— Так как все-таки? Почти или абсолютно? — Наверное, абсолютно. — Наверное? — Я уверен. — Тогда почему вы говорили, что почти уверены? — Ну, сомнения трактуются в пользу обвиняемого, и я сказал так на тот случай, если обвиняемую можно будет оправдать за недостаточностью улик. — Значит, сомнения все-таки есть? — Ну… я не говорил, что сомневаюсь. Я хотел дать обвиняемой возможность оправдаться. Пусть остаются сомнения. — Какие? — Любые. — Насколько я понимаю, вы все-таки сомневались и поэтому решили трактовать это сомнение в пользу обвиняемой и поэтому сказали, что почти уверены? Так? — Ну, в общем, так. — Но тогда, если вы только почти уверены, что обвиняемая — именно та женщина, которая вышла со стоянки и спрашивала вас про такси, и если вы обратили на нее внимание в первый раз именно тогда, когда она это делала, вы не можете быть абсолютно уверены в том, что именно она приехала на автомобиле Фарго на стоянку. Так? — спросил Мейсон. — Разумно предположить, что она приехала. — Я не говорю о том, что разумно предположить, — заявил Мейсон. — Я спрашиваю вас о том, что вы точно знаете. — Ну, если вы это так формулируете, то я предполагаю, что это одно и то же лицо. Должна была быть она. — Но вы не знаете? — Нет, я не знаю. — Вы не уверены? — Нет, абсолютной уверенности у меня нет. — Вы почти уверены? — Ну, я… Я предполагал, что… — Я знаю, что вы предполагали, — снова заговорил Мейсон. — Вы руководствовались предположением, что она, вероятно, поставила машину на стоянку, но вы не обратили особого внимания на то, кто сидел за рулем, когда машина заехала на стоянку? — Особого внимания не обратил. Нет. — Вы работали, как обычно, в соответствии с давно заведенным порядком: вручили сидевшему за рулем человеку квитанцию, получили деньги за стоянку, вставили корешок квитанции под дворник на лобовом стекле. Все верно? — Да. — При обычных обстоятельствах вы не обращаете особого внимания на водителей? — Иногда обращаю. — Прекрасно, мистер Дэнверс, — кивнул Мейсон. — В таком случае опишите водителей двух машин, которые заехали на стоянку перед обвиняемой. — Я их сейчас уже не помню. — Вы даже не знаете, были это мужчины или женщины? — Нет. — И в то время у вас не было особых причин обращать внимание на женщину, которая в настоящее время является обвиняемой? Она не сказала и не сделала ничего особенного, чтобы привлечь ваше внимание? — Нет. — Эта женщина пробыла на стоянке несколько минут. В это время на стоянку заезжали другие автомобили? — Думаю, да. Предполагаю, что да. — Но вы не помните? — Нет. — Затем вы увидели, как какая-то женщина вышла со стоянки, и эта женщина спросила вас насчет такси? — Все верно. — А окружной прокурор сказал вам, что когда вы окажетесь в месте для дачи свидетельских показаний, вы должны показать на обвиняемую пальцем и сказать: «Вот эта женщина»? — Да, — ответил свидетель до того, как Бергер успел выступить с возражением. — Ваша честь, я прошу вычеркнуть этот ответ из протокола, потому что хочу выступить с возражением! — закричал Бергер. — Это принятие во внимание факта, не представленного в качестве доказательства. Это неправильная интерпретация ранее представленных доказательств. — Свидетель уже ответил, — напомнил Мейсон. — А я прошу вычеркнуть этот ответ из протокола и прошу Суд рассмотреть мое возражение. — Свидетель ответил «Да», — опять напомнил Мейсон. — Свидетель находится под присягой. Вы утверждаете, что ответ неправильный? — Я хочу, чтобы ответ был вычеркнут из протокола, чтобы я мог выступить с возражением на основании того, что это принятие во внимание факта, не представленного в качестве доказательства. — Я думаю, что перекрестный допрос ведется должным образом, — объявил судья Кейт. — Ответ останется в протоколе. — Но он не соответствует фактам, — заявил Гамильтон Бергер. — Это не… — Гамильтон Бергер может принять присягу и дать показания, если хочет опровергнуть показания своего собственного свидетеля, — предложил Мейсон. — Ну, в конце концов, это мелочь, — с недовольной миной согласился Бергер и уселся на место. Мейсон снова повернулся к свидетелю и заговорил легким, разговорным тоном. В его голосе больше не слышалось официальности. — Давайте вспомним, как было дело, — предложил адвокат. — К вам пришли полицейские и вначале попросили описать эту женщину? — Все верно. — Вы ее описали? — Так, как мог. — А потом они показали вам несколько фотографий обвиняемой? — Да. — Вы внимательно их рассмотрели? — Да. — Не просто взглянули разок? — Нет, я долго их изучал. — Вы сказали полицейским, что это фотографии женщины, которая ставила у вас машину? — Я сказал им, что ее лицо кажется мне знакомым. — Что-то еще сказали? — Я сказал, что могла быть она — могла ставить машину. — Но вы не говорили с полной уверенностью, что это была она? — Нет. — Позднее, когда вам ее показали в ряду других женщин, вы сразу узнали ее как женщину, фотографии которой видели? — Да, конечно.