— Какие обстоятельства? — Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты своих клиентов, — улыбнулся Мейсон. — Я убедился в этом как нельзя лучше. Мейсон ничего не ответил. — Раз вы не хотите или не можете рассказать мне больше, я вынужден строить догадки. — Попробуйте. Держа чашку без ручки короткими толстыми пальцами, Карлин заявил: — Может, мне потребуется какое-то время, но я найду ответ. — И что тогда? — поинтересовался Мейсон. Карлин улыбнулся, но промолчал. — А нам вы сообщите ответ? — спросила Делла Стрит у Карлина. — Еще не знаю. Вначале мне самому нужно найти ответ. — Он еще отхлебнул кофе из чашки с отбитой ручкой и внезапно снова заговорил: — Человеческий мозг — это изумительный инструмент. Мы могли бы разгадать многие загадки, если бы как следует сосредотачивались. Мы могли бы проникнуть в тайну жизни и смерти, если бы на самом деле попытались, но мы боимся. Мистер Мейсон, мы ужасно боимся! Страх управляет нашей жизнью. — Вы имеете в виду страх смерти? — спросила Делла Стрит, взглядом давая понять Мейсону, что попытается как можно больше вытянуть из Карлина. — Нет, мы боимся самих себя, — сказал Карлин. — Человек больше боится самого себя, чем того, что может с ним случиться. Он боится оставаться наедине с собой. Он боится узнать себя. Он боится заглянуть в себя. — Я этого не замечала, — призналась Делла Стрит. Карлин задумчиво посмотрел на нее. — Когда люди вечером собираются вместе, то достают карты и начинают играть в кункен или канасту, или они включают радио, или смотрят телевизор, или бегут в кино. — А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в общении? — спросила Делла Стрит. — Нуждаются, но не просто ищут общения. Люди боятся остаться наедине с собой. Поэтому они и собираются вместе, скучиваются. Мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился от темы. Хотя я пытался ответить на ваш вопрос. Я сосредоточусь на этом сообщении, на определенных вопросах, которые могут иметь к нему отношение. В конце концов, если оно на самом деле адресовано мне, в чем я сомневаюсь, то я сам выясню то, что вы не вправе сообщить мне, мистер Мейсон. — Вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? Вы не поняли его значения? — уточнил Мейсон. — Да, считаю. Я думаю, мистер Мейсон, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина. — Нет, — покачал головой Мейсон. — Мне вас описали. Назвали имя, адрес… — Конечно, назвали! — перебил Карлин. — Мистер Мейсон, я не сомневаюсь, что вы в точности выполнили поручение. Вероятно, ошибся ваш клиент. — Каким образом? — Предположим, вашему клиенту было нужно передать сообщение человеку по фамилии Карлин. Клиент не знает инициалов, но берет телефонный справочник, ищет по нему Карлинов. Наверное, тут присутствует еще какой-то фактор, о котором вы в настоящий момент не знаете. Но ваш клиент находит не того Карлина, а потом уже вам передается ошибочная информация… Вы известный человек, мистер Мейсон, и я очень рад познакомиться с вами. Я прекрасно провел эти полчаса. Я рад, что получил возможность пообщаться с вами. Но боюсь, что вам этот визит никакой пользы не принес. С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку. — А я надеялся, что вы сообщите мне хоть какую-то информацию о… — заговорил Мейсон. — Вашем клиенте? — подсказал Карлин и улыбнулся, видя, как Мейсон колеблется. — Возможно. — Насколько я понимаю, вы совсем недавно стали работать на вашего клиента, если слово «работать» подходит для описания взаимоотношений адвоката и клиента, — заметил Карлин. — Совершенно очевидно, что у вас не было возможности лично пообщаться с этим клиентом, а значит, это поручение вам как-то передали. Судя по тому, что время сейчас позднее, вы получили его не в своей конторе. А раз вас сопровождает мисс Стрит, то я предполагаю, что вы получили его, пока не успели добраться до дома. Значит, это поручение было вам передано во время позднего ужина в «Золотом гусе», откуда, как вы сами сказали, вы мне звонили. Мейсон улыбнулся. — Мне кажется, что вам очень нравится заниматься дедуктивными рассуждениями. — Нравится, — кивнул Карлин. — В конце концов, для чего человеку дан мозг? Почему бы его не использовать? Однако я забыл о своих обязанностях хозяина. Позвольте мне подлить вам кофе. Он быстро встал, наполнил их чашки, передал сливки и сахар, затем снова уселся на свое место, поправил очки и улыбнулся своей своеобразной улыбкой, которая меняла все его лицо. — Вы оба — яркие индивидуальности, люди с характером, — сказал он. — Должен заметить, что вы должны хорошо получаться на фотографиях. Обычно я не делаю портретных снимков. Мне нравится фотографировать то, что попадается мне на глаза, причем когда присутствует игра света и тени. Мне нравятся длинные утренние тени, мне нравится, как изменяется угол, под которым лучи солнца падают на землю во второй половине дня, но время от времени я делаю и портреты. Мне нравится показывать характер человека с помощью игры света и тени, подчеркнуть самообладание и хладнокровие мужчины или мягкое очарование женщины. Это можно сделать с помощью светового блика. Мне хотелось бы как-нибудь сфотографировать вас, когда представится случай и когда… не будет так поздно. Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон объявил: — Нам пора. Уже очень поздно и… — Мне следовало бы прикусить язык, но сказанного не воротишь, — с раскаянием проговорил Карлин. — Не знаю, почему люди так часто говорят то, что требует объяснений, а потом понимают, что объяснения еще усугубляют ошибку. Для меня еще совсем не поздно. Я думал о вас, простите меня. Фотограф, который не полагается на ретушь, которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать по утрам, когда лица еще не утратили свежести, а не после долгого и напряженного дня. Мистер Мейсон, я сам ненавижу ретушь. Я считаю, что можно сделать прекрасную фотографию, используя только игру света и тени. Мейсон взглянул на часы. — Пожалуйста, не думайте, что я говорю о том, что нам пора, из-за ваших слов. Но уже за полночь. Нам нужно ехать, или утром наши лица не будут достаточно свежими для фотографирования и… — Так вы приедете завтра утром, и я смогу… Мейсон рассмеялся. — Нет, я говорил в общем. Не исключено, что как-нибудь мы придем к вам сфотографироваться, мистер Карлин. Спасибо вам большое за ваше гостеприимство. Как-нибудь в другой раз я с удовольствием потолкую с вами о вашей жизненной философии и посмотрю сделанные вами фотографии. — Я буду очень рад, — ответил Карлин, слегка наклоняясь вперед, словно ожидая, что гости сейчас встанут. Мейсон на самом деле поднялся. — Спасибо, что зашли, — поблагодарил Карлин, потом улыбнулся Делле Стрит и добавил: — Когда мужчина начинает считать себя полностью самодостаточным в своем мужском мире и думает, что красота природы превосходит красоту живых форм, с ним что-нибудь случается, показывающее ему, насколько он был неправ. — Благодарю вас, — сказала Делла Стрит, встала и направились в коридор. — Я думаю, что из вас получится прекрасная фотомодель, — с надеждой в голосе продолжал Карлин. — Я очень надеюсь, что в скором времени вы с мистером Мейсоном выберете время, несмотря на свой плотный график, и заглянете ко мне. Это не займет много времени. Думаю, где-то полчаса. По четверти часа на каждого из вас вполне достаточно. Заодно я покажу вам свои работы и свою студию. Но я знаю, что сейчас поздно, и у вас, несомненно, был трудный день. Я понимаю, что у известного и загруженного делами адвоката не самая легкая жизнь. Карлин открыл входную дверь. — О, я вас порадую! Проясняется. Видны края облаков, несущихся по небу, и сквозь них пробивается лунный свет. Взгляните, как серебрится вон то облако в лунном свете… Мне очень жаль, что пока у нас нет объективов и фотопленок, позволяющих фотографировать лунный свет. Хотя прогресс в этой сфере идет семимильными шагами. Конечно, вы знаете, что на всех рекламных фотографиях вместо лунного света снят солнечный, только его снимают с очень малой выдержкой. Есть специальная технология, но когда-нибудь мы сможем запечатлеть на пленке настоящий, полный очарования лунный свет, а не резкий блеск солнца. Но не стану вас больше задерживать. Холодает, и я знаю, что вы торопитесь. Будьте осторожны. В это время на дорогах много пьяных, и они мчатся сломя голову и не притормаживая на перекрестках. — Мы будем осторожны, — пообещал Мейсон. — И обязательно приходите еще и позвольте мне… Не буду брать с вас обещание, потому что знаю, как иногда бывает трудно его сдержать, но мое приглашение остается в силе. Мои данные есть в телефонном справочнике, но, конечно, вы это знаете, потому что мне звонили. Спокойной ночи. Мне было очень приятно познакомиться с вами обоими. Мейсон и Делла Стрит тоже пожелали ему спокойной ночи, еще раз поблагодарили за гостеприимство, а когда дверь за ними захлопнулась, стали медленно, фактически на ощупь пробираться в темноте по цементной дорожке к тому месту у края тротуара, где Мейсон припарковал машину. — Ну? — спросил Мейсон. — Я его боюсь, — призналась Делла Стрит. — Почему? — Не знаю. — Женская интуиция? — Наверное. Делла Стрит первой подошла к машине и прежде, чем Мейсон успел взяться за ручку, сама открыла дверцу и поспешно села в салон — только ножка успела мелькнуть, когда ей пришлось подхватить юбку. — Поехали поскорей отсюда, — сказала она и захлопнула дверцу. Мейсон обошел машину, уселся за руль и попросил: — Расскажи мне поподробнее о том, что тебе подсказывает женская интуиция, Делла. — Я думаю, что он тоже боится. — Ты считаешь, что сообщение, которое мы ему передали, что-то для него значило? — Думаю, да. И значило немало. Мейсон включил двигатель, машина тронулась с места. — Он выдал себя только один раз, — сказал адвокат. — Как? Я не заметила. — Когда я вручил ему эту газетную вырезку, — сообщил Мейсон. — Он всего лишь один раз взглянул на нее — и тут же заявил, что она ему ни о чем не говорит. Если бы он на самом деле хотел узнать, о чем там речь, то он бы внимательно прочитал статью перед тем, как отвечать. А он взял ее в руку и практически сразу же сказал, что она ему ни о чем не говорит. Однако если он притворялся, нужно признать, что он великолепный актер.