— Но я была в очках, — встряла миссис Мейнард. — Они все время были на мне, каждую минуту в то время, когда… — Ваша честь, я думаю, что все-таки имею право получить от свидетельницы ответ на заданный вопрос. Я считаю важным установить, насколько хорошо свидетельница видит без очков. Судья какое-то время колебался, потом обратился к свидетельнице: — Миссис Мейнард, вы не возражаете, если вам на какое-то время придется снять очки? — Ничуть. Она сняла очки и, держа их в руке, посмотрела снизу вверх на судью. — А теперь вы можете мне сказать, какое время показывают часы в дальней части зала суда? — спросил Мейсон. Свидетельница моргнула незабинтованным глазом. — Если вам так нужно знать, без очков я слепа, как сова. Так, минутку, я же под присягой. Я, конечно, не хотела сказать, что я совсем слепая, я имею в виду, что очень плохо вижу, я не могу обходиться без очков. Но я хочу, чтобы вы поняли: я была в очках все время, пока ехала в автобусе. Я все время была в очках, на всем пути от Лос-Анджелеса до Сакраменто. — Я понимаю, — кивнул Мейсон. — Наденьте снова очки, миссис Мейнард. Поскольку вы не можете обходиться без очков, у вас, как я полагаю, есть и запасная пара? — Что вы имеете в виду? — Вы носите с собой запасные очки в той сумке, которая сейчас лежит у вас на коленях, чтобы в том случае, если одни очки разобьются… — А почему они должны разбиться? — спросила миссис Мейнард. — Конечно, не ношу. Очки — это не автомобильная шина. Их случайно не проткнешь, как колесо. Это запасное колесо все время приходится с собой возить. — Вы хотите сказать, что у вас только одна пара очков? — Да. Разве этого недостаточно? Если наденешь два пары сразу, лучше видеть не будешь. По-моему, даже наоборот. — Но разве ваши очки никогда не разбивались и не ломались, миссис Мейнард? — Нет. — Значит, ваши очки были в хорошем состоянии двадцать второго сентября? — Да. — Это были те самые очки, которые на вас сейчас? Свидетельница замялась. — Те же самые? — А почему вы решили, что должны быть другие? — Я ничего не решил, — ответил Мейсон. — Я вас спрашиваю, миссис Мейнард. Это те же самые очки? — Да. — В таком случае, как так получилось, что примерно двадцатого сентября вы относили эти очки к доктору Карлтону Б. Рэдклиффу, чтобы заменить стекла? — спросил Мейсон будничным тоном. Мгновение казалось, что свидетельница была бы менее потрясена, если бы Мейсон внезапно ее ударил. Он явно выбил ее из равновесия. — Ну же, отвечайте на вопрос, — поторопил Мейсон. Свидетельница огляделась с таким видом, будто бы искала способ незаметно сбежать с места дачи показаний, потом облизнула губы и выдохнула: — Я носила ему не эти очки. — Поскольку у вас нет запасной пары, какие же очки вы ему носили, миссис Мейнард? — спросил Мейсон. — Минутку, Ваша честь, — поспешно вмешался Гамильтон Бергер, чтобы дать свидетельнице возможность прийти в себя. — Я думаю, что перекрестный допрос ведется неправильно. В конце концов, здесь ничего не говорилось про очки свидетельницы и… — Возражение отклоняется, — перебил его судья, не сводя глаз с лица свидетельницы и одновременно жестом показывая окружному прокурору, чтобы садился на свое место. — Давайте послушаем, что скажет эта свидетельница в ответ на прозвучавший вопрос, и не нужно перебивать. Вы можете ответить на заданный вопрос, миссис Мейнард? — Почему же нет, конечно, могу ответить. — Тогда, пожалуйста, отвечайте. — Ну… в общем, я не должна отчитываться за все свои действия. — Вам был задан вопрос, какие очки вы относили к доктору Рэдклиффу, если у вас нет запасной пары, — напомнил судья Кейт. — Я относила ему очки своего друга. — Какого друга? — спросил Мейсон. — Я… Это вас не касается. — Вы намерены ответить на вопрос? — уточнил Мейсон. Гамильтон Бергер вскочил со своего места. — Ваша честь, я возражаю. Мы уходим в сторону, сильно отклоняемся от темы. Свидетельница вполне определенно заявила, что была в очках на протяжении всего периода, о котором она дает показания. Господин адвокат сперва попытался показать, что случилось бы, если бы очков на ней не было. А теперь он нас уводит еще дальше от темы в попытке показать, что случилось совсем в другое время, а не в тот период, о котором идет речь. — Я это сделал, чтобы показать, что в интересующий нас период на свидетельнице не было очков, — пояснил Мейсон. — Я считаю, что господин адвокат особо подчеркнул важность этого момента, — объявил судья Кейт. — Если у защиты есть доказательства того, что в интересующий нас период свидетельница была без очков, то он вправе представить эти доказательства в процессе рассмотрения этого дела. — Но свидетельница уже сообщила ему все информацию, которая только может иметь отношение к делу, — заметил Гамильтон Бергер. — Я принимаю возражения стороны обвинения относительно дальнейшего перекрестного допроса в этом направлении, — объявил судья Кейт. — Мистер Мейсон, вы показали то, что хотели. Если у вас есть доказательства, что в интересующий нас период, но не в другое время, на свидетельнице не было очков, или по каким-то причинам она не могла их надеть, то вы можете их предъявить и они, конечно, будут уместны, и мы посчитаем их относящимися к делу. — Я хочу подвергнуть сомнению показания этой свидетельницы, — пояснил Мейсон. — Вы можете подвернуть сомнению показания, относящиеся к определенному периоду, другими словами — наличие или отсутствие очков в определенное время, а не более позднее или раннее. Продолжайте. — Когда вы в первый раз увидели обвиняемую, ее лицо скрывала густая вуаль? — спросил Мейсон. — Да, сэр. — Из-за этой вуали вы не смогли рассмотреть черты ее лица? — Не смогла. Но именно для этого она и надела вуаль. — Но когда она вышла из дамской комнаты на вокзале в Бейкерсфилде, вуали уже не было? — Все верно. — И именно тогда вы впервые увидели лицо обвиняемой? — Да, сэр. — Тогда откуда вам известно, что именно она была под вуалью? Что она зашла в дамскую комнату? — Ну… наверное, я это определила по ее одежде. — Вы можете описать ее одежду? — Детально нет. Я… я просто знаю, что это была та же самая женщина. Знаю, и все. — Вы не знаете, сколько женщин в то время находилось в дамской комнате? — Н-нет. — Вы просто видели, что туда зашла какая-то женщина, лицо которой было скрыто под вуалью, а потом вы видели, как оттуда вышла обвиняемая, и почему-то пришли к выводу, что это одна и та же женщина. Так? — Ну, я знаю, что это одна и та же женщина. — Откуда? — Ну, я ее узнала. — Как? — По одежде. — Как она была одета?