— Я! — гаркнул Правящий. — И почему ты считаешь, что я последую твоим запретам?! Я изучала правила местного этикета — вы совсем не так консервативны, и ты сам это подтверждал! Как ты себе вообще представляешь, что я буду работать, ездить куда-нибудь, учиться — и при этом не общаться с мужчинами… так?! Ты как будто мне не доверяешь! И меня это совсем не радует. — Жена Тени должна быть образцом добродетели для всех остальных! — проскрипел Правящий, а я определенно не могла поверить, что этот бред опять имеет место быть. — И что подразумевает такой образец добродетели?! — Сдержанность. Скромность. И… — И занудство! Знаешь, я тебе уже говорила — тогда ты не ту женщину позвал на роль своей жены, — процедила я сквозь зубы и вышла из каюты, с огромным удовольствием изо всех сил хлопнув дверью. ГЛАВА 21 Межмировые порталы находились в Токае, городе, не принадлежащем ни одной империи и принадлежащем всем империям сразу. Мы прибывали на рассвете. И я была благодарна Арию, что не пропустила это зрелище. С того памятного разговора прошло несколько дней, оба дулись и встречались только по делу. Я трусливо откладывала выяснение отношений, но отдавала себе отчет, что права далеко не во всем; мы были с разных планет даже не иносказательно, но это я пришла в другой мир, не он. Пусть для меня было важно оставаться самой собой, и, с моей точки зрения, поводов для порицания было немного, но если я хотела быть рядом с ним, нам надо было искать компромиссы. Снова и снова. Арию стоило научиться самостоятельно справляться со своей ревностью, а мне, пожалуй, придется больше прислушиваться к его словам по поводу поведения на публике. В противном случае нас ждут сплошные скандалы, если не хуже. Потому, когда в ночь перед прибытием сквозь сон я почувствовала, как в каюте открывается портал и Правящий потихоньку, чтобы не разбудить меня, ложится рядом, я повернулась и молча обняла его. Пусть это и не было решением проблемы, но я ужасно соскучилась за то время, что мы провели порознь. Арий только судорожно сжал мои плечи и уткнулся носом в макушку. А перед рассветом он разбудил меня и проводил на палубу. После дождя, сквозь низкие тучи пробивалось солнце, озаряя сизым светом мокрый камень и сам город. Почему-то я представляла себе Токай безлюдным, мрачным местом со зданиями правильной формы и большими площадями. Но он оказался совсем другим. Затерянный среди скал город отстраивался вверх от моря. Невысокие желтоватые дома ярусами поднимались к вершинам; среди них выделялись башни, похожие на минареты, крытые галереи с колоннами и выбитые в камне лестницы, змеями извивавшиеся вдоль небольших улиц. Защитная стена обрывалась в море; там уже стояло несколько кораблей, ожидая возможности причалить. Сам причал был устроен весьма хитро — с помощью системы шлюзов корабль поднимался на уровень края стены, вплывал в водоем, находящийся непосредственно в нижней части города, и причаливал к единственной крохотной набережной. Подлинным украшением города были водопады. Каскадами они с шумом срывались возле городских зданий, местами пересекая улицы, и окончательно растворялись в море. — Видишь круглое здание с большими колоннами? Это зал Совета. Там нет крыши, только стены; и по периметру круга стоят троны, — мужчина объяснял мне, стоя на подобающем расстоянии, хотя было видно, что с большим удовольствием он бы обнимал меня. — И сколько их? Тронов, я имею в виду. — Разное количество в разные годы. На данный момент семнадцать. — И трон Галарии занимаешь либо ты, либо Геллард? — Да. — Я так понимаю, что там разные государства и расы… И что, у всех одинаковое право голоса, несмотря на размеры и значимость? — Не совсем… Система значительно сложнее и зависит от магического потенциала страны или расы… В этот момент Правящего окликнули, и он отошел в сторону. Я же сделала себе мысленную пометку, что стоит расспросить у него про этот потенциал подробнее, и продолжила любоваться невероятным городом. Где же межмировой портал? Мне почему-то казалось, что если уж он в городе, то должен быть достаточно большим и заметным, но ничего похожего на арку с сиянием или еще какие-нибудь звездные врата я не увидела. А портал был действительно заметным. В этом я убедилась в тот же день: нам не было необходимости задерживаться в Токае, эта остановка предполагалась в конце нашего путешествия, потому после высадки на берег — меня явственно покачивало — и плотного позднего завтрака мы отправились снова в путь, в нижний мир. Сквозь водопад. Да уж, такого я не ожидала. Но именно он скрывал вход на другие планеты. Мне стало страшно. Во-первых, при перемещении в этот мир все произошло быстро и невнятно, я не успела даже осознать происходящее. А потому не знала, чего ждать сегодня: в порталах, которые мы использовали повсеместно, неприятных ощущений не было — просто небольшая вибрация по телу в течение секунды, не