– Кому может такое нравиться? – Всю жизнь кому-то служить, подумала Кендра. И радоваться всяким обноскам. – Моя горничная вполне себе довольна. А мисс Купер кажется образованной женщиной. Если она несчастлива, она могла бы податься и в гувернантки. Или выйти замуж. Кендра громко вздохнула. – Это не должно быть ее единственным вариантом. И даже если мисс Купер выйдет замуж, что дальше? Она будет должна своему мужу. А что случится, если ее муж умрет? Ей снова придется прислуживать, как миссис Дэнбери. Ребекка удивленно посмотрела на нее. – Кто сказал вам, что миссис Дэнбери была замужем? – Никто. Я просто предположила, раз она миссис Дэнбери. А она не была замужем? – Нет. Это почетное звание – выражение уважения к ее статусу домоправительницы. – Ох, боже. Об этом я и говорю. Почему приставка замужней женщины сделает ее более уважаемой, даст ей больше чести? – А вы как думаете? – Ребекка раздраженно на нее посмотрела. – Как вы думаете, против чего я все это время выступаю, мисс Донован? Женщины в этом обществе имеют небольшое значение, если они никак не связаны с мужчиной, даже с выдуманным мужем. Я осознала, что наш пол должен получить право голосовать в парламенте, если мы хотим достигнуть чего-то существенного и изменить нашу жизнь. Кендра вдруг поняла, что не она одна оказалась не в своем времени. Ребекка, может, и родилась в этом веке, но она опережала его по своим взглядам. Движение суфражисток сформируется лишь спустя полвека. И даже тогда пройдет еще несколько десятков лет, прежде чем женщинам позволят голосовать. Ребекка не доживет до этого. От этой мысли у нее внутри все похолодело, и она решительно отбросила ее, когда они вошли в кабинет. Герцог, Алек и Сэм Келли уже были там, они сидели вокруг стола, на котором были расставлены блюда и тарелки с холодными закусками, кусочками сыра и серого хлеба. Когда они вошли, мужчины поднялись. – Как прошел ваш поход в магазин? – спросил Элдридж. – Успешно. – Ребекка озорно улыбнулась. – Ваш кошелек теперь стал намного легче, ваша светлость. – Думаю, я переживу этот удар. Хотите чая или кофе? Или хереса? – Кофе, – сказала Кендра и подошла к серванту, чтобы самой налить себе напиток. Когда она села рядом с Алеком, она заметила, что Сэм держал в руках стакан своего любимого виски. Ей показалось странным, что при том, что она часто видела его с выпивкой, пьяным она его никогда не замечала. Этот мужчина – какая-то загадка для медицины. – Я выпью чая. И есть хочется, – заявила Ребекка, потянувшись за толстым куском серого хлеба. – Мистер Келли, есть ли у вас новости? Узнали ли вы что-то о прошлом леди Довер? – Мои люди сейчас пытаются получить какие-то сведения, насчет ее связи с Медведем тоже. Но, как я только что рассказал его светлости, я нашел домоправительницу, миссис Фрост. – А есть ли мистер Фрост? – поинтересовалась Кендра. – Или он тоже плод чьего-то воображения? Сыщик моргнул. – Простите? Ребекка в этот момент клала почти что прозрачные кусочки ростбифа на хлеб, но после вопроса Кендры остановилась и пояснила: – Не обращайте внимания, мистер Келли. Мисс Донован просто дурачится. Так миссис Фрост сообщила вам что-нибудь новое? – Она не видела пару, для которой ее наняли готовить и убирать. Она общалась только с каким-то человеком по имени мистер Кент. Но она все же знала, что мужчина был аристократом. Он обронил вот это. – Он показал на маленькую серебряную коробочку, лежавшую на столе. – Что это? – спросила Кендра. Элдридж поднял коробочку и передал ее ей. – Это табакерка. – Миссис Фрост нашла ее в спальне после того, как ей сказали исчезнуть, – сказал Сэм. – Что ж, очевидно, это принадлежало Вестону, – сказала Ребекка. – Может. – Кендра изучала деревенский пейзаж на инкрустированном предмете. – Или, может, она принадлежала новому мужчине в жизни леди Довер. Сэм от удивления поднял брови. – Был какой-то другой мужчина? Откуда вам это известно? – От мадам Годе. – Кендра поставила табакерку и взяла тарелку, положила на нее хлеб, мясо и сыр. – Леди Довер никогда ей этого не говорила, но у нее создалось впечатление, что графиня стала встречаться с кем-то еще. Алек посмотрел на нее скептически. – Впечатление? Вы будете полагаться на чувствительность модистки? – Да. – Кендра продолжала делать себе сэндвич. Свежеиспеченный хлеб стал самой большой ее радостью в этом веке. – Мадам Годе зарабатывает