— Кто его отец? — Он мой сын от… предыдущего брака. — Сколько лет вы замужем за Хартли Бассетом? — Пять. — Пять лет пытки, — с горечью добавил Дик Бассет. Женщина на диване снова пошевелилась и застонала. Она что-то пробормотала себе под нос, но слов было не разобрать, затем закашлялась и попыталась сесть. — Где я? — спросила она. — Все в порядке, Хейзел, — сказала миссис Бассет. — Все будет хорошо. Тебе ни о чем не нужно беспокоиться. Здесь находится адвокат, и сейчас приедет полиция. Молодая женщина прикрыла глаза и вздохнула: — Мне нужно подумать… Мне нужно подумать… Миссис Бассет подошла ближе к Перри Мейсону. — Пожалуйста, отдайте мне револьвер, — тихо произнесла она. — Я не хочу, чтобы он оставался у вас. — Почему? — Потому что я думаю, что нам нужно его спрятать. — У вас вообще не должно быть оружия, — заметил Мейсон. — Это не мой револьвер. — А что, если его найдет полиция? — Они его не найдут, если вы отдадите его мне. Пожалуйста! Перри Мейсон достал револьвер из заднего кармана брюк и протянул Сильвии Бассет. Она опустила его в вырез платья и придержала рукой, чтобы оружие не выпало. — Вы так и собираетесь его держать? Если хотите спрятать, то идите и прячьте сейчас, — сказал ей Мейсон. — Подождите. Вы не понимаете. Я им займусь… — Боже праведный! — воскликнул Дик Бассет, который в этот момент склонился над молодой женщиной на диване. Он смотрел на нее очень нежно. Хейзел открыла глаза. Дик поцеловал ее, и она обвила его шею одной рукой. Она начала что-то говорить тихим голосом, и он вскоре нежно снял ее руку со своей шеи и повернулся к остальным. — Ее ударил не Хартли, — сообщил он. — Кто же? — воскликнула миссис Бассет. — Она еще просто полностью не пришла в себя. Я же сама с ней дошла до приемной. Хартли был один. — Ее ударил не Хартли, — настойчиво повторил Дик Бассет. — Хейзел с ним даже не разговаривала. Она постучала в офис отца, но ей никто не ответил. Тогда Хейзел открыла дверь, кабинет оказался пуст. Она прошла через кабинет к следующему. Кто-то находился там вместе с отцом. Моя жена не смогла рассмотреть, потому что тот человек стоял, повернувшись к ней спиной. Отец сказал ей, что занят, и велел подождать. Хейзел ждала почти десять минут. Затем дверь распахнулась, вышел незнакомый мужчина и погасил свет, и уже собирался уходить, как зметил ее. Мужчина был в черной маске с прорезями для глаз, причем одна глазница была пустая! Она закричала, незнакомец ударил ее, но Хейзел успела схватиться за маску и снять ее. Под маской оказался одноглазый человек, которого она никогда раньше не видела. Он выругался и ударил ее то ли дубинкой, то ли еще каким-то предметом, после этого она потеряла сознание. — У него был всего один глаз? — взвизгнула Сильвия Бассет, похоже, у нее начиналась истерика. — Дик, это какая-то ошибка! — Всего один глаз, — повторил Дик Бассет. — Так, Хейзел? Молодая женщина медленно кивнула. — А что случилось с маской? — спросил Мейсон. — Она ее разорвала. Это была бумажная маска — из черной бумаги. Мейсон опустился на четвереньки и стал осматривать пол. Вскоре он нашел валявшийся на полу лист черной копировальной бумаги. В нем были проделаны отверстия для глаз, но не прорезаны, а просто надорваны, и еще лист был разорван посередине. — Да, это та маска, — сказала молодая женщина, садясь, а потом вставая. — Я видела его лицо. Она покачнулась. Рыжеволосая женщина вытянула мускулистую руку секундой позже, чем было нужно. Девушка стала падать лицом вперед, выставив перед собой руки. К счастью, она не рухнула на пол, а уперлась ладонями в ромбовидную вставку из цельного листа стекла ближайшей к ней двери. Рыжеволосая женщина подхватила свою молодую подопечную с поразительной легкостью, словно куклу, и снова положила на диван. — О Боже! — простонала молодая женщина. Мейсон озабоченно склонился над ней. — Как вы? — спросил он. Она с трудом улыбнулась: — Ничего. У меня закружилась голова, когда я встала, но сейчас уже все в порядке. — У этого человека был один глаз? — уточнил Мейсон. — Да, — ответила Хейзел более уверенным голосом. — Нет, нет! — произнесла Сильвия Бассет, и голос ее напоминал стон. — Пусть Хейзел рассказывает, — с яростью встрял Дик Бассет. — Все остальные, не лезьте! — Он ударил вас один раз или несколько? — спросил Мейсон. — Думаю, не один. Не помню. — А вы знаете, как он вышел? Через главный вход? — Нет, не знаю. — Вы слышали, как он отъезжал? — Говорю вам: я не знаю. Он меня ударил, и я потеряла сознание. — Оставьте ее в покое, — сказал Дик Бассет Мейсону. — Она вам не свидетельница в суде и не сидит сейчас на месте для дачи свидетельских показаний. Перри Мейсон прошел к двери в офис. Он уже протянулся к ручке, как вдруг на мгновение замер, убрал руку, достал носовой платок, обернул им пальцы и только после этого взялся за ручку. Дверь медленно раскрылась внутрь. Помещение выглядело точно так же, как в первый раз, когда он здесь был. Свет под потолком ярко горел и освещал офис. Мейсон прошел к двери в следующий кабинет, где обсуждались самые крупные займы. Она тоже была закрыта. Мейсон снова воспользовался носовым платком, чтобы не касаться ручки двери. Это помещение было погружено во тьму. — Кто-нибудь знает, где здесь выключатель? — спросил Мейсон. — Я знаю, — ответила миссис Бассет, вошла в кабинет, и мгновение спустя там загорелся свет. Миссис Бассет вскрикнула в удивлении и ужасе и подавилась собственным криком. Перри Мейсон, стоявший в дверном проеме, замер на месте. — Боже праведный! Что это? — воскликнул Дик Бассет. Хартли Бассет лежал на полу лицом вниз. Его голову частично прикрывало лоскутное одеяло. Руки его были раскинуты в сторону, правая кисть плотно сжата. У головы растеклась лужа крови, часть ее впиталась в одеяло с одной стороны, а часть в ковер с другой стороны. На письменном столе стояла пишущая машинка, в нее был вставлен лист бумаги. Напечатанные на машинке строчки занимали примерно половину листа. — Все назад! — распорядился Мейсон. — Ни к чему не прикасаться! Сам он осторожно сделал шаг вперед, держа руки за спиной, склонился над трупом и прочитал написанное. — Похоже на предсмертную записку, — сказал он. — Но это не может быть самоубийство, потому что здесь не валяется никакого оружия. — Прочитайте ее вслух, — попросил Дик Бассет возбужденным голосом. — Давайте послушаем, что там написано. Как он объясняет свое желание расстаться с жизнью? Перри Мейсон зачитал текст тихим монотонным голосом: «Я решил положить конец всему. Я неудачник. Я зарабатывал деньги, но меня перестали уважать все мои коллеги. У меня нет друзей, я не смог заслужить уважение и любовь моей жены, я даже стал ей другом. Молодой человек, который считается моим сыном и даже носит мою фамилию, ненавидит меня. Я внезапно понял, что даже если человек считает себя самодостаточным, он не может жить в одиночестве. Приходит время, когда понимаешь, что нужно жить в окружении тех, кто тебя любит, иначе это не жизнь. Я богатый человек, если говорить о деньгах, но полный банкрот, если говорить о любви. Недавно произошло одно событие, которое я не считаю нужным здесь описывать, но оно убедило меня в бесполезности попыток цепляться за женщину, которая для меня дороже всех на свете. Она не любит меня. Поэтому я решил со всем этим покончить раз и навсегда, если, конечно, у меня хватит смелости нажать на курок. Если хватит смелости… если хватит смелости…» — У него что-то зажато в кулаке, — сказал Дик Бассет. Перри Мейсон склонился к трупу, мгновение колебался, потом разжал пальцы мертвеца. На него уставился красноватый и злобный стеклянный глаз. Миссис Бассет резко втянула воздух. Перри Мейсон повернулся к ней. — Что для вас значит этот глаз? — спросил он. — Н-н-ничего. — Давайте выкладывайте. Что он для вас значит?