— Но разве ты не можешь ее найти? — А смысл? Полиция наверняка держит ее под наблюдением. Если бы я очень сильно пытался влезть в дело, то оказался бы в сложном положении. Да и в любом случае я уже могу быть в незавидном положении. — Почему? — Мои отпечатки пальцев могут быть на орудии убийства. Делла Стрит что-то рисовала острым карандашом на странице блокнота, который использовала для стенографирования. — Это самое странное дело об убийстве, в котором ты когда-либо участвовал, — заметила она. — У нас даже клиентов нет в этом деле об убийстве, никто еще не внес аванс, кроме Брунольда. Адвокат медленно кивнул: — Мне очень жаль, что я вчера вечером не знал, как связаться с Бертой Маклейн. Она оставила какой-нибудь номер телефона? — Она нет, только ее брат, Гарри Маклейн. Я думаю, что это номер бильярдной. — Может быть и так. Проверь, можно ли его там поймать. Позвони по номеру, который он оставил, и спроси, нет ли у них еще какого-то номера, по которому мы прямо сейчас могли бы с ним связаться. Делла Стрит кивнула, что-то записала в блокнот и спросила: — Еще что-то? — Да. Позвони в дом Бассетов. Скажи Дику Бассету, что я все еще пытаюсь связаться с его матерью, и это очень важно. Кстати, посмотри, не удастся ли тебе… Зазвонил телефон. Делла сняла трубку. — Да? Кто его спрашивает? — Она слушала какое-то время человека на другом конце провода, потом прикрыла микрофон рукой и весело посмотрела на Мейсона. Глаза у нее блестели. — Знаешь, где нашли твою машину? — спросила она. — Нет. И где? — Припаркована перед отделением полиции. Звонят из транспортного отдела. Говорят, что машина стоит у пожарного крана, закрывая к нему доступ с двух часов ночи. Они спрашивают, ее угнали? Перри Мейсон поморщился. — На этот раз они прижали меня к стенке, — вздохнул он. — Скажи им, что ее не угоняли, а я сам, вероятно, по невнимательности и непреднамеренно припарковал ее перед пожарным краном. Делла убрала руку с микрофона, передала все, что сказал Мейсон, послушала, что ей сказали, и снова прикрыла микрофон. — Это еще не все. Там парковка разрешена не дольше двадцати минут. С девяти утра они каждые двадцать минут кладут уведомления о штрафах тебе под дворники. — Попроси Пола отправить кого-то из ребят, чтобы решил этот вопрос и забрал машину. Выдай ему чек, но сумму не вписывай. Скажи, чтобы парень там ничего не болтал. Нет, ну какая же нахалка?! Это ж надо было такое придумать! Забрала мою машину и поставила прямо напротив отделения полиции. — Ты думаешь, что это сделала Хейзел Фенвик по собственной инициативе? Или ее все-таки перехватила полиция и заставила ехать в отделение? — Не знаю. — Если это сделала полиция, то они явно над тобой подшутили и долго смеялись, — продолжала Делла. — Припарковали твою машину перед пожарным краном и в зоне, где стоять можно не дольше двадцати минут. И ведь они знали, что ты не сможешь заявить об угоне — не после того, как сам отправил девушку в своей машине. Мейсон кивнул и пошел к своему кабинету: — Все в порядке. Пусть смеются. Хорошо смеется тот, кто смеется последним… Слушай, а глаза у тебя? — Ты имеешь в виду те, которые принес Пол Дрейк? — Да. Делла Стрит открыла ящик своего письменного стола и достала оттуда коробку с искусственными глазами. — Мне становится не по себе, когда я на них смотрю. Они вызывают у меня нервную дрожь, — призналась девушка. Мейсон открыл коробку, достал пару глаз, сунул по одному в карманы жилетки. — Убери оставшиеся четыре в сейф, — велел он секретарше. — Их никто не должен найти. Эти глаза — наш с тобой маленький секрет. — А что ты собираешься с ними делать? — Не знаю. Зависит от того, каким будет следующий шаг Брунольда. — А каким он должен быть? — Позвонить мне и попросить меня выступать его адвокатом в деле об убийстве. Делла Стрит обеспокоенно посмотрела на Мейсона и нахмурилась. — Шеф, а ты ведь и так уже замешан в этом деле? Может, не стоит лезть еще дальше? — заботливо спросила она. — Сержант Холкомб должен вернуться с ордером? — Только если идентифицируют мои отпечатки пальцев на револьвере. А они не могут это сделать, пока не снимут у меня отпечатки. В управлении мои отпечатки пальцев не хранятся. Исчезновение Хейзел