— Вот теперь, — произнесла сквозь зубы мисс Беллами, — и поговорим. Ричард поднялся следом за ней по лестнице. На площадке они проследовали мимо старухи Нинн. Та видела, как они прошли в комнату мисс Беллами. Дверь за ними захлопнулась, но старуха осталась стоять и ждать. К ней присоединилась Флоренс, поднявшаяся по боковой лестнице. Они обменялись выразительными взглядами. — Вы в порядке, миссис Пламтри? — А как же, — живо откликнулась Нинн. — Что-то вы сильно раскраснелись, — сухо заметила Флоренс. — Да жара в доме просто кошмар. — Она поднялась? — Ага. И сразу сюда. — Ссорятся? — спросила Флоренс и прислушалась. Нинн промолчала. — Это ведь он там, мистер Ричард, да? Интересно, что все же он затеял? — Да ничего, — буркнула Нинн. — Он мальчик порядочный, Фло, запомни это раз и навсегда. — Эх, милая моя, — язвительно произнесла Флоренс. — Он ведь мужчина, все они хороши. — Он лучше многих. Из спальни доносился голос мисс Беллами, бубнил что-то, потом поднялся до крика и стих. Голос Ричарда был еле слышен и звучал лишь в интервалах. Затем оба голоса зазвучали в унисон, укоризненные, возмущенные, повысились до крика и снова стихли. Последовало долгое молчание, во время которого женщины лишь переглядывались, затем вдруг послышался странный звук. — Что это было? — прошептала Флоренс. — Вроде бы она смеялась? — А теперь перестала, да? Нинн не ответила. — Ну ладно, — пробормотала Флоренс. И уже собралась отойти, как вдруг дверь отворилась. Из спальни вышел Ричард, бледный как полотно. Прошел мимо них, не заметив, остановился на площадке, прижал ладони к глазам. Они слышали его неровное дыхание, а затем он громко всхлипнул. Ричард стоял так с минуту, не меньше, как человек, окончательно потерявший самообладание, затем дважды с силой стукнул кулаком по перилам и стремительно сбежал вниз. — Ну, что я тебе говорила… — пробормотала Флоренс и подкралась поближе к двери. Она была закрыта неплотно. — Поссорились. — Но то была не его вина. — А тебе откуда знать? — Да все оттуда же, — буркнула Нинн. — Потому как я свое дело знаю, а в чужие не лезу. Из комнаты послышался звон разбитого стекла. Они так и застыли в нерешительности у двери, продолжали прислушиваться. IV Мисс Беллами хватились не сразу. Вечеринка продолжалась все в том же духе, только языки окончательно развязались, потому что шампанское продолжало литься рекой. Его подавали в гостиную и обеденный зал, а также в оранжерею, и везде шум голосов нарастал. Все забыли о церемонии рассматривания подарков ко дню рождения. Никто не замечал и отсутствия Ричарда. Гэнтри протиснулся к Чарльзу, сидевшему в гостиной, и наклонился, чтобы тот его расслышал. — Дики сбежал, — сказал он. — Куда это? — Полагаю, к девчонке и ее дяде, больше вроде бы некуда. Чарльз поднял на него глаза. В них читалось отчаяние. — Что тут поделаешь, — пробормотал он. — Ничего. После этой позорной сцены… — А кстати, где она? — Понятия не имею. Может, в соседней комнате? — Не знаю, — сказал Гэнтри. — Молю Бога, чтобы это шоу поскорее закончилось. — Но она должна открыть все подарки. И гости до тех пор не разойдутся. Подошла Пинки. — А где Мэри? — спросила она. — Мы не знаем, — ответил Чарльз. — Она должна была открывать подарки. — Уж она своей реплики никогда не пропускала. На нее можно положиться, дорогой. Я права? — Пойду поищу ее, — произнес Чарльз. — А ты по возможности постарайся их утихомирить, ладно, Гэнтри? Тут подошел Берти Сарацин, раскрасневшийся и взвинченный. — Что происходит? — поинтересовался он. — Вот, дожидаемся Мэри. — Пошла в свою комнату-сад ремонтировать фасад, — громко заявил Берти и хихикнул: — Вот уж не знал, что во мне дремлет поэт! — добавил он. — Ты ее случайно не видел? — Слышал, как она говорила с Монти. Меня, беднягу, вниманием не удостоила. В этот момент к ним подошел Марчант. — Монти, голубчик, — воскликнул Берти, — твоя речь получилась просто бесподобно пикантной! Живее всех живых! О, как я жалок в сравнении с тобой! Марчант сказал: — Мэри пошла припудрить носик, Чарльз. Может, пора нам поработать пастухами? Навести тут порядок? — Думаю, да. Гэнтри поднялся на стул и заявил громким режиссерским голосом: — Внимание, труппа! — Почти все тут же послушно затихли. — Все к столу, пожалуйста, и освободить вход! Последний акт, леди и джентльмены. Последний акт! Прошу! Они тотчас же повиновались. Грейсфилд и служанки уже отодвигали в сторону стол, заваленный пакетами с подарками. Гости расступились и образовали в центре проход к главной двери, как хор в большой опере. Чарльз произнес: — Пойду посмотрю… — и вышел в холл. Подошел к лестнице и крикнул: — Эй, Флоренс! Скажи мисс Беллами, что мы готовы и все ее ждут, хорошо? — И тут же вернулся назад. — Флоренс ей скажет, — пояснил он. Настала долгая томительная пауза. Гэнтри со свистом втянул воздух сквозь зубы. — Пойду скажу ей сам, — бросил Чарльз и снова направился к двери. Но не успел выйти, как где-то наверху громко хлопнула дверь, и кто-то торопливо побежал по лестнице. Гости облегченно выдохнули. Послышались смешки. — Впервые в жизни Мэри пропустила свой выход, — тихо заметил кто-то. Вот быстрые шаги уже в холле. Несколько гостей робко и нестройно зааплодировали, но тут же перестали. В дверях возникла фигура. Остановилась. Но то была не Мэри Беллами, а Флоренс.