— И она всему этому поверила? — спросил Мейсон. — Проглотила. — Значит, это была подстава, — сделал вывод адвокат. — Ну, конечно, она не просто так упала мне на колени! — воскликнул Дрейк, в голосе которого слышалось раздражение невыспавшегося мужчины, частично переставшего себя уважать. — Черт побери, неужели ты считаешь меня полным идиотом? Неужели ты думаешь, что я не догадался, что это подсадная утка? Но тогда я этого не знал. Ты сам хотел, чтобы я тебе рассказал о том, что происходило во всех деталях, вот я и рассказываю. — Хорошо, продолжай. Что было потом? — После того, как я принял душ и пропустил стаканчик в гостинице, я спустился вниз и поймал такси. Назвал таксисту адрес многоквартирного дома. — У тебя же уже не было телеграммы. — Не было. Но я тогда этого не знал, тем более я ее прочитал после того, как получил, и запомнил адрес. Он легкий. — Так, дальше. — Я приехал к этому многоквартирному дому, позвонил снизу в домофон, мне открыли дверь в подъезд, не задав никаких вопросов. Я сел в лифт и поехал на нужный этаж. Лифт оказался новый, из тех, которые автоматически открываются и закрываются, без лифтера. Ну, ты же видел уже такие. — Да, видел, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Давай дальше рассказывай. — Я пошел по общему коридору, который был плохо освещен. Мне пришлось воспользоваться фонариком, чтобы найти нужную квартиру. Я постучал в дверь. Открыла женщина. Я не стал сразу же доставать документы из кармана. Говорил тихо, улыбался обворожительно, словно парень, которого ее сестра просила как-нибудь к ней заглянуть. — Что ты сказал? — спросил Мейсон. — Я спросил, зовут ли ее Хейзел Фенвик. Она посмотрела на меня, не выражая никак эмоций, и произнесла одно слово: «Нет». Я был несколько удивлен и спросил, не именует ли она себя Хейзел Бассет. Тут у нее на лице стало появляться какое-то выражение, но она опять ответила отрицательно, но при этом даже не предпринимая попытки закрыть дверь. Я оценивающе ее оглядел, она полностью соответствовала описанию Фенвик, так что я решил, что пришла пора заставить ее немного понервничать. Я смотрел ей прямо в глаза, достал документы из кармана и заявил, что пришел, чтобы вручить документы Хейзел Фенвик или Хейзел Бассет. В ответ на это она очень медленно произнесла странную фразу, которую, похоже, специально заучивала: «Меня зовут Тельма Бевинс, но если вы принесли документы для вручения Хейзел Фенвик или Хейзел Бассет, то я их приму». Ну, ты же знаешь, как ведется такая игра. Не принято задавать много вопросов. Я решил, что сказанного ею достаточно, вручил документы, и она их взяла. И практически в это время я уловил движение сбоку. Раскрылась дверь соседней квартиры, в которой было полно людей. Тогда я еще ничего не понял, но никто не должен был меня остановить от вручения этих документов. Это я знал точно, поэтому сунул их ей в руки, и тут же начали сверкать вспышки. Было ощущение, что я оказался на цирковой арене. Пол Дрейк вздохнул. — Конечно, тогда я понял, что произошло, но было уже слишком поздно. На всякий случай я сунул руку в карман пальто, но телеграммы там не оказалось. Я понял, что эти ребята быстро работают. Ко мне в номер прислали этого якобы коридорного, который обыскал мои вещи, пока я мылся. Они явно знали, с какой целью я приеду, поэтому ждали меня и устроили засаду. Черт побери, да один из этих умников даже устроился на пожарной лестнице рядом с окном этой девицы! Сунул свою камеру в окно и разбил стекло. Как раз заснял момент вручения документов. Меня вспышкой ослепило. — Это были журналисты? — уточнил Мейсон. — Журналисты и полицейские. Перри, учти: там журналисты работают вместе с полицейскими, по крайней мере, если на их территории появляется человек из другого города. — Что сделала полиция? — Один уже хотел врезать мне в челюсть. Я почти увернулся, но у него оказался огромный кулачище, поэтому он меня все-таки немного задел. Остальные бросились к девчонке, схватили и потащили по коридору. — Что с документами? — поинтересовался Мейсон. — Их можно считать врученными, — ответил Дрейк. — По этому поводу не беспокойся. Когда они тащили ее по коридору, она все еще сжимала их в правой руке. Я же сказал тебе, что сунул их ей, когда понял, что нас сейчас окружит целая толпа, она механически схватила их, не выпуская из рук. Мне кажется, что она очень удивилась. — Ты знаешь, что было дальше? — Конечно, знаю. Они начали запугивать и угрожать ей уже в коридоре. Пытались выяснить, кто оплатил ей билет до Рено, почему она приехала, кто велел ей это сделать и все в таком роде. — И что она отвечала? — Ничего. Она заявила, что не будет говорить, пока не увидит своего адвоката. — Что дальше? — Я понял, что оказался в глупом положении, и все планы, связанные с Рено, сорваны, поэтому решил, что Хейзел Фенвик, вероятно, не станут никому показывать, пока не добьются от нее признания. Я знал, что ты сейчас в суде, ведешь это дело, и не хотел, чтобы они тебе устроили неприятный сюрприз. Поэтому я отправился в аэропорт, нашел там самый быстрый самолет, зафрахтовал и попросил доставить меня сюда побыстрее. Хоть огненный след в небе оставить, но как можно быстрее! — И пилот не подвел? — Нет, — ответил Дрейк. Перри Мейсон нахмурился в задумчивости, потом медленно раскрыл газету и прочитал заголовки: «Таинственная свидетельница обнаружена в Рено», «Адвокат вовлечен в дело», «Окружная прокуратура представит дело Большому жюри[21]». Мейсон медленно сложил газету. — Боже, Перри, мне очень жаль. — О чем именно ты жалеешь? — уточнил Мейсон. — О том, что ты увяз в этом деле и оказался в таком неприятном положении. Ты, как и я, понимаешь, что эта девица не выдержит давления и сломается, если уже не сломалась. Она им все расскажет. Судя по тому, что я прочитал в газетах, похоже, что она им уже все выдала. — Скажи мне: она настаивает на том, чтобы остаться в Неваде? — спросил Мейсон. — Понятия не имею, — ответил Дрейк. — Но уверен, что после того, как на нее насела та орава полицейских, она сделает и скажет все, что угодно, или я вообще ничего не понимаю в людях. — Тихо. К нам приближается окружной прокурор, — предупредил Мейсон. Гамильтон Бергер оглядел Мейсона с головы до ног, холодно улыбнулся и заявил с видом человека, который играет с жертвой, как кошка с мышкой: — Если не возражаете, адвокат, я хочу отложить это слушание, чтобы представить Большому жюри одно очень важное дело. — А разве вы не можете отправить одного из своих заместителей представлять дело Большому жюри, чтобы мы продолжили это слушание? — спросил Перри Мейсон. — Это нежелательно, — ответил Бергер. — И уверяю: для вас это не сыграет никакой роли. — Почему? — Потому что вам тоже придется предстать перед Большим жюри. Это связано с внезапным путешествием в Рено некой Хейзел Фенвик. — О, значит, Хейзел Фенвик уже здесь? — воскликнул Мейсон. — Вскоре будет. — И она находилась в Рено? — Вы прекрасно знаете, что она находилась в Рено, — заявил Бергер, и при этом не мог скрыть ярость. — Она сказала полиции, что вы оплатили ее расходы. В этом она призналась. Правда, пока больше ничего не сказала. Утверждает, что ее зовут Тельма Бевинс. Под этим именем она регистрировалась в гостинице. И полиции Рено сказала, что она Тельма Бевинс. У них на нее ничего нет. Но после того, как она окажется здесь и ее опознают, она у меня запоет совсем по-другому. В зале заседаний послышался шум. Судья Винтерс вышел из кабинета, дверь в который прикрывала черная штора, и сел на свое место, потом стукнул молоточком по столу, чтобы призвать всех к тишине. Судья Винтерс сурово посмотрел на Перри Мейсона. Он не сказал, что прочитал газеты, но это было ясно по тону его голоса, когда он глядел прямо на адвоката. — Хотите продолжить, господин адвокат? — Да, Ваша честь, — ответил Перри Мейсон и спокойно выдержал взгляд судьи. Глава 16 Судья Винтерс кивнул окружному прокурору. — Продолжайте, — велел он. Окружной прокурор Гамильтон Бергер в свою очередь кивнул одному из своих помощников. Тот подошел к Перри Мейсону, протягивая ему сложенный лист бумаги. — Ваша честь, имело место поразительное, хотя и предсказуемое развитие событий этого дела, — объявил окружной прокурор. — Поэтому я вынужден просить отложить слушание этого дела примерно на час. Судья Винтерс нахмурился. — Я считаю, Ваша честь, что вопрос, который будет рассматриваться Большим жюри, крайне важен, и я должен присутствовать во время этого процесса. — У защиты есть возражения? — спросил судья Винтерс. Мейсон не успел ответить. Бергер заговорил снова, причем повысив голос. — У защиты не может быть возражений, потому что одним из первых свидетелей, которые предстанут перед Большим жюри, будет никто иной, как Перри Мейсон, адвокат обвиняемых. — Ваша честь, это замечание было неуместным и излишним, — заговорил Мейсон спокойным и ровным тоном. — Я держу в руке повестку, в соответствии с которой должен предстать перед Большим жюри. Эта повестка находилась в руках помощника окружного прокурора и могла быть вручена мне в любое время перед началом этого заседания. Тем не менее, ее передали именно после начала заседания по сигналу окружного прокурора и явно с целью показать суду и зрителям, что меня вызывают свидетелем для дачи показаний перед Большим жюри. Это была просто показательная акция. Судья Винтерс колебался. Бергер с воинственным видом повернулся к Мейсону: — Вы можете критиковать мои действия, но не можете не принять повестку. — Достаточно, господин окружной прокурор, — перебил его судья Винтерс и стукнул молоточком по столу. — Воздержитесь в дальнейшем от каких-либо замечаний личного характера. Я заверяю господина адвоката, что суд не будет принимать во внимание замечания окружного прокурора, и они никак не повлияют на решения суда. Пожалуйста, продолжайте рассмотрение дела, господа. Держа в руке повестку, Перри Мейсон оглядел собравшихся зрителей и поймал обеспокоенный и удивленный взгляд Деллы Стрит, которая сидела на одном из боковых стульев в конце зала. Она приподняла газету, которую держала в руке, и многозначительно посмотрела на нее. Перри Мейсон почти незаметно кивнул, а потом подмигнул секретарше.