— Сегодня я уже не могу вам точно сказать, как она была одета, времени много прошло. Я помню только приблизительно. Я могу вам точно сказать, что было надето на мне, и я помню, что она была одета похоже. Мы об этом говорили, когда… — Я помню, — сказал Мейсон. — Вы об этом рассказывали, когда вас допрашивал окружной прокурор. Но можете ли вы точно описать, как была одета обвиняемая? — Я помню, что она была одета в той же цветовой гамме, что и я, и мы об этом с ней говорили. Я знаю, как была одета я и… — Сейчас я спрашиваю вас о том, помните ли вы точно, как была одета обвиняемая, — повторил Мейсон. — А если я это опишу, вы начнете меня спрашивать, как была одета женщина, которая сидела на сиденье передо мной, и как была одета женщина, которая сидела позади меня, а когда я не смогу вам ответить, вы выставите меня здесь полной дурой. Зал грохнул от смеха. Судья постучал молоточком, требуя тишины, но при этом широко улыбался. Потом он повернулся к Мейсону и сказал: — Продолжайте. — Значит, вы не можете вспомнить, как была одета обвиняемая? — Я помню только, что мы говорили о нашей одежде — о том, что она в одной цветовой гамме. Если вы хотите знать, как я была одета… — Не хочу, — сказал Мейсон. — Я просто пытаюсь проверить, насколько хорошо вы все помните, и выяснить, помните ли вы, во что была одета обвиняемая. — Я не могу вам это описать. — Тогда почему же вы так уверены в том, что именно обвиняемая входила в дамскую комнату, скрывая лицо под густой вуалью? — Разумно предположить, что это была она. Кто же еще? Она вышла и… Я не помню точно, во что она была одета, но я знаю, что женщина, которая вышла из дамской комнаты без вуали, — это та же самая женщина, которая вошла, скрывая лицо под вуалью. Я клянусь в этом. — А если вы ошиблись и на вас в то время не было очков, вы могли бы точно ее опознать? — спросил Мейсон. — Я была в очках. — А если бы не было, вы не смогли бы точно опознать человека? — Нет. — Спасибо. У меня все, — объявил Мейсон. — Это была наша последняя свидетельница, — встал со своего места Гамильтон Бергер. — Сторона обвинения на этом завершает представление дела. Это заявление окружного прокурора явно озадачило судью Кейта и большинство сотрудников суда, которые пришли в зал, чтобы послушать, как Мейсон проводит перекрестный допрос миссис Мейнард. — Суд объявляет десятиминутный перерыв, после этого начнется допрос свидетелей защиты, — постановил судья Кейт. — Боже мой, Перри, что себе позволяет Бергер? Что за представление дела об убийстве? Я бы сказал, что он сделал это очень поверхностно и отрывочно, — заметил Пол Дрейк тихим голосом во время перерыва. — Нет, Пол, он очень ловко и умело ведет дело, — не согласился с детективом Мейсон. — Здесь было представлено уже достаточно для обвинения моей клиентки в убийстве, причем умышленном, если защита ничего не предпримет. А выбор у нас совсем небольшой — вызвать или не вызывать миссис Фарго для дачи показаний. — И оба варианта не обещают ничего хорошего? — уточнил Дрейк. — Оба ужасны, — сказал Мейсон. — Если мы не позволим ей давать показания, то судья отправит ее в тюрьму. Если мы отправим ее в место для дачи показаний, а она попытается подтвердить свое алиби, ей конец. Она сама себя утопит. Ее единственный шанс — это рассказать то, что, по моему мнению, случилось на самом деле. А она по какой-то причине не хочет это рассказывать. — А что произошло на самом деле? — спросил Дрейк. — Миссис Фарго собиралась поехать на автобусе в гости к матери, но поссорилась с мужем, — начал объяснения Мейсон. — Он инвестировал ее личные средства, которые она унаследовала от богатого дяди. Сейчас, как я думаю, можно легко доказать, что Фарго перебрасывал деньги со счета на счет и увел у нее тысяч двадцать пять, а то и тридцать. Я думаю, миссис Фарго, так сказать, поймала его за руку, и они серьезно поругались. Вероятно, она пригрозила сообщить в полицию о мошенничестве, Фарго запер ее в спальне и держал ее там фактически в плену. Я думаю, что она находилась там, пока я осматривал дом, притворяясь, будто собираюсь его купить. И я думаю, что Фарго собирался сделать ноги. — А потом, как ты полагаешь, у них дошло до драки? — спросил Дрейк. — Потом, как я думаю, Фарго отпер дверь и, вероятно, пытался ее задушить. У нее был нож, и она ударила его, не собираясь убить, она просто старалась защититься и била вслепую. Она ударила Фарго ножом в шею, повредила артерию, поняла, что натворила, и в панике бросилась вниз по лестнице, села