— А разве он нуждается в подстегивании? — спросила она. — Ну, конечно же, боже ты мой! — ответил Уорендер. — И в этом случае, и в том, другом. Ну, да вы сами все прекрасно знаете. Аннелида напомнила себе, что выпила всего лишь полбокала сухого мартини, а потому вряд ли находится под воздействием алкоголя. Да и полковник Уорендер тоже едва ли. И вообще то же самое можно было сказать и о мисс Беллами, Чарльзе Темплтоне, мисс Кейт Кавендиш и мистере Берти Сарацине. А также о мистере Таймоне Гэнтри, которому вдруг представил ее Ричард. — Вот, познакомься, Тимми, — сказал Ричард. — Это Аннелида Ли. Перед Аннелидой стоял человек-легенда. — Добрый вечер, — произнес он голосом, которому так часто подражали. — Нам с вами есть что обсудить? А, знаю что. Сейчас вы точно скажете мне, почему делаете столь характерный жест в последнем монологе, ну, словно «что-то бросаете назад, через плечо». И еще хотелось бы знать, это ваша выдумка или жест придумал постановщик? — А что в нем плохого? — спросила Аннелида. И изобразила столь характерную для ее профессии позу задумчивости. В горле пересохло, глаза смотрели в одну точку, и еще она прикусила пальчик перчатки передними зубами. — Вы же меня на сцене не видели! — спохватилась она. — Нет, видел. Вместе с Дики Дейкерсом. — О господи! — прошептала Аннелида. В обычных обстоятельствах они избегала этого восклицания. — Смотрите. Вы расплескали свой напиток. Здесь шумно, как на скотном дворе. Может, попробуем избавиться от этой какофонии, найдем более укромное местечко? Вроде бы в оранжерее сейчас никого. Аннелида поспешила избавиться от напитка, одним махом опустошила бокал. — Пошли, — сказал Гэнтри. — Взял ее под руку и повел к дверям в оранжерею. Ричард словно растворился в мгновение ока. Октавиуса она тоже потеряла из вида. — Добрый вечер, Банни. Добрый вечер, мой дорогой Пол. Добрый вечер, Тони, — с видом всезнайки здоровался и раскланивался Гэнтри. И на его приветствия отвечали знаменитости, улыбались, вскидывали руку, самые известные лица проплывали мимо. И вот они оказались в оранжерее, где властвовал запах фрезий — он до конца жизни будет напоминать Аннелиде об этом событии. — Ну вот, — сказал Гэнтри и отпустил ее, легонько шлепнув по спине. — Мы и пришли. — Но Ричард не говорил мне. Никто не говорил, что вы были у нас в театре. — Так ведь никто и не знал, дорогая. Мы вошли, когда первый акт уже начался, и вышли перед тем, как опустился занавес. Я счел, что так будет лучше. Она смутно припоминала, что частью легенды было такое вот странное поведение. — И с чего вы так всполошились? — спросил Гэнтри. — Разве стыдитесь этого вашего представления? — Нет, — вполне искренне ответила Аннелида. И тут же торопливо добавила: — Но знаю, там есть совершенно провальные места. — Сколько вам? — Девятнадцать. — Где и что еще играли? — Только проходные рольки в «Бонавентуре». — И никаких там ака-де-мий дра-ма-ти-чес-кого искусства? — поинтересовался Гэнтри, как-то злобно растягивая гласные. — Никаких агонизирующих потуг в узком кругу единомышленников? Никаких так называемых представлений? И вы не ложились в постель со Станиславским, чтобы проснуться поутру и понять, что освоили его метод? Аннелида немного успокоилась и усмехнулась: — Я обожаю Станиславского. Нет, правда. — Что ж, хорошо. Очень хорошо. Теперь слушайте меня внимательно. Расскажу вам о вашей игре. И Гэнтри довольно долго и в деталях начал разбирать ее роль в пьесе. Он был язвителен, дидактичен, остроумен и неоспоримо прав. По большей части Аннелида слушала его внимательно и молча, но затем немного осмелела и принялась задавать вопросы. Он охотно отвечал на них и, похоже, был доволен. — Ну вот, — заключил Гэнтри, — примерно и все ошибки, допущенные вами при исполнении этой роли. Надеюсь, вы понимаете, я бы не стал столь подробно останавливаться на них, если бы не считал вас актрисой. Большинство ваших ошибок носят чисто технический характер. И их легко исправить. А пока у меня есть для вас предложение. Пока только это. Никаких обещаний. И связано оно с пьесой, которая, возможно, никогда не будет поставлена. Уверен, вы уже читали ее. Желательно, чтобы вы прочли ее еще раз и побыстрей. А потом пришли бы в «Единорог», где я буду ждать вас в следующий четверг к десяти утра. О! Привет еще раз, Монти! Аннелида уже стала привыкать к невероятной, почти сказочной ситуации, в которой оказалась. Та приобретала все более достоверные черты. И когда перед Аннелидой возникло управление театра в лице