Порыв ветра без предупреждения ударил меня в спину, волосы закрыли лицо. Когда я убрала их с глаз, Пиппа встала между мной и девочкой. Как во сне, она была уставшей и бледной, ее тонкое тело скрывал плащ. Она смотрела на девочку. — Ты уйдешь отсюда, — сказала ей Пиппа. — Ты оставишь ее. Она не твоя. — Но она меня видит, — сообщила девочка, холодные черные глаза опасно мерцали. — Уйди, — сказала Пиппа, ее голос был громким, почти звериным. Девочка высунула язык, но пошла за мячом, пропала в воздухе перед деревьями. Пиппа повернулась ко мне с уставшим видом. — Они все еще находят тебя? — Не понимаю, — сказала я. — Это сон? Или реальность? — Сон, но он реален, — сказала она. — Это самый безопасный способ нашей связи. Тонкая Вуаль слишком опасна. Я махнула на лес. — Тогда кем была та девочка? Она слабо улыбнулась. — Не я одна могу так до тебя добираться. Ты это знаешь. Твои сны всегда были очень сильными, Перри, всегда. Ты видела и испытывала то, что потом случалось с тобой. Каждый день твоей жизни и принятия себя ты раскрываешься все больше. — Так что о том, что ты говорила… опасаться? — Я не думаю, что ты должна быть здесь, Перри. — Во сне? — Делать шоу. Не сейчас. Просто мне кажется… — Я не могу жить так, как тебе кажется. У меня своя жизнь. Она сжала мою руку. Ее ладонь была тонкой и холодной. — Знаю. Но ты в плохом месте. Ты сильнее всего, когда сильна, но сейчас ты слаба. Ты поддаешься тревоге и сомнениям. — Я такая девяносто девять процентов времени. — Милая, прошу. Я хотела бы поведать не только о предчувствиях, но ты должна послушаться. Уезжай домой. В Сиэтл. Будь с Дексом и живи там. — Но шоу сейчас моя жизнь. Это лишь пара дней съемки, мы делали это уже миллион раз. А потом мы уедем в Сиэтл. Но сначала заглянем к моим родителям. Мне нужно многое объяснить. Ее глаза расширились, она поджала губы. — Нет, не делай этого. Мое сердце забилось в груди от перемены ее тона. Она уже пугала меня. — Нет? Что это значить? Это моя мама. Твоя дочь. Я не видела ее, папу и Аду месяцами. Она покачала головой. — Нет. Не знаю, почему, но это плохая идея. Это… слишком. Это просто. Все в одном месте, в одной корзинке. Она уже звучала как Жуткая клоунесса. — Не понимаю. — Я знаю, это звучит странно. Но это неправильно. Это плохо. — И шоу, съемки здесь, уже не проблема? Она качала головой, кудри разлетались. Она заламывала руки. — Нет. Все неправильно. Тебе нужно домой. — Просто назови причину! — воскликнула я, чуть не топнув ногой. — Я не знаю! — заорала она в ответ. Она опустила взгляд на землю. Я начала догадываться. — Боишься, что мы с мамой помиримся? Она долго молчала, смотрела на траву под нами. Ветер ударил по моей ночной рубашке. — Боишься, что если мы помиримся, ты потеряешь во мне союзницу? Что я буду против тебя? — спросила я, разглядывая ее лицо. Я шагнула вперед. — Ты знаешь, что я никогда не забуду, что мама сделала с тобой. Я попыталась коснуться ее, но она отпрянула и испуганно посмотрела на меня. — Не ходи. Слишком много в одном месте. Она все еще не была понятной, но это не было важно. Она переживала, что мы с мамой помиримся. Боялась, что я прогоню ее, или что мама поступит со мной как с ней. Это объясняло ее испуг. — Пиппа, — медленно сказала я, надеясь убедить ее не переживать. Я знала, что так было лучше для меня. Но бабушка уже пропадала передо мной. — Слишком много, слишком просто, — хрипела она, говоря все тише, становясь тенью. — Слишком