— Я выяснил, какая у вас репутация. Вы изворотливый и находчивый ловкач. — Вы пришли сюда обсуждать мою репутацию? — воинственно уточнил Мейсон. — В некотором роде. — Только будьте осторожны, думайте перед тем, как что-то сказать. — У вас репутация ловкача, — повторил Бергер. — И я на деле убедился, что вы хитрый и находчивый, но я считаю, что ваши уловки остаются в рамках закона. — Я рад, что вы так думаете, — ответил Мейсон. — Ваш предшественник на должности окружного прокурора придерживался другого мнения. — Я думаю, что у адвоката есть право использовать уловки в рамках закона для выяснения правды, — продолжил Бергер. — Я заметил, что цель ваших уловок — не запутать свидетеля, а избавить его от предвзятых представлений, взглядов, мнения, любых предубеждений, которые сформировались у него в голове, чтобы свидетель мог сказать правду. Мейсон поклонился. — Я поблагодарю вас после того, как вы скажете все, что собирались, — заявил он. — Судя по моему опыту, после такой похвалы обычно следует пощечина. — Никаких пощечин на этот раз, — заверил его Бергер. — Я просто хочу, чтобы вы понимали, как я к вам отношусь. — Я понял, — кивнул Мейсон. — В таком случае вы с пониманием отнесетесь и к тому, что я буду говорить дальше. — Давайте, выкладывайте. — Окружные прокуроры обычно хотят добиться обвинительных приговоров. Это естественно. Полиция готовит материалы по делу и передает их окружному прокурору. А его задача — добиться обвинительного приговора. На самом деле, репутация окружного прокурора зависит от процента обвинительных приговоров, если брать все дела, которые он вел. — Продолжайте. Я внимательно слушаю, — сказал Мейсон будничным тоном. — Когда я занял эту должность, я хотел работать честно и добросовестно. Я боюсь обвинить невинного человека. Этот ужас не дает мне покоя. Ваша работа произвела на меня впечатление. Вероятно, вы не согласитесь с выводом, к которому я пришел относительно вашей работы. — И в чем заключается этот вывод? — заинтересовался Мейсон. — Вы в большей мере детектив, чем адвокат. И как детектив, вы работаете лучше. Я ни в коей мере не хочу умалять ваши адвокатские способности! Вы великолепно выступаете в суде, меня восхищает ваша техника защиты, но она в первую очередь основывается на том, что вы пришли к правильным выводам, правильно решили загадку. Я против неординарных и нестандартных методов, которые являются частью вашей техники выступлений в суде, но если вы используете эти уловки для раскрытия тайны, то я не против, чтобы вы применяли их в деле. Мои руки связаны. Я не могу использовать нестандартную тактику, устраивать эффектные зрелища. Иногда я об этом жалею, в особенности, когда думаю, что свидетель мне врет, например, о том, кто совершил преступление. — Поскольку вы со мной откровенны, а так со мной не разговаривал ни один окружной прокурор, я тоже буду говорить с вами открыто, что, кстати, никогда не делал ни с одним другим окружным прокурором, — заявил Мейсон. — Я не спрашиваю у человека, виновен он или невиновен. Когда я представляю клиента, я беру у него деньги и начинаю работать. Человек имеет право на рассмотрение его дела в суде и на защиту, независимо от того, виновен он или невиновен. Но если я узнаю, что один из моих клиентов на самом деле виновен в убийстве, которое никак нельзя оправдать ни с моральной, ни с юридической точки зрения, то я предложу такому клиенту признать себя виновным и положиться на милость суда. — Я так и знал, Мейсон, — кивнул Бергер, ему явно понравилась искренность адвоката. — Не забудьте то, что я сказал: если убийство никак не оправдано ни с моральной, ни с юридической точки зрения, — предупредил Мейсон. — Если же, исходя из нравственных соображений, человек оправданно совершил убийство, то я буду спасать его от наказания по законам, которыми руководствуется правоохранительная система. — Ну, в этом я не могу с вами согласиться, — заявил Бергер. — Я считаю закон единственным механизмом оправдания или осуждения, но хочу, чтобы вы поняли: я не отношусь к вам с предубеждением и хочу поддерживать дружеские отношения. Именно поэтому я прошу вас обеспечить мне возможность выслушать показания Хейзел Фенвик. — Я не знаю, где она. — Это может быть правдой, но тем не менее вы можете каким-то образом обеспечить ее явку в полицию. — Повторю: я не знаю, где она. — Вы ее куда-то увезли. — Я отправил ее к себе в контору. — Ваши действия вызывают серьезные подозрения. — Чем же? — спросил Мейсон спокойным и ровным тоном. — Если бы вы первым оказались на месте преступления, то было бы вполне естественно, если бы вы отправили ее к себе в кабинет, чтобы получить ее заявление. — Я — государственный служащий, и мой долг — расследовать убийство, — заявил Бергер. — Но это не мешает мне проводить расследование от имени моего клиента, не правда ли? — Все зависит от того, как оно проводится. — В этом случае нет никакой тайны. Я сделал то, что сделал, в присутствии свидетелей. — И что произошло после этого? — Хейзел Фенвик взяла мою машину и исчезла. — У меня есть основания считать, что жизнь этой женщины в опасности. — Что заставляет вас так думать? — Она — единственный человек, который может опознать убийцу. — Не убийцу, — поправил его Мейсон. — Человека, которого она видела выходящим из кабинета. — Это один и тот же человек. — Вы так считаете? — Это разумное предположение. — Никакое предположение нельзя считать разумным, пока факт не доказан. — Ну, тогда я выражусь по-другому: это спорный вопрос. Все зависит от того, как посмотреть на ситуацию. Вы имеете право на свое мнение, а я имею право на свое. По крайней мере, этот человек может быть убийцей. Этот человек в отчаянии. Я думаю, что Хейзел Фенвик уже может быть мертва или ей угрожает опасность насильственной смерти. — И что? — Я хочу поместить ее в безопасное место. — И думаете, что я могу вам сказать, где она сейчас находится? — Уверен. — Я не могу. — Не можете или не станете говорить? — Не могу. Бергер встал и заговорил, подчеркивая каждое произносимое слово: — Я хотел, чтобы вы поняли, как я к вам отношусь. Если ваши клиенты невиновны, я хочу это знать, но если вы думаете, что можете себе позволить такой трюк, и не иметь при этом проблем, вы сошли с ума. Вы спрятали свидетельницу по делу об убийстве, ради всего святого! — Я повторяю вам, — Мейсон медленно произнес каждое слово: — Я не знаю, где она. Бергер резко распахнул дверь в коридор, остановился в дверном проеме и поставил ультиматум: — У вас есть сорок восемь часов, чтобы передумать. Все. Дверь захлопнулась. Делла Стрит обеспокоенно посмотрела на адвоката: — Шеф, нужно что-то делать с этой женщиной. Мейсон кивнул в задумчивости, потом улыбнулся: — Я многое могу сделать за сорок восемь часов, Делла. Глава 11 По глазам Пола Дрейка было видно, что он совсем не выспался. — Когда детектив начинает копаться в жизни разных людей, то обычно находит скелеты в шкафах, — заявил он. Мейсон в задумчивости кивнул. — В чьей жизни ты только что копался, Пол? — спросил адвокат. — Хейзел Фенвик.