Феликс, похоже, и не думал менять свой выбор. – Так и быть, – ответил он. – В этот вечер еще не раз выпадет 19. Причем еще раз шесть подряд. Мы играем. – Прекрасно, – воодушевился крупье и метнул шарик по ободку диска с цифрами, надеясь, что тот сейчас, как всегда, сыграет со всеми владельцами ставок злую шутку. Но нет, его улыбка сменилась недоумением, когда шарик без особых колебаний приземлился на плацдарм с цифрой 19. – Ха, вам опять повезло, – стараясь оставаться уверенным в себе, оповестил крупье. – Ну что ж, – вновь предложил он, а теперь готовы ли вы еще раз испытать фортуну на прочность и поставить весь куш на то же число, или на какое-нибудь другое? – Конечно, готовы, – ответил Феликс, как ни в чем не бывало. – Только другого нам не надо. 19 нас устраивает. Я, определенно, не дружу с цифрами, но тогда мне казалось, что считаю я все правильно. На кону по моим подсчетам, благодаря калькулятору, вмонтированному в игровой стол, находилась сумма в 23275 евро. При очередном выигрыше ее следовало умножить на 35 и т.д. 19 выпало еще два раза. Смею предположить, эта сумма уже превышала стоимость самого казино. Но. Сумма в 28511875 евро опять преумножилась, когда нас уже окружали все, кто находился в казино. Периодически крупье шептал что-то удрученно в свою мини-рацию. Порой к нему подходил важный высокий мужчина, цокающий каблуками, единственный, кого я увидел в смокинге и строгих фактурных брюках слим. Как потом выяснилось, это был управляющий казино. Он отходил от нашего столика с каждым разом все в более обеспокоенном состоянии. Он явно знал, что происходит, но не знал, что делать. Казалось, еще чуть-чуть и он потеряет самообладание. Так обычно теряют девственность неловко общающиеся с опытными мачо девушки. Сумма в 997915625 евро была увеличена в очередной раз, поскольку шарик, как заколдованный опустился в лунку с цифрой 19. Но на этот раз крупье, разве что, от отчаяния, решил обмануть нас. – Наконец, – выдохнул он. – Бывает, что везению наступает конец. 16, господа, 16! – Радостно объявил крупье. У прочих игроков, наблюдавших за действом, официанток и официантов, и у обступивших нас и истекающих от желания заполучить нас дам прозвучали разной силы и звуковой амплитуды «охи» и «ахи» разочарования. – Не может быть, – со спокойствием в голосе произнес Феликс, присматриваясь к вертушке. И не успели еще нас все расхотеть, как Канье Уэст, давным-давно околачивающийся возле нашего столика, занес над крупье свою мощную ладонь, блестевшую кольцами и перстнями на пальцах, чтобы отвесить тому смачный подзатыльник, но обрушился на него хорошо поставленным рэперским гневным спичем: – Балда, ты нас что, за дураков держишь? У тебя от стресса взгляд замылился, ты бы протер глазки, у тебя там, похоже, гной скопился. Это же 19, а не 16. Крупье, совсем лишенный достоинства, взмолился: – Не бейте, дяденька! Давайте сыграем еще. «Еще раз шесть» – вспоминал я слова Феликса. То есть, всего семь. Если 19 выпадет еще раз, как и предсказывал Феликс, то нас ждет сумма в 1222446640625 евро. Это ежегодный бюджет Испании. Половина бюджета Франции. Размышлял я, не зная, честно говоря, откуда мне были известны эти данные. Но я был уверен, что Франция сможет сократить расходы, взяв пример с Испании, и отдаст нам наши кровно выигранные денежки. Мы находились в состоянии эйфории. Нас опять облепили со всех сторон. У женщин происходили потасовки за возможность занять более выгодную позицию возле наших тел. Вот он, седьмой раз! Та-дам! А-е! Крупье зажмурился, отправляя шарик в путешествие по колесу фортуны общепринятого диаметра в 90 см. Шарик прыгал с 10 на 33, с 22 на 7, с 25 на 13. Движение замедлялось. Шарик прыгнул на 35, а потом перекочевал на 0, и мгновение спустя, видимо, не понимая, как он оказался здесь, и не желая здесь оставаться, он сделал небольшое усилие и отправился в ячейку с цифрой 19 на красном фоне. Все присутствующие взревели от восторга. Состоялось несусветное событие! Такое, однозначно, произошло впервые в этом мире! Люди вокруг радовались, будто сами выиграли эти деньги. Меня и Феликса ласкало несколько женщин. Не знаю, как Феликсу, но мне их ласки не доставляли особого удовольствия, однако вырваться из их объятий не представлялось возможным. – Поздравляю, Алекс! – слова Феликса были пропитаны счастьем. Но создавалось ощущение, что поздравлял он меня вовсе не с выигрышем, как будто он совсем не имеет значения. Веселью не было предела. Официантки целовались с официантами. Ранее более-менее