на жизнь, хорошо чувствуя нужды своих клиентов и правильно оценивая их эмоции. Она сказала, что заметила изменение в поведении леди Довер пару недель назад. Я склонна ей верить. – То есть этот мужчина мог быть отцом ребенка леди Довер, – сказал Элдридж. – Нет. – Тогда он вряд ли убийца. – Это две разные вещи, – заметила Кендра и откусила кусок сэндвича. Прожевала его и проглотила. – Если лорд Вестон узнал, что его любовница использовала их любовное гнездышко, чтобы встречаться с другим мужчиной, он, вероятно, не был счастлив. Губы Алека дрогнули при слове «любовное гнездышко», но он произнес только: – Вестон не мог рассчитывать на монополию на Корделию. Он был в курсе наших отношений. – Мадам Годе думает, что так как вы начали свои отношения раньше, Вестон не мог почувствовать себя обманутым. Лично я думаю, что поведение графини вполне подпадает под описание классического нарциссического расстройства личности. – Что это, мисс? – спросил Сэм. – Она была избалованна, испытывала желание постоянного внимания, восхищения, преклонения. Она была своекорыстна и не слишком волновалась по поводу чужих чувств. Ребекка засмеялась. – Это описание подходит почти что для всех представителей света, мисс Донован. – Я к тому, что ее новый любовник мог возникнуть по воле импульса, и только потом она решила использовать его, чтобы заставить Вестона ревновать. Или, может, таков был ее план с самого начала. Как бы там ни было, новый любовник, может, никак и не связан с убийством, но нам нужно узнать, кто он, чтобы не быть голословными. – Кендра прикончила свой сэндвич и вытерла руки салфеткой из ткани. – Его светлость рассказал нам, что у мистера Робертса коллекция ножей, – сказал сыщик. – Вы думаете, что мерзавец мог взять один из кинжалов во время бала, мисс, и использовать его для нападения на леди Довер? – Думаю, здесь слишком много совпадений. Леди Довер убили с помощью кинжала, а Вестон с семьей оказался в тот вечер в доме, наполненном оружием такого рода, – ответила она. – Эта коллекция устроена таким образом, что я сомневаюсь, что кто-то заметил бы пропажу. – Времени у него тоже было бы достаточно, – вставил Элдридж. – Мы с мисс Донован прогулялись от дома Робертсов на Маунт-стрит до Гросвенор-сквер. Меньше десяти минут пешим шагом. – И мы даже не спешили, – добавила Кендра. Она подняла чашку с кофе. – Преступник мог справиться вдвое быстрее. Была ночь, полнолуние. – Она рисовала себе эту картину, попивая кофе. Сэм покачал головой. – Не в Лондоне. Было облачно. И никакой луны. Благодаря туману на улице было довольно жутковато. Кендра мысленно внесла изменения в картину. Кромешная тьма, лишь масляные лампы горят у дверей домов. – Так, без сомнения, проще было спрятаться. Если преступник шел быстро или бежал, то он мог совершить убийство и вернуться обратно на вечеринку через полчаса или сорок пять минут. – А в толчее бального зала легко потерять кого-то из вида, – пробормотал Алек. Ребекка отстранила от себя пустую тарелку. – Сложно представить себе, что он убивает женщину, а потом возвращается на бал. Танцевать. Он монстр. У него что, нет чувства вины? Кендра вспомнила изуродованное лицо леди Довер. – Нет, я не думаю, что он страдает от чувства вины. Или же он умеет приводить в порядок свои чувства и позволяет себе испытывать чувство вины только в одиночестве, когда представляется возможность подумать над тем, что он сделал. А в другие моменты, я думаю, он отодвигает эти мысли подальше и продолжает жить обычной жизнью. Ребекка выглядела озадаченной. – Разве такое возможно? – Мы все так поступаем в каком-то смысле, иначе нас бы накрыли наши эмоции. Скорбь от смерти любимых, страх после травматических событий… – Шок от того, что ты застрял в девятнадцатом веке. Кендра поднялась и направилась к грифельной доске. – У убийцы должна быть связь с Робертсом. Он должен был знать о коллекции ножей. Это не случайное преступление. Он знал, что у него будет доступ к орудию убийства в ночь, когда проводился бал. – Это сузит список подозреваемых до тех, кого позвали на бал леди Франсис и ее муж, – усмехнулся Алек. Элдридж добавил: – Мы можем забросить сеть еще дальше. Оружие принадлежит дедушке мистера Робертса и находится в резиденции по меньшей мере тридцать лет. Я бы сказал, что в список подозреваемых попадают все, кто когда-либо был в имении и увидел эту коллекцию.