более, и ты уже в другом месте. Но в случае перемещений между мирами могли случиться и тошнота, и головокружение, во всяком случае, меня об этом предупредили. А вдруг будет больно? Или не все долетит до нужного места? Я, конечно, понимала, что мы в магическом мире, но был предел и моей адаптивности. А во-вторых, я почему-то боялась, что выйду не в нижнем мире, как все остальные, а где-нибудь у себя на Земле — вот выбросит меня туда, как представительницу Закрытой Планеты, и все! Так что к тому времени, как местные маги настроили портал, меня уже ощутимо трясло. Арий посмотрел с тревогой, но я лишь беспомощно пожала плечами — никак не могла справиться со своим страхом. Тогда он просто подошел, невзирая на нашу конспирацию, и крепко взял меня за руку. И этот его жест сказал о многом. Я ведь начинала понимать, что рассматривала происходящее исключительно со своей стороны, не задумываясь, насколько сильно могу дискредитировать Тень своим поведением. Я так привыкла быть одна и действовать исходя из собственных соображений, что просто забывала порой, что нас теперь двое. И в Токае, где императоры и приближенные свято соблюдали традиции и где репутация значила гораздо больше, чем при том же дворе Таларии, Арий так просто и наглядно показал, что именно для него важнее. Я это оценила. В портал мы шагнули вместе. Возникло чувство, будто я проваливаюсь на американских горках, затем резко закружилась голова, меня потащило куда-то в сторону, но надежная рука Правящего не позволила мне впасть в окончательную истерику. Так мы и вышли в Арлак-атраэ — Центральном острове на этот год. Арий отпустил мою руку, выступил вперед и произнес длинную приветственную фразу на незнакомом мне языке стоящей возле портала группе гварлков. Порталом в нижнем мире Арлаэт также служил водопад. Вода здесь вообще служила всем, чем можно: покрывая большую часть планеты, она являлась источником пищи, домом, а также любимым местом проведения досуга. Даже на островах было сложно найти абсолютно сухое место: озера, фонтаны и водопады; голубые и полупрозрачные дома с обязательным водоемом посредине; вертикальные струи и горизонтальные ручейки, заливы, порты, набережные и водные запруды — мне показалось, если пожить здесь подольше, то жабры могут отрасти и у меня. Воздух был настолько влажным и теплым, что возникало ощущение, что я нахожусь в хамаме; моя довольно плотная и теплая одежда моментально наполнилась влагой. Местные же были одеты по погоде: мужчины-гварлки носили только тонкие брюки и жилеты; женщины, как я успела заметить, — платья, сродни индийским сари. У меня же для этой планеты были припасены несколько широких костюмов из заговоренной ткани, которая не дала бы мне ни намокнуть, ни измучиться от жары. Уже местным порталом мы перенеслись в резиденцию старейшин; она представляла собой небольшой холм с множеством круглых домиков разных размеров, между которыми был разбит сад с огромными сочными цветами и лианами. Материал домика напомнил ракушку — снаружи это была довольно плотная и сухая субстанция, а внутри — перламутр. Окон и дверей не было — точнее, проемы были вырезаны, но не прикрыты даже стеклом, только легкими занавесками. Каждого члена делегации поселили в таком домике: внутри была мягкая кровать со множеством подушек и небольшой сундук — для вещей. Ну и крохотная ванная. Как нам объяснили, представители советов старейшин различных групп островов жили тут же; самое большое здание, похожее на перевернутую гигантскую половинку ракушки мидии, являлось зданием местной «думы». Здесь проходили заседания, принимались общие решения; предполагалось, что Правящий примет участие в этих заседаниях, поскольку мог «помочь посмотреть на наши проблемы со стороны», как сказал один из встречающих гварлков и подмигнул. Ну да. Эти не упустят своего. Обед принесли в домики. Рыба на углях, невнятного вида зеленая субстанция, судя по всему, из водорослей, несколько сладковатых клубней и терпкий сок местного то ли фрукта, то ли овоща, который отлично утолил жажду и охладил тело без всякой магии. А затем, как было условлено, отправилась к Арию, которому выделили более роскошные покои с несколькими комнатами, в том числе с кабинетом для работы. Он сидел в кресле, в окружении многочисленных бумаг, и выглядел настолько сосредоточенным и желанным, что у меня защемило в груди. Я уж было хотела сказать что-нибудь, как Арий поднялся со стула и протянул мне лист бумаги. — Нам прислали приглашение на сегодня. — Правящий выглядел задумчивым. — Нам? — Мне и тебе, как секретарю. — На пир? — я улыбнулась. — На суд… Анна, что ты знаешь о гварлках и их законах? — Ну… у них демократия, с нашей точки зрения: старейшины, советы старейшин, общая дума. Но жестко регламентированные правила, плюс обязательное беспрекословное подчинение по старшинству; очень много традиций и ритуалов, нарушение которых влечет за