в машину и помчалась прочь. Вероятно, она думала, что если успеет к автобусу, то обеспечит себе алиби. Я думаю, что она на самом деле собиралась лететь шестичасовым самолетом, но поездка на автобусе давала возможность обеспечить алиби. Я думаю, что она позвонила матери, чтобы та подтвердила версию с автобусом — будто она изначально собиралась им ехать. — Предположим, она займет место для дачи показаний и все это расскажет. Это будет самооборона, — заметил Дрейк. — Тот факт, что она пыталась сфабриковать себе алиби и дала письменные показания, чтобы его подтвердить, совсем не пойдет ей на пользу, а восстановит всех против нее. Это безнадежный вариант. И есть какая-то причина, не позволяющая ей сказать правду. Если бы я только мог докопаться до этой причины и представить истинный мотив ее поступков в качестве доказательства, то у меня появился бы хоть какой-то шанс. — Может, это попытка защитить сына? — Нет. — А разве ты не можешь рассказать судье всю правду, как ты ее представляешь? — Если бы я только знал причину, по которой она молчит, я мог бы что-то сделать. Но, не зная этой причины, я только могу ее еще глубже утопить. А потом все решат, что я придумал для нее красивую версию, а она на самом деле убила мужа, чтобы получить страховку. — И большая страховка? — Двадцать пять тысяч долларов. Как раз хватит, чтобы покрыть недостачу, образовавшуюся после всего, что творил ее муж. — И она является бенефициаром? — Да. — Вот ведь дилемма! Ну, ты и попал, Перри, — покачал головой Дрейк. — Задачка не из легких, черт побери, — кивнул Мейсон. — Единственное, что меня радует, — это то, что сейчас проходит только предварительное слушание. Если я смогу сделать хоть что-нибудь, чтобы опровергнуть показания этой миссис Мейнард, то мне будет гораздо проще, когда дело передадут в следующую инстанцию. Я буду лучше понимать, как мне действовать! — Ты будешь пытаться добиться освобождения клиентки на этом предварительном слушании? — Нет, — покачал головой Мейсон. — Я позволю судье оставить ее под арестом. Я не могу допустить, чтобы она давала показания. Я не могу ничего сделать, пока она мне не расскажет, что именно произошло. — Ты считаешь ее алиби фальшивым? — Конечно, — кивнул Мейсон. — Тут окружной прокурор хорошо поработал. Однако, может, мне и удастся дискредитировать эту миссис Мейнард после того, как мы выясним историю с очками. Обрати внимание: запасной пары у нее нет. Может, как-то получится сделать упор на этом. Я не буду затягивать с защитой — только вызову доктора Рэдклиффа для дачи свидетельских показаний. Послушаем, что он скажет. К Мейсону подошла Делла Стрит и тихо произнесла: — Шеф, я могу внести еще один вклад в имеющиеся улики. — Какой? — Миссис Ингрэм пользуется теми же духами, что и ее дочь. Мейсон переварил информацию. — Не знаю, даст ли нам это хоть что-нибудь. Но это интересно. Однако Кларк Селлерс сказал, что конверт с деньгами подписан почерком Миртл Фарго. При этом она клянется, что не подписывала конверт для отправки мне, не отправляла мне деньги… Так, судья идет. Судья Кейт занял свое место и повернулся к Мейсону. — Есть свидетели со стороны защиты? — Да, Ваша честь. Я хочу вызвать одного свидетеля. Лицо окружного прокурора засияло в предвкушении перекрестного допроса миссис Фарго, но Мейсон пригласил совсем не ее. — Доктор Карлтон Б. Рэдклифф, вызванный повесткой в суд как свидетель со стороны защиты, пожалуйста, займите место для дачи свидетельских оказаний. В тишине зала кто-то громко закричал — хрипло, будто этого человека в эти минуты пытались задушить. Все повернули головы и увидели, как миссис Мейнард встает со стула. — Вы не имеете права! — закричала она. — Вы не имеете права копаться в моих личных делах и вытаскивать… Судья Кейт стукнул молоточком. — Тихо! — крикнул теперь он. — Ведите себя в суде подобающим образом. Прошу зрителей соблюдать тишину. Все права участников процесса будут должным образом защищены соответственно прокурором и адвокатом. Миссис Мейнард покачнулась, судорожно закашлялась, а потом рухнула назад на стул. Мейсон хмурился в задумчивости, задавая доктору Рэдклиффу обычные предварительные вопросы, затем спросил: — Вы имеете необходимую квалификацию и лицензию как доктор оптометрии? — Да, сэр. — Знакомы ли вы с миссис Ньютон Мейнард, свидетельницей, которая недавно давала показания? — Знаком. Да, сэр. — Видели ли вы миссис Мейнард двадцать первого сентября этого года? — Нет, сэр. — Нет? — переспросил Мейсон. — Нет, сэр.