– А откуда вы узнали, что это убийство, Тельма? – спросил он, меняя позу. Теперь он сидел с прямой спиной и развернувшись к Тельме Белл таким образом, чтобы смотреть ей прямо в глаза, и пронзал ее взглядом насквозь. Она резко перевела дух, слегка покачнувшись назад. У нее задрожали губы и она, запинаясь, произнесла: – Ну… как же… Вы же так это представили. Наверное, я поняла это из ваших слов. Мейсон мрачно усмехнулся. – А теперь послушайте меня. Можете слушать меня, а можете полицию. У вас, девушки, на сегодняшний вечер была назначена встреча с Фрэнком Пэттоном. Ему звонила Марджори и оставила телефонный номер, по которому с ней можно связаться. Этот номер зарегистрирован в этой квартире. Полиция это без труда выяснит и приедет сюда. Пэттону было оставлено еще одно сообщение, которое он получил, как только появился в апартаментах «Холидей». В нем говорилось, что Тельма Белл опоздает примерно на двадцать минут. Вы обе победили в конкурсах, организованных Фрэнком Пэттоном. Обе оказались обладательницами самых красивых ног в своих маленьких городках. По крайней мере, об одной из вас писали в газетах, как о девушке с удачливыми ножками. Вероятно, так писали и о второй. Именно таким образом Пэттон рекламировал конкурс в местных газетах, с которыми договаривался об информационной поддержке. В ванной, в квартире Фрэнка Пэттона у какой-то девушки случилась истерика. Она повторяла и повторяла что-то про «удачливые ножки». Перри Мейсон посмотрел вначале на одну девушку, потом на другую и продолжил: – Я видел, как Марджори Клун выходила из здания, в котором находится квартира Фрэнка Пэттона. Она утверждает, что не видела его. Но это то, что она говорит. Полиция очень этим заинтересуется и выяснит. А их методы совсем нельзя назвать приятными. Они будет действовать грубо и без сантиментов. Я ваш единственный друг в этом мире, если говорить об этом деле. Я пытаюсь помочь вам обеим. У меня есть опыт и знания. Вы же отказываетесь принимать мою помощь. Вы сидите здесь, переглядываетесь, вопросительно приподнимаете брови и удивленно восклицаете: «Что? Мы ходили к Фрэнку Пэттона? Ха, ха, ха! Не говорите глупостей». Когда я приехал в эту квартиру, вы обе наводили чистоту. Вам обеим срочно потребовалось помыться. Только вернулись – и сразу в ванну. Одна за другой. Одна едва успела выпрыгнуть из ванны, как туда запрыгнула вторая. – И что из того? – воинственно спросила Марджори Клун. – Мы можем принимать ванну, когда хотим. – Да, конечно. Только полиция посчитает ванну в такое время одним из доказательств. Больно рано вы пошли купаться, обычно люди моются позднее, перед тем, как ложиться спать. Поэтому полиция посчитает, что у вас была причина отправиться в ванную именно в это время, – пояснил Мейсон. – Какая причина принятия ванны может заинтересовать полицию? Почему у нас должна быть какая-то особая причина для того, чтобы принять ванну? – надменным тоном спросила Марджори. Мейсон повернулся к ней с яростным видом. – Хорошо, если вам все нужно разжевывать, то пожалуйста, – заявил адвокат. – Полиция скажет, что вы отмывали пятна крови, отмывали кровь с чулок, отмывали кровь, которая разбрызгалась по вашим ногам, когда вы стояли над Фрэнком Пэттоном