богатые великовозрастные дяденьки теперь считали себя нищими, но пытались с достоинством справиться с таким моральным потрясением и крепко жали нам руки. Девушки и некоторые юноши окружали нас со всех сторон. Когда я, ликуя, показал Феликсу цифру 1222446640625 на калькуляторе, он только посмотрел на меня, как на ребенка, снисходительно улыбнувшись. – Эх, Алекс, ты явно не дружишь с цифрами… 1488919117824, – в итоге без запинки выговорил он, а потом, похлопав меня по плечу, добавил, – а твои 19 евро? Их-то ты и не учел. Они прибавились к первому выигрышу. И так далее, поставленная сумма прибавлялась к выигранной. Эх, не быть тебе министром финансов. Хотя, мы уже можем купить несколько стран. Какие тебе нравятся? Ладно, потом придумаем, – радовался радужным перспективам Феликс. Я не знал, что ответить. Я только осознал, что все мои расчеты и полученные числа потеряли смысл, и решил, что впредь бессмысленные числа я буду называть «слепыми». Человек, который разрушил все наши мечты, уже давно находился недалеко от нашего столика, пристально наблюдая за нашей битвой с судьбой. Мэр был в меру полноват. Одет он был строже прочих посетителей. На нем были модные темно-синие брюки с отливом. Было жарко, и не менее модный пиджак того же цвета он снял и держал в руках. Две верхние пуговицы розовой рубашки расстегнуты. Нашейный голубой платок с изображением герба города он периодически использовал для того, чтобы вытирать с лица пот. На замшевых синих лоферах, одетых на босу ногу, вместо кисточек болтались украшения в виде миниатюрных боксерских перчаток. – Мое почтение, господа. Мэр города, Луис Лауренти III, супермладший. – Представился мэр города. Мы поздоровались с ним нехотя, зная, что с такими деньжищами мы уже можем считать себя владельцами города, и не только. Ох, в какие только дали не уносили меня в те минуты фантазии: поеду на острова, где всегда тропический рай, совершу вояж на Луну. Но фантазии в итоге упирались в Гранаду. Да, сначала в Гранаду, а потом все остальное – убеждал я себя. – Где-то я тебя видел, – пристально посмотрел на меня мэр, но потом, словно вспомнив, где, решил, видимо, больше этого не вспоминать, и заговорил с нами. – Я не знаю, кто из вас мозг, и как вам удалось угадать, вычислить, что это число выпадет… ммм, – мэр посмотрел на крупье вопросительно, – сколько раз? Крупье сбился со счета и ответил растерянно дрожащим голосом: – Много… – Так много раз! – продолжил речь мэр. – Следует понимать, что у ставок в этом казино, как и в любом другом казино, есть свой лимит. Правда, господин управляющий? – мэр с укором посмотрел на опростоволосившегося знатока игорного дела. – По себе знаю. 500 евро – максимум. А это, скажу я вам, большая редкость для казино. Вот если бы вы все время по 500 ставили, тогда другое дело. А что касается желания крупье мгновенно отыграть проигрыш, тут все ясно. Он не рассчитывал, что одно и то же число выпадет так (пауза) много (пауза) раз! Мы разжалуем его в дворники. Но мы поражены вашей удачливостью и вопреки тому, что применимые в этом казино правила были грубо нарушены, мы выдадим вам поощрительный приз в размере ста тысяч евро, а также наградим вас званием «Почетный гражданин города Ментона». Мы не верили своим ушам. Я – так точно. Феликс, словно предвидевший подвох, обратился ко мне, иронически улыбаясь: – Вот так, Алекс. Это общество предателей и циников неисправимо. Если тебе благоволит удача, против тебя восстают неписанные законы. Именно этого я и боялся. Феликс рассвирепел: – Крупье ввел нас в заблуждение. Мы честно выиграли свои деньги, и были обмануты вами, людьми, а удача никогда меня не обманывает. Она никогда меня не предает. Она всегда на моей стороне. Какие же вы люди после этого? Где наш триллион? Вдруг собравшиеся вокруг нас игроки, простые зеваки и обслуживающий персонал, кроме мэра, крупье, управляющего и нескольких их помощников, принялись сначала робко, а потом во весь голос скандировать: – Триллион, триллион! Первым подал клич, как мне показалось, уже знакомый нам рэпер. Мэр поднял брови вверх, видимо, подавая какой-то понятный для управляющего знак, и оставшиеся верные им помощники засуетились, исчезали в служебных помещениях и возвращались оттуда с какими-то флаерами, чеками и прочей бумажной продукцией. Они бегали среди воодушевленной подобием бунта публики и предлагали им разные бумажки, после чего скандирования постепенно начали стихать, и только Канье Уэст, которого, как я понял, не так-то легко оказалось