До пяти часов он бродил по округе, чтобы не прийти сюда раньше назначенного срока. Не хотел проявлять лишнее рвение: это могло вызвать подозрения. Хотя кто заподозрит в чем-нибудь журналиста, если ему не терпится узнать, возможно, о самой громкой сенсации этого года? Но дело было не только в этом. Разгуливая по улицам, он искал их: машину, припаркованную там, где ее не должно быть, человека с газетой на углу улицы, спящего бомжа на скамеечке. Ничего такого не нашел. Разумеется, они профессионалы. Это-то его и пугало больше всего. Осознание того, что они могут провернуть свое дело и исчезнуть незамеченными. Он слышал, как один коллега в подпитии сказал, что в последние годы за стенами Главного управления полиции творится такое, что, даже если об этом написать, общественности все равно не захочется в это верить. Он снова посмотрел на часы. Семь минут шестого. Интересно: когда Харри Холе войдет, они тут же ворвутся, чтобы его схватить? Рогеру ведь ничего не сказали. Только то, что он должен пойти на встречу, как условлено, и вести себя так, словно он на работе. Он заказал пива и сделал большой глоток, надеясь, что алкоголь утихомирит разгулявшиеся нервы. Десять минут. Бармен сел в углу за стойкой и погрузился в чтение книги «Фьорды». — Извините, — обратился к нему Рогер. Бармен поднял взгляд. — Сюда недавно не заходил мужчина? Высокий, светловолосый, с… — Простите. — Бармен послюнявил палец и перевернул страницу. — Я заступил на смену перед самым вашим приходом. Спросите лучше вон у той женщины. Секунду поколебавшись, Рогер отхлебнул еще пива и встал. — Прошу прощения… Женщина посмотрела на него с полуулыбкой: — Да? Только тут он увидел: это не тень, на ее лице синяки. На лбу, скулах и на горле. — Я должен встретиться здесь с одним человеком, но боюсь, он ушел, не дождавшись меня. Выше чем метр девяносто, с коротко подстриженными светлыми волосами. — Молодой? — Ну да… Думаю, ему лет тридцать пять. Выглядит немного… потрепанным. — Красный нос и голубые глаза, которые кажутся и молодыми, и старыми одновременно? — Она продолжала улыбаться, но он понял, что не ему, а скорее собственным мыслям. — Да, это может быть он, — неуверенно произнес Рогер. — Так он сюда… — Нет, сама его жду. Рогер посмотрел на нее. Неужели она действительно одна из них? Полноватая, в легком подпитии дама в возрасте около тридцати? Не похоже. — Думаете, он придет? — спросил Рогер. — Нет. — Она подняла бокал. — Те, кого действительно ждешь, никогда не приходят. Приходят другие. Рогер вернулся к бару. Его бокал уже убрали со стойки. Он заказал еще. Бармен поставил музыку. В полумраке негромко зазвучала композиция группы «Глюцифер»: «I got a war, baby, I got a war with you!» Он не придет. Харри не придет. Что бы это могло значить? Ведь, черт возьми, это не по его вине! В полшестого дверь бара открылась. Рогер с надеждой поднял взгляд и увидел мужчину в кожаной куртке. Тот смотрел на него. Рогер покачал головой. Мужчина бросил взгляд вокруг. Провел ладонью по шее и вышел. Первой мыслью Рогера было побежать следом. Спросить, что значит этот жест рукой? Что операция завершена? Или что Томасу… Зазвонил мобильный телефон. Он ответил. — No-show?[29] — поинтересовался голос. Это был голос не того мужчины в кожаной куртке и точно уж не Харри, но что-то в нем было знакомое. — Что мне делать? — тихо спросил Рогер. — Пробудешь там до восьми, — ответил голос, — и позвонишь на нужный номер, если он появится. — А Томас?.. — С твоим младшим братом ничего не случится, пока ты делаешь то, что мы тебе говорим. И никому ни слова. — Разумеется. Я… — Удачно посидеть, Йендем. Рогер сунул телефон в карман и окунулся в пивной бокал. Когда он вынырнул, чтобы перевести дыхание, было уже восемь — прошло два с половиной часа. — Ну, что я говорила? Рогер обернулся. Она стояла прямо за спиной, жестом подзывая бармена. Тот нехотя начал вставать со стула. — А кто это — «другие»? — спросил Рогер. — Какие «другие»? — Вы сказали, что вместо тех, кого действительно ждешь, приходят другие. — Те, кого приходится брать, да еще и с благодарностью, милый. Такие, как ты или я. Рогер развернулся к ней. Как она это говорила… Без рисовки, без драмы, с улыбкой безысходности. Он почувствовал что-то особенное. Какое-то родство. Теперь он разглядел ее глаза, губы. Конечно, она красива. — Это вас так муж побил? — спросил он. Она подняла голову и, выставив вперед подбородок, посмотрела, как бармен наливает пиво. — А вот это не ваше дело, молодой человек, — отрезала она. Рогер на мгновение закрыл глаза. Какой странный день. Один из самых странных в его жизни. Стоит ли прекращать странности? — Может стать и моим, — сказал он. Она обернулась и пристально на него взглянула. Он кивнул на ее столик: — Судя по размерам вашей сумки, уже бывший муж. Если вам сегодня нужна полоса для аварийной посадки, у меня большая квартира и найдется даже лишняя спальня. — Вот как? — Ее интонация была скорее отрицательной, но выражение лица изменилось. Теперь в нем появился какой-то вопрос, даже любопытство. — Квартира внезапно увеличилась этой зимой, — сказал он. — С вашего разрешения я еще посижу здесь и, если вы готовы составить мне компанию, с удовольствием заплачу за ваше пиво. — Действительно, — произнесла она. — Почему бы нам не подождать вместе? — Человека, который так и не придет? Ее смех вышел грустным, однако она все же сумела засмеяться. Свен сидел на стуле и смотрел из окна на улицу. — Может, тебе все-таки лучше было бы сходить? — спросил он. — Может, у журналиста это случайно вырвалось. — Не знаю… — Харри лежал на диване и изучал завитки сигаретного дыма, которые поднимались к потолку. — Думаю, что он, скорее, бессознательно предупредил меня об опасности. — Одно то, что ты описал Волера как «офицера, который вел расследование», а журналист назвал его «инспектором», вовсе не означает, что журналист знает, что это Волер. Он мог и угадать. — Может, и случайность, а может, специально хотел предупредить меня, зная, что его прослушивают. — Ты параноик, Харри. — Вероятно, но это не означает… — …что тебя не ищут. Говорил уже. Ты мог бы позвонить другим журналистам…