собой наказание. Нам рассказывали, что именно такая система помогает держать в рамках столь разрозненное и разнесенное по разным островам общество. Арий кивнул: — И если следуют нарушения этих самых законов, то именно совет судит нарушителя. Причем не важно, насколько велико преступление: если оно произошло на территории, находящейся в подчинении Главного Совета на тот момент, то там и будут судить, даже за кражу, ну, не знаю, фрукта. За цикл таких судов несколько, вот на один из них нас и пригласили. Для гварлков это выражение доверия, и мы, естественно, отказаться не сможем, вот только… — Только? — Гварлки очень быстры на решения и действия, и это неудивительно, ведь их основная стихия — вода. Потому они не просто судят, но и наказывают тут же. И наказания эти… не самые приятные. Я бы совсем не хотел, чтобы ты это видела, но… — Но я сама подписалась на то, чтобы быть твоим секретарем, — я закусила губу. — И не пойти я не могу? — Арий покачал головой. — Что ж, значит, буду справляться. В крайнем случае закрою глаза. Это не запрещено? — Нет. — Вот и замечательно… И Арий… — я решилась, — я хотела бы поговорить потом, после суда о… о нас и о том, что происходит. Хорошо? Было видно, что мужчина напрягся, но потом лишь кивнул. Старейшины действительно были быстры на решения. А может быть, законы этого мира были слишком однозначны. Зал, где проходили слушания, представлял собой круглое помещение из того же материала, что и наши домики, с открытыми окнами, в которые, кстати, нимало не смущаясь, заглядывал народ, с длинной кафедрой — там рядами сидели старейшины, а теперь и Арий. Остальные участники суда стояли вдоль стен и при необходимости выходили в центр зала. Не сразу, но я поняла, что преступления разбираются от простого к сложному: сначала решались вопросы с мелкими кражами, спорами за наследство и территории, дальше дела пошли уже серьезнее. Кто-то уходил, будучи оправданным. Кого-то обязывали выплатить штраф либо же покинуть остров. В общем, ничего ужасного. Я начала уже скучать, когда объявили о слушании последнего дела и в середину вытолкнули юношу и девушку. Оба выглядели испуганными, но решительными. Вокруг них толпились многочисленные гварлки и говорили так быстро и много, на повышенных тонах, что я сначала ничего не разобрала. А история, в общем-то, оказалась стара как мир. Местные Ромео и Джульетта полюбили друг друга, встретившись случайно. Все бы ничего, но оба были сговорены и должны были жениться на совершенно других гварлках. И тогда парочка решила сбежать, чуть ли не в другие миры, навлекая не только на себя, но и на всех ближайших родственников позор, поскольку нарушение письменных и устных договоренностей у гварлков считалось неприемлемым. Честно говоря, я была уверена, что их пожурят да отпустят восвояси, тем более что они просили старейшин о разрыве прежних договоренностей и возможности совместной свадьбы. Но от Совета, после короткого совещания, вышел представитель и объявил: — Все знают, как наказывается у нас неповиновение старшим. Все знают, что подписанные договоры нельзя нарушать. Вина этих двоих доказана. По десять плетей обоим; а как только спины заживут, сыграть свадьбу в заранее оговоренном порядке, даже если будет оказано сопротивление. Приговор немедленно привести в исполнение. Ответственность за браки возложить на семьи нарушителей. Ответственность за почетное исполнение первого пункта передать Правящему Таларии, как представителю высшей формы власти. Я не могла поверить своим ушам. Юные гварлки побледнели, Арий же, до того не проронивший ни слова, уже вставал. Я смотрела на него и понимала, что никогда его таким не видела, разве что в самую первую нашу встречу. Лицо будто вырублено из белого мрамора, натянувшаяся кожа и сжатые обескровленные губы, абсолютно непроницаемые глаза, в которых как будто клубится тьма. Ему выдали две плети, а гварлки покорно стали на колени, обнажив спины. Я сжала кулаки, и ногти болезненно впились мне в ладони. Но я не обращала внимания на боль. Мне хотелось сжать голову, закрыть себе рот, чтобы не завизжать, прижать к себе его руки, которые уже готовы были замахнуться. Несоразмерное, жестокое, ужасное решение, и он — его исполнитель. Рассудком я понимала, что не мне указывать гварлкам, какие традиции следует чтить; что отказаться от воздаяния в данной ситуации Арий не мог бы. Но эмоции и боль раздирали меня изнутри; я всхлипнула, когда на спины влюбленных одновременно опустились плети, мгновенно рассекая кожу. Я вскрикнула, когда плети опустились снова, вызывая у них стон, орошая кровью — красной, обычной красной кровью — пол. Закусила губу и закрыла глаза, не решаясь больше смотреть, и только считала по свисту плетей и крикам: три, четыре, пять, шесть… И когда прозвучало десять, я снова решилась посмотреть в центр зала и снова замерла от ужаса, умоляя себя не кричать и не плакать.