подкупить, продолжал с нотками издевки в голосе напевать «трилллиооон», отказываясь то от одного, то от другого бумажного предложения, и лишь, когда к нему подошел сам мэр и что-то шепнул на ушко, достал из внутреннего кармана пиджака чековую книжку, нарисовал какую-то сумму на чеке и вручил ему, тот сделал озабоченное лицо и вслух высказал еще одно условие: «И я буду ходить сюда в кроссовках». Мэр кивнул одобрительно. Похоже, они достигли консенсуса. Теперь опять только мы вдвоем противостояли проигравшему нам казино. Куда-то улетучились некогда готовые на все ради нас девушки, не говоря уже о юношах. Их уводили от нас их прежние спонсоры, бросая в нашу сторону взгляды презрения. – Да, Алекс. Непоправимый удар по самолюбию, ничего не скажешь, – пытаясь держать себя в руках поделился со мной своим настроением Феликс, – придется принять от них эту подачку. И потом грозно, будто предупреждая о том, какую непоправимую ошибку они совершают, Феликс заверил мэра, управляющего и их прихвостней: – В следующий раз я вас обанкрочу, пущу по свету, я буду следовать правилам и условиям игры, и вы у меня еще попляшете! А сейчас гоните обещанное. – Вот, – мэр опять достал чековую книжку и написал на одном из чеков «выдать сие подающему 100,000 евро», – обналичите в любой кассе. Себастьян, распорядитесь, – бросил он управляющему. Далее я чуть не потерял сознание, так как почти все мои надежды рухнули. Описать всю палитру возникавших и сменявших друг друга чувств невозможно. Были десятки евро, появились миллионы, миллиарды, триллион, а осталось всего сто тысяч. Но ведь начиналось все с 19. Раздираемые противоречиями, я и Феликс выходили из казино с небольшим мешочком, в котором покоилась наша сотня тысяч, и не задумываясь направились в располагавшуюся по близости гостиницу «Фортуна». Округа все еще благоухала цитрусовыми ароматами. Нам следовало отдохнуть от столь беспокойного дня, и, особенно, вечера. Мы заказали королевский номер с гостиной, двумя спальнями, оснащенными собственными ванными комнатами, террасой с бассейном и прекрасным видом на море. Решили пока заплатить за два дня, потому как жили все равно одним. Метрдотель был весьма любезен. Нас проводили в номер, который обрадовал нас своей красотой и удобством. Потом усталость свалила нас с ног. Но проснулись мы рано. Мы спешили жить, имея такую возможность. Мы начали тратить деньги. Как? Об этом вы можете узнать из французских газет, Le Figaro, в частности. Описывать же это тяжело, так как в момент таких воспоминаний тобой одолевает жуткая тоска из-за невозможности повернуть время вспять, повторить ощущения свободы и приобщения к роскоши. Нам было к лицу и то, и другое. Вечером того прекрасного дня я писал с особым настроением. Мне с легкостью удавалось найти нужные слова, и это даже несколько настораживало. – Пишешь? – спросил Феликс. – Да, – ответил я. – Правильно, – одобрил Феликс. – Пусть люди узнают о наших приключениях. – Ой, не знаю, узнают ли… – засомневался я. Но Феликс не отреагировал на мою неуверенность и продолжил беседу. – Видишь, Алекс, нигде нет справедливости, – говорил мне Феликс, методично заглатывая большие куски арбуза, – что там, сам знаешь, где, что здесь. Дело в том, что весь этот мир лжив и беспринципен. Тебя предаст любой, и никому нельзя доверять. Даже самому себе. Но. Решено. Я иду в казино. Я им покажу. – Вытирая рот, уже сам себе говорил Феликс, и я понимал, что чинить ему препятствий я просто не имею никакого права. – Теперь я все сделаю, как надо, буду следовать правилам и условиям игры. – Сказав это, Феликс забрал все деньги и под мерцающий свет звезд на небе покинул гостиницу. А я потом еще долго смотрел на те звезды, сидя на террасе и попивая вино, не подозревая о том, что произойдет утром. – А ну выметайся отсюда, шпана подзаборная, – грозный метрдотель ворвался в номер вместе с парой охранников. Я проснулся и понял, что утро уже наступило, а нашему веселью, судя по всему, пришел конец. Ранее приветливое лицо метрдотеля теперь налилось злостью, а охранники методично вышвыривали мои вещи в коридор. Я кое-как натянул шорты, футболку, шлепки, попытался собрать все, что еще не выкинули охранники, потом в коридоре мне потребовалось какое-то время, чтобы поднять флягу, блокнот, свои немногочисленные пожитки, помещая их в холщовую сумку, подаренную детским писателем Винченцо Демарини. – Где Феликс? – крикнул я метрдотелю в его красное и злобное лицо. – Какой-такой Феликс? – спросил, будто сплюнул, метрдотель.