Фенвик, вероятно, вызвало у них раздражение, но для предъявления обвинения нет никаких улик. У нас новый окружной прокурор, и я склонен думать, что он честный и справедливый человек. Он хочет добиваться обвинительных приговоров, когда уверен в виновности тех, против кого ведет дела, а не для невиновных. — Мне расшифровать все то, что прошлой ночью говорил Брунольд? Напечатать на машинке? Мейсон покачал головой и прошел в свой кабинет. — Нет, — бросил он через плечо. — Пока ничего с этим не делай. Вначале давай посмотрим, кого будем представлять, и только после этого начнем предпринимать конкретные шаги. В кабинете Мейсон опустился в большое вращающееся кресло, взял газету и начал читать об убийстве Бассета. Вскоре зазвонил телефон, и Делла Стрит сообщила: — Мне удалось поймать Гарри Маклейна, и я вытянула у него номер сестры. Я с ней уже поговорила, и она хочет немедленно с тобой встретиться. Она приведет с собой брата, если сможет его убедить снова отправиться к нам. Берта Маклейн заявила, что будет весь день ждать у тебя в приемной, если потребуется, но она должна тебя увидеть. — А она сказала, что ей нужно? — спросил Мейсон. — Нет, не сказала… Да, я отправила одного из парней за твоей машиной. И еще звонил Пол Дрейк. Хочет зайти, когда тебе будет удобно. — Скажи Полу, чтобы заходил прямо сейчас, — ответил Мейсон. — И дай мне знать, как только появится Берта Маклейн. Если полиция еще не добралась до Хейзел Фенвик, то она, вероятно, сама к нам заглянет в течение дня. Может назваться другим именем. Так что если со мной попытается связаться какая-то неизвестная женщина, обязательно запиши все, что она скажет. Выведай у нее все, что только можно! Ты умеешь быть одновременно и тактичной, и настойчивой. Полу Дрейку скажи, чтобы заходил прямо ко мне в кабинет — через дверь из коридора. Я сам его впущу. Когда я позвоню, заходи. Будешь стенографировать. Он положил трубку на рычаг, прочитал примерно половину колонки в газете и услышал легкий стук в дверь, которая ведет в коридор. Мейсон открыл ее и впустил веселого Пола Дрейка. Мейсон внимательно оглядел его и заметил: — Выглядишь так, словно отлично выспался прошлой ночью. — Поспать удалось почти двадцать минут. — И где же? — поинтересовался Мейсон, нажимая на кнопку звонка, чтобы вызвать Деллу. — В кресле в парикмахерской. Лучше бы озарения и блестящие идеи посещали тебя в рабочее время. Как я об этом мечтаю! А то самые срочные задания я от тебя обычно получаю по ночам. — Ничего не могу с этим поделать, — ответил Перри Мейсон. — Почему-то убийцы настойчиво совершают преступления в нерабочее время, когда все конторы уже закрыты. Ты раскопал что-нибудь? — Я много чего выяснил, — сообщил Дрейк. — Подключил аж двадцать сотрудников, каждый из которых занимался каким-то аспектом дела. Надеюсь, что у твоего клиента толстый кошелек. — Пока клиента у меня нет, но будет. И что ты выяснил? — История очень любопытная. Просто сказка, да еще и душещипательная. — Присаживайся и рассказывай, — предложил Мейсон, кивая на большое, удобное, обтянутое кожей кресло. Высокий Дрейк расположился в нем в своей обычной манере: уселся боком, прижавшись спиной к одному из подлокотников и перекинув длинные ноги через второй, отчего создавалось впечатление, будто он сложился вдвое. В кабинет адвоката вошла Делла Стрит, улыбнулась детективу и села на стул. — Типичная история для середины викторианской эпохи. Тут тебе и любовь, и предательство. — Что ты хочешь этим сказать? Дрейк закурил и, выпустив облако дыма, разогнал его рукой. — Представь красивую зажиточную деревеньку, в которой все вроде бы должны жить счастливо и радоваться. Но проживающие там люди духовно ограничены и с предрассудками. Особо обращаю внимание на последнее: с предрассудками. — Почему на это нужно обратить внимание? — спросил Мейсон. — Потому что такое там было общество. Все знали, кто что делает. Если девушка появлялась в новом платье, то тут же дюжина языков начинала перемывать ей кости и гадать, откуда оно у нее взялось. — А если шуба? — спросил адвокат. Пол Дрейк всплеснул руками, будто в смятении. — О Боже! — воскликнул он. — Ну, зачем же так очернять репутацию девушки? Мейсон рассмеялся.