самого Монтагю Марчанта, к которому мечтали пробиться все неизвестные актрисы, она сумела взять себя в руки и достойно приветствовать его. Как же бледен был мистер Марчант, как невозмутимо было его лицо, каким невероятным апломбом отличались его манеры! Он болтал о весенней погоде, о цветах в оранжерее, ну и в гораздо менее восторженных тонах — о театре, разумеется. Насколько он понял, она вроде бы актриса?.. — Она играет Элизу Дулиттл, — сказал Гэнтри. — Ну, конечно. Хорошие рецензии, — пробормотал Марчант и сдержанно улыбнулся ей. Должно быть, где-то прочел их, подумала Аннелида. — Я тут сделал ей несколько критических замечаний по игре, — добавил Гэнтри. — Вот негодник! — весело воскликнул Марчант. — Вы согласны, милая? — Ты должен посмотреть этот спектакль. — Вот, видите, мисс Ли, теперь он меня достает. — Не позволяйте ему, — сказала Аннелида. — О, знаю я все его фокусы. Меня голыми руками не возьмешь. Вам нравится Элиза? — Очень! Страшно повезло, что смогла попробовать себя в этой роли. — И сколько продлится сезон? — До воскресенья. Мы меняем репертуар каждые три недели. — Боже, да, разумеется. Политика любительских театров и клубов. — Вы правы. — Не вижу причин, — заметил Гэнтри, — ходить вокруг да около. Ты ведь знаешь, о какой роли я говорил тебе в этой новой пьесе Дики. Аннелида должна прочесть ее мне. А ты, мой дорогой Монти, тем временем должен хотя бы одним глазком взглянуть на это произведение, а затем позвонить в «Бонавентура». — Тут Гэнтри смешно скосил глаза в обычно присущей ему игривой манере. — Никаких обещаний, никаких обид. Просто приложи немного стараний, поскольку сам знаешь, я бы не стал тревожить тебя по пустякам. Давай, Монти, обещай, что сделаешь это. — Похоже, — протянул Марчант, — я просто загнан в угол. — И по выражению его лица невозможно было определить, серьезно он говорит это или нет. — Наверное, мы просим слишком многого, — вставила Аннелида. — Так что, пожалуйста, не позволяйте загнать себя в угол. — Не стану выбирать выражений, если вдруг окажется, что понапрасну потратил время. — Само собой. — А, Дики! — воскликнул Марчант. — Могу ли я узнать, неужели ты тоже участвуешь в этом заговоре? Ричард вошел в оранжерею и встал рядом с Аннелидой. — Заговор? — переспросил он. — Да я вечно по самое горло увязаю в разных заговорах. А что? — Эта драма «плаща и шпаги» целиком моя затея, — сообщил Гэнтри. — А Дики просто марионетка. — Но разве все мы не марионетки? — заметил Марчант. — Нет, мне срочно надо выпить еще. Думаю, и вам тоже. Ричард подал им напитки. — Аннелида, — спросил он, — что это они тут затеяли? И вот уже в третий раз Аннелиде пришлось выслушать о невероятных планах на свое ближайшее будущее. — Я взял дело в свои руки, Ричард, — заявил Гэнтри. — Бегу впереди паровоза. Это дитя попробует совершить взлет в карьере, прочитав мне роль девушки в твоих «Небесах». Монти обещал прочесть пьесу и посмотреть ее в роли Элизы. Гарантирую, он останется доволен. Плохо, если ты думаешь, что она не справится. — Он взглянул на Аннелиду, и его лицо озарила радостная улыбка. Двумя пальцами он поправил поля ее шляпы, слегка сдвинул ее на лоб. — До чего ж симпатичная шляпка! — добавил он. Ричард вцепился ему в предплечье. — Тимми! — заорал он. — Ты просто потрясающий парень, Тимми! — Ну по крайней мере, — сухо заметил Марчант, — хоть автор вроде бы доволен. — В таком случае, — предложил Гэнтри, — давайте выпьем за успешное начинание. За ваши ясные глаза, мисс Потенциал! — А мне, пожалуй, лучше спуститься вниз, — заметил Марчант. — За твой заговор, Тимми. В лице Аннелиды Ли. Они подняли бокалы и собирались выпить за Аннелиду, как вдруг голос за их спинами произнес: — Я не потерплю никаких заговоров в моем доме, Монти. Остается надеяться, что я не слишком рассержусь, узнав, в чем состоит этот. Ну что, принимаете меня в свою компанию? Это была мисс Беллами. II Мисс Беллами явилась в оранжерею не одна. Ее сопровождал полковник Уорендер. Следом за ними вошли Чарльз Темплтон, Пинки Кавендиш и Берти Сарацин. Эти трое задержались на входе, чтобы Грейсфилд наполнил им бокалы, а уже затем перешли из обеденной залы в оранжерею, оставив дверь открытой. Грейсфилд, продолжая обход с подносом, уже собрался было последовать за ними. Но его остановил шум голосов, он все разрастался и достиг своего пика, и на общем фоне отчетливо выделялся теперь один голос — Мэри Беллами. Очень эффектный оказался выход. Она посмотрела Аннелиде прямо в лицо, потом наклонилась ближе.