— Где? Она покраснела. — Не думаю, что сейчас важны такие детали, — заметила она. — Вполне могут потребоваться. — Если потребуется, обсудим это позднее. Я секретарь крупного бизнесмена. — И сколько вы зарабатываете? — Вы и это хотите знать? — Да. — Зачем? — Ну, например, чтобы решить, сколько с вас взять за мои услуги, — ответил ей Мейсон. — Получаю не так много, учитывая, сколько работы я выполняю. Но всем служащим значительно снизили зарплату. — Сколько? — опять спросил Мейсон. — Сорок долларов в неделю. — У вас есть иждивенцы? — Мать. — Она живет с вами? — Нет, в Денвере. — И сколько денег вы ей отсылаете? — Семьдесят долларов в месяц. — Ее содержите вы одна? — Да. — А Гарри? — Он не может помогать матери. — Он работал у Хартли Бассета? — Да. — И сколько Гарри там получал? — спросил Мейсон. — Я не мог помогать матери из тех денег, которые получал, — вставил Гарри Маклейн. — И все-таки сколько? — Сто долларов в месяц. — Мужчине нужно больше, чем женщине, — заметила Берта Маклейн. — Как долго вы работали у Бассета? — Полгода. Мейсон какое-то время изучающе разглядывал молодого человека. — И в этот период вы получали более семисот пятидесяти долларов в месяц, так? — резким тоном спросил адвокат. Глаза Гарри Маклейна округлились от искреннего удивления. — Семьсот пятьдесят долларов в месяц! — воскликнул он. — Я ничего подобного не говорил. Бассет никому не платит приличной зарплаты. Мне он платил сто баксов в месяц, и то ему было страшно жалко с ними расставаться. — За этот период вы присвоили почти четыре тысячи долларов. Если прибавить к ним вашу зарплату, то ваш ежемесячный доход получается порядка семисот пятидесяти долларов. Уголки губ Гарри Маклейна задрожали. — Как вы можете такое говорить? — воскликнул он и замолчал. — Вы отослали хоть часть этих денег матери? — спросил Мейсон. На вопрос ответила Берта Маклейн. — Нет, — сказала она. — Мы не знаем, куда они ушли. Мейсон повернулся к парню: — Куда ушли деньги, Гарри? — Их нет. — Куда они делись? — Я говорю вам, что их у меня нет. — Я хочу знать, на что вы их спустили. — Зачем вам это? — Потому что мне нужно это знать для того, чтобы вам помочь. — Что-то пока никакой помощи не видно. Мейсон стукнул кулаком по столу и, произнося следующую фразу, сопровождал ее ударами кулака по столу. Слова он произносил медленно и четко. — Если вы думаете, что я могу вам помочь, не зная фактов, то вы спятили. Я даже не буду пытаться. Или вы рассказываете мне все, или идите к другому адвокату. — Он отдал эти деньги одному человеку, — сообщила Берта Маклейн. — Женщине? — уточнил Мейсон. — Нет, — ответил Гарри, и в его голосе прозвучала даже гордость. — Мне не приходится платить женщинам. Это они готовы давать мне деньги. — Так кому вы их все-таки отдали? — Я отдал их для инвестирования в дело. — Кому? — Этого я не скажу. — Придется. — Не скажу. Не хочу быть предателем. Вы не сможете заставить меня это сделать. Сестра уже пыталась у меня это выведать. Не получилось. Лучше я в тюрьму сяду и буду гнить там до самой смерти, чем стану предателем. Берта Маклейн повернулась к брату и умоляюще посмотрела на него. — Гарри, это тот человек, который был здесь до нас и обратился к тебе, стоя в дверном проеме? — Нет, — с вызовом ответил Гарри. — С этим типом я встречался всего один раз. — Где ты с ним познакомился? — Не твое дело. — Как его зовут? — Не впутывай его в это дела. — У брата был сообщник, — сказала Берта Маклейн Мейсону. — Этот человек тянул с него деньги, и он же помог все это организовать так, чтобы его при этом не поймали. Мысль взять деньги пришла в голову не Гарри.