показания у всех вас. К сожалению, допросить придется не только мужчин, надеюсь, тут все пройдет гладко. Возможно, для дам, которые по всей очевидности вне подозрений, сама эта процедура будет не столь тягостна. Но предварительные объяснения мне придется выслушать от всех, чтобы прояснить ситуацию. Аллейн взглянул на Джемайму, бледную и притихшую. Она сидела рядом с Тимом и выглядела совсем юной в простом хлопковом халатике и с волосами, собранными в узел на затылке. Тим сам привел ее из каюты. По дороге успел сказать: — Вот что, Джем. На корабле с одним человеком случилось нечто ужасное. Так что держись, дорогая. На это она ответила: — Ты произнес все это таким докторским голосом. Он означает, что кто-то умер, да? — И она заглянула ему в глаза. — Тим?.. Скажи, Тим, так это то, чего я опасаюсь? Это оно, да? Он подтвердил, что это так, и добавил, что не имеет права говорить больше. — Просто я обещал, — объяснил он. — Но не пугайся. Все не так плохо, как тебе кажется. И через несколько минут ты узнаешь все подробности. И потом… я ведь здесь, с тобой, Джем. И вот они присоединились к остальным, и Джемайма уселась рядом с Тимом и стала слушать, что говорит Аллейн. Инспектор сразу же повернулся к ней. — Может, — начал он, мисс Кармишель скажет мне, когда вернулась к себе в каюту? — Да, конечно, — ответила она. — Сразу после того, как вы ушли. И отправилась прямо в постель. — Я проводил ее до двери, — вмешался Тим. — И слышал, как она ее заперла. И дверь была заперта, когда я зашел за Джемаймой. — А по пути в каюту вы слышали или видели что-нибудь? — Я слышала… слышала голоса здесь. И потом кто-то смеялся, а потом — чей-то крик. И еще несколько человек что-то кричали. Ничего больше. — Хотите вернуться к себе в каюту прямо сейчас? Если да, ступайте. Джемайма взглянула на Тима. — Нет, я, пожалуй, останусь. — Что ж, хорошо, оставайтесь. Мисс Эббот, помню, вы вошли сюда в салон снаружи, а уже потом отправились к себе в каюту. Где вы гуляли, позвольте узнать? — Обошла один раз палубу, — ответила она. — Затем постояла у перил, вроде бы у правого борта. Ну а потом зашла сюда на несколько минут. — Кого-нибудь встретили, видели или слышали? — Никого. — И ничто не привлекло вашего внимания? Пусть даже мелочь какая-то? — Нет. Хотя… — Да?