много. Слишком просто. И она пропала. * * * Я проснулась от теплой руки Декса под моей футболкой, дразнящей нежное место под грудью. Я улыбнулась и расслабилась, сразу забыв обо всем. Я прогнала мысли о дяде Але, его предупреждения, мой сон и все остальное из головы. Они хотели, чтобы я думала о них и тревожилась, но я не сдамся. Я отдамся только голому мужчине рядом со мной. — Доброе утро, солнышко, — прошептал он в мою шею, нежно скользя губами к моей ключице. Я лениво потянулась и провела рукой по его густым волосам. — Доброе, детка, — я оглянулась на часы, но увидела лишь плакаты из фильмов ужасов. Видимо, комнату украшали близнецы. — Который час? — Не знаю, — сказал он, задел зубами край моего уха, и я поняла, что это не важно. — Думаю, все уже встали. Как и я, — он обхватил мою ладонь и направил под одеяла на его член. Конечно, он был твердым и горячим. Он застонал в ответ, самый сладкий звук. Я хитро посмотрела на него, надавила, сжав его пальцами. Но я тихо сказала ему: — Не думаю, что это хорошая идея. Дверь не заперта, и любой может вот-вот зайти. Он привстал и прижал ладонь к моему затылку, удерживая меня. Его глаза пылали. — Мне плевать, увидят нас или услышат. А тебе важно? Я сглотнула, удивляясь его напряжению. То, как горели его глаза, было связано с тем, что рассказал ему вчера дядя Ал. И почему я не додумалась устроить ему такой ответ? Я покачала головой. — Нет. — Хорошо, — прорычал он и поцеловал меня влажно и страстно, языки сплелись. Мое тело расслабилось под его руками, снимающими мою футболку и трусики. Он отбросил их, уложил меня на спину, прижимаясь ко мне твердым телом. — Это реальность, — сказал он тихо и хрипло, и я затрепетала. — Реальность. Ты и я. Мы. Ты же это знаешь? Я кивнула. — Знаю. — Перри, я люблю тебя, — сказал он и посмотрел на мои губы. — Я не… — он замолчал. — Я здесь. Я остаюсь с тобой. Это не просто двое вместе. Это намного больше. — Декс, — сказала я, пальцы скользили по его лицу. — Ты в порядке? Он смотрел на меня пару ударов сердца, а потом закрыл глаза. — Да. Прости. Я в порядке, просто… я твой мужчина. И все. Это не изменится, — он посмотрел на меня и улыбнулся, волосы упали ему на лицо. — И теперь я буду трахать тебя, пока мы не смутим друг друга. Я не успела ничего сказать, его губы накрыли мои, его пальцы скользнули мне между ног. Он издал стон, ощутив, какая я влажная. Он исследовал меня лишь минуту, а я уже была близка к оргазму, и я выбралась из его хватки и развернулась, чтобы мой рот оказался у его члена. И моя попа была у его лица. — Вот это да, — выдохнул он, я прижала ладони к его стволу, он сжал мои бедра и притянул меня к своему лицу. Мы с Дексом были довольно изобретательны в отношениях, хотя ничто не могло сравниться с той ночью в отеле в Новом Орлеане. Но шестьдесят девять было для меня новинкой. И пока я вылизывала его, ласкала ртом, руками и языком, как могла, он пытался довести меня до оргазма. И хотя я была из тех редких женщин, которые заводились во время минета (помогало и то, каким идеальным там был Декс), было сложно продолжать, когда его язык скользил по приятным местам и заставлял забыть, где я. Если вкратце, поза не работала. Это заводило обоих и мешало продолжать. Прекрасное поражение. — Черт, — я отпустила его и развернулась. Я оседлала его бедра и направила его в себя. — Ты сегодня за главную, — он смотрел на меня лихорадочно. Он прикусил губу, когда я начала раскачиваться, и застонал.