Когда адвокат вошел в холл отеля «Рипли» еще не рассвело. Он попросил номер с ванной и зарегистрировался как Фред Б. Джонсон из Детройта. Затем получил ключ от пятьсот восемнадцатого номера, за который попросили предоплату, так как у него не было багажа. Мейсон поднялся в номер, задернул шторы, заказал четыре бутылки имбирного пива и побольше льда. Также служащий отеля, по его просьбе, вместе с заказом принес бутылку виски объемом в одну кварту[12]. После этого Мейсон уселся в мягкое кресло, положил ноги на кровать и закурил. Дверь он запирать не стал. Так адвокат сидел уже больше получаса, прикуривая одну сигарету от другой, когда дверь наконец открылась. В номер без стука вошла Ева Белтер. Она закрыла за собой дверь, заперла ее и улыбнулась. — О, я так рада, что с вами все в порядке! Перри Мейсон остался на своем месте. — Вы уверены, что за вами никто не следил? — спросил он. — Уверена. Они даже не пытались. Мне сказали, что я важная свидетельница по этому делу, и не должна уезжать из города, а также ничего не предпринимать, не уведомив полицию о своих планах. Как вы считаете, меня арестуют? — Это зависит от ряда обстоятельств. — От каких?! — Мне нужно с вами кое-что обсудить, — сказал Мейсон. — Хорошо. Я нашла завещание, — объявила Ева Белтер. — Где? — В его сейфе. — И что вы с ним сделали? — Я принесла его с собой. — Давайте посмотрим. — Как я и думала, — сказала она. — Но все же я надеялась, что мне достанется немного больше. Я рассчитывала, что он оставит мне достаточно средств, чтобы отправиться в Европу, немного осмотреться и как-нибудь снова устроиться. — Вы хотели сказать: найти себе нового мужа. — Ничего подобного я не говорила! — Нет, не говорили, — согласился Мейсон, произнося слова все тем же спокойным, равнодушным голосом. — Но вы именно это имели в виду. Она высокомерно посмотрела на адвоката: — Мне кажется, мистер Мейсон, что мы ушли от темы. Вот завещание. Адвокат задумчиво посмотрел на Еву Белтер. — Мало того, что вы втянули меня в дело об убийстве, так еще и тренируете на мне свои актерские способности. Вы не на сцене. Со мной такая тактика не пройдет, — сказал Мейсон. Ева Белтер с достоинством выпрямила спину, а потом внезапно рассмеялась. — Конечно, я имела в виду нового мужа! — сказала она. — Почему бы и нет? — Отлично. Тогда почему вы отрицали это? — Сама не знаю. Ничего не могу с собой поделать. Терпеть не могу, когда люди обо мне слишком много знают. — Вы хотите сказать, что терпеть не можете говорить правду. Предпочитаете прятаться за защитным барьером из лжи. Ева Белтер вспыхнула. — Это не справедливо! Почему вы позволяете себе так со мной разговаривать? — закричала она. Мейсон не стал ей отвечать, протянул руку и забрал документ, чтобы с ним ознакомиться. — Все написано почерком вашего мужа? — уточнил адвокат. — Не думаю, — ответила Ева Белтер. Мейсон внимательно посмотрел на женщину. — Похоже на то, что завещание написано одним почерком, — высказал свое мнение Мейсон. — Я думаю, что это не его почерк, — сказала Ева Белтер. — Вы этим ничего не добьетесь, — рассмеялся адвокат. — Ваш муж показывал завещание Карлу Гриффину и Артуру Этвуду, адвокату Гриффина, и сказал им, что сам полностью написал его от руки. Женщина нетерпеливо тряхнула головой: — Может, он показывал им другое завещание, написанное от руки. Но что могло помешать Гриффину разорвать то завещание и заменить его на поддельное? Мейсон смерил Еву Белтер холодным оценивающим взглядом. — Я бы не советовал вам бросаться такими словами. Вы вообще отдаете себе отчет в том, что говорите? — Конечно. — Это опасное обвинение, у вас есть доказательства? — Пока нет, — медленно ответила она. — В таком случае, как ваш адвокат, я советую вам пока воздержаться от необоснованных обвинений, — предупредил Мейсон. — Вы постоянно повторяете, что вы мой адвокат и что я не должна от вас ничего скрывать, — нетерпеливо сказала Ева Белтер. — А когда я начинаю рассказывать, вы начинаете меня ругать. — Не стройте из себя оскорбленную невинность и поберегите слезы до суда. А теперь расскажите мне про это завещание. Как вы его нашли? — Оно лежало в кабинете Джорджа, — осторожно ответила Ева Белтер. — Сейф был открыт. Я достала завещание и заперла сейф. — Знаете, это даже не смешно, — сказал ей Мейсон. — Вы мне не верите? — Конечно, нет. — Почему? — Потому что полиция должна была оставить охранника на входе в кабинет. И в любом случае, если бы сейф был открыт, то полицейские бы это заметили и описали содержимое. Ева Белтер опустила глаза. — Вы помните, как мы с вами поднимались наверх? — тихо спросила она. — Вы осматривали труп, ощупывали халат. — Да, — кивнул Мейсон и прищурился. — Именно тогда я и достала завещание из сейфа, а потом закрыла его, пока вы осматривали тело. Мейсон на мгновение закрыл глаза. — Боже мой, да вы же действительно могли это сделать! — выдохнул он. — Вы на самом деле находились рядом с письменным столом и сейфом. Но зачем вы это сделали? Почему не сообщили мне? — Я хотела убедиться, что оно составлено в мою пользу, а если нет, то, возможно, уничтожить его. Как вы считаете, мне следует его уничтожить? — Нет! — снова повысил голос Мейсон. Ева Белтер молчала несколько минут. — У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? — наконец спросила она. — Да. Сядьте на кровать, чтобы я мог хорошо вас видеть. Мне необходимо кое-что узнать. Я не хотел спрашивать об этом перед допросом, который проводила полиция, потому что боялся, что это может вывести вас из равновесия. Я хотел, чтобы вы были как можно спокойнее, пока с ними разговариваете, чтобы держали себя в руках. Но сейчас другая ситуация. Мне необходимо знать, что произошло на самом деле. Ева Белтер округлила глаза, придавая своему лицу хорошо отработанное выражение детской невинности. — Я ведь уже рассказывала вам, что произошло. — Нет, — покачал головой Мейсон. — Вы обвиняете меня во лжи? Мейсон вздохнул: — Ради Бога, давайте прекратим эти игры и спустимся с небес на землю.