– Хорошо. Я уйду сам. Мейсон встал со стула и направился к двери. У него за спиной заскрипели пружины кровати – это Оксман резко вскочил и направился за адвокатом. – Подождите минутку, мистер Мейсон, – сказал он. – Давайте все обговорим. – О чем вы хотите говорить? – уточнил Мейсон, поворачиваясь к нему. – Вы, конечно, тыкаете пальцем в небо, все совсем не так, но мне в любом случае очень не хотелось бы, чтобы вы шли к Сквайерсу и рассказывали ему эту историю. – Да? Оксман пожал плечами и продолжал говорить: – Мне бы просто этого очень не хотелось. Сквайерс не может создать мне неприятности, но, знаете ли, мы с ним уже дружим какое-то время, и мне очень не хочется, чтобы между нами возникли трения. Мейсон стоял, широко расставив ноги, расправив плечи, лицом к Оксману, и смотрел на этого худощавого типа холодно и пренебрежительно. Внезапно он достал из кармана долговые расписки, разорвал их на мелкие кусочки, зашел в ванную комнату и спустил их в унитаз. Через секунду адвокат снова появился в номере. – Хорошо, Оксман, давайте забудем про подделки и будем считать, что у вас настоящие расписки. На лице Оксмана сразу же появилось облегчение. – Вот так гораздо лучше, – сказал он. – Я знал, что вы разумный человек. Что вы хотите? – Ничего, – ответил ему Мейсон. – Возможно, вы прошли по тому коридору к кабинету и увидели Сильвию, склонявшуюся над письменным столом. Возможно, вы видели на столе настоящие долговые расписки. Я не знаю. Если и видели, вы никогда не посмеете в этом признаться, потому что в таком случая вся ваша история о том, как вы заплатили Грибу семь с половиной тысяч долларов, летит ко всем чертям. – К чему вы клоните? – спросил Оксман. – Все очень просто, – усмехнулся Мейсон беззлобно. – Я считал, что знаю ответ на один очень важный вопрос, но хотел удостовериться. Я хотел точно знать, сколько денег дал вам Картер Сквайерс, и теперь установил, что вы поднялись на борт плавучего казино только с девятью с половиной тысячами долларов, которые вам выдал Сквайерс для выкупа этих долговых расписок. Потом вы в письменном виде признались, что видели Гриба после того, как поднялись на борт. Вы утверждаете, что выкупили у него долговые расписки. Эти долговые расписки у вас. Вы даже показали их газетчикам и позволили сфотографировать. Но вы вернулись с плавучего казино с той же суммой наличными, с которой поднялись на борт, – с девятью с половиной тысячами долларов. Теперь, согласно вашим собственным заявлениям, получается, что вы – последний человек, который видел Гриба живым! Вы получили от него долговые расписки на семь с половиной тысяч долларов и ничего не заплатили. Возникает вопрос: как вы их получили? Ответ прост: вы повздорили с Грибом, выстрелили ему в голову и забрали эти расписки. Если вам интересно, мистер Фрэнк Оксман, ваша жена предстанет перед Большим жюри, посмотрит на эти долговые расписки и без колебаний опознает их как настоящие долговые расписки, которые сама лично выдала Сэму Грибу. Это обойдется ей в семь с половиной тысяч долларов наличными, но ведь отправка вас на виселицу по обвинению в убийстве стоит этой суммы. Мейсон широкими шагами подошел к двери и отодвинул задвижку, потом, стоя на пороге, повернулся к Фрэнку Оксману. На лице у Оксмана застыли удивление и ужас. – Боже, Мейсон, вы не можете так поступить. Сильвия не может. Вы не станете… Мейсон вышел в коридор, прикрыл дверь наполовину, ухмыльнулся и сказал: – Не думаю, что стану играть с вами в покер, Оксман. Какой мне толк от вашего костюма? А я ведь вас раздену до трусов. Размер у вас слишком маленький для настоящего мужчины. Хорошего дня! Мейсон захлопнул дверь, прошел по коридору к лестнице, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии Оксман. Он слышал движение в номере, но к двери никто не приближался и открывать ее явно не собирался. – Сильвия, открывайте, – тихим голосом произнес Мейсон. Наконец она открыла дверь и встревоженно уставилась на него. – Насчет вашего мужа можете больше не беспокоиться, – объявил Мейсон. – Что вы с ним сделали? – Заставил защищаться, – с мрачным видом сообщил Мейсон. – Думаю, что сейчас он пустится в бега. – Расскажите, как все происходило. – Я показал ему, что именно он последним видел Гриба живым, – пояснил Мейсон. – Из-за его лживого письменного заявления он оказался в сложном положении. И теперь ему придется выкручиваться. Кстати, он находится в этой гостинице. – Он здесь? – Сильвия вздрогнула. – Да в этой гостинице, двумя этажами выше, в номере пятьсот девятнадцать. Почему вы выбрали этот отель? – Мы… мы раньше здесь останавливались, когда прятались от знакомых, которых не хотели видеть. Мы тогда не хотели возвращаться домой и… Боже, я должна была догадаться, что он приедет сюда. Мне только следовало немного подумать. Эта гостиница – его нора, он тут прячется… Вы не сказали ему, что я тоже здесь? – Конечно, нет. – Как вы думаете, а он может это знать? – Не могу вам ответить. Он мог видеть вас в холле. Кто-то из носильщиков или коридорных знает, кто вы? – Не думаю. – Ну, в таком случае сидите тихо, – посоветовал Мейсон. – Заприте дверь и не открывайте, пока не выясните, кто пришел. Сильвия опустилась на краешек кровати, словно ноги больше не держали ее. – Я не хочу здесь оставаться. Я хочу съехать, – объявила она. – Нет, Сильвия, это самое худшее, что вы можете сделать. Не забывайте: вас разыскивают. Вы не сможете сейчас зарегистрироваться ни в одной гостинице. Я думаю, что Фрэнк съедет отсюда в течение часа. Она смотрела на ковер, потом внезапно подняла глаза. – Мистер Мейсон, почему вы все это для меня делаете? – Из чувства справедливости. Я хочу, чтобы вам не пришлось отвечать за чужие грехи. – Но почему? – Вы в некотором роде моя клиентка, – произнес он легким тоном. – Вы и раньше говорили что-то подобное. А теперь я хочу получить ответ. – Мейсон молчал, и Сильвия снова заговорила: – Я совсем недавно видела вас и еще одного мужчину в плавучем казино – как раз в тот вечер, когда пришла к Грибу, чтобы поговорить об этих долговых расписках. Мне показалось, что тогда все вели себя как-то странно, когда я там появилась. Теперь я понимаю, в чем было дело. – И в чем же? – спросил Мейсон. – Вы пытались получить эти долговые расписки, – объявила Сильвия. – Вероятно, вас наняла бабушка Матильда. – Почему вы так думаете? – спросил Мейсон. – Вы задаете мне вопросы, чтобы не отвечать на мои, – с вызовом заявила она. – Послушайте меня, мистер Мейсон. Вот что я хочу вам сказать: если моя бабушка отправилась на корабль, ожидая неприятности, то она взяла с собой пистолет. Я думаю, что вам следует это знать. Он у нее уже лет десять, она любит его всюду с собой таскать, и много людей знают об этой привычке. Они подшучивают над ней из-за этого. Поэтому не удивляйтесь, если… – Какое именно у нее оружие? – перебил Мейсон. – Автоматический пистолет, револьвер? – Не знаю… Возможно, автоматический. – Хорошо, – кивнул Мейсон. – Я разберусь с этим вопросом. Возможно, ваш муж приехал в эту гостиницу, поскольку знал о том, что вы здесь. Один шанс из тысячи, но он есть. Заприте дверь. Независимо от того, что происходит, не открывайте ее, пока не удостоверитесь, что с другой стороны стою я. В крайнем случае, если я вам вдруг понадоблюсь, позвоните мне по телефону: Вермонт восемь-семь-шесть-девять-два. Это мое тайное убежище. Не звоните по пустякам, только в случае крайней необходимости, и ни при каких обстоятельствах никому не сообщайте этот номер. Вы меня поняли? Сильвия кивнула. – Номер запомните? Она достала карандаш из сумочки и начала записывать. – Не записывайте его, как обычный телефонный номер. Напишите «восемьдесят семь», потом поставьте букву «В», затем «шесть, девять, два». Тогда, если кто-то найдет эту бумажку, то решит, что это номерной знак автомобиля. Сильвия записала номер в соответствии с его указаниями, затем подошла к адвокату и опустила ладонь на его руку. – Я никогда не смогу отблагодарить вас в достаточной мере за все, что вы делаете, – сказала она. Мейсон похлопал ее по руке. – И не пытайтесь. – Скажите, Фрэнка могут осудить за убийство? – Шансы весьма велики, – ответил Мейсон. – Если убийство вообще имело место. – Что вы такое говорите? – У меня есть свидетель, который считает, что Гриб покончил с собой. Сильвия медленно покачала головой. – Нет, Сэм Гриб никогда бы этого не сделал. Его убили, – заявила Сильвия. – Ну, для нас может быть лучше, если правоохранительные органы посчитают случившееся самоубийством. – Пожалуйста, не давайте в обиду бабушку Матильду, – попросила Сильвия. – Проследите, чтобы на нее сильно не давили. Она… Пусть лучше считают виновным Фрэнка Оксмана. Если сможете, переведите на него все стрелки. – Вам безразлично, что будет с Фрэнком? – уточнил Мейсон. – Я ему ничем не обязана. И в любом случае вы же адвокат бабушки Матильды. Вы не должны позволить полиции что-то на нее повесить. – Минутку, – произнес адвокат многозначительно. – Если я представляю невиновного клиента, я доказываю, что клиент невиновен. Если я представляю виновного клиента, который мне врет, и я выясняю, что он мне врет, это будет скверно – для клиента… Я именно так веду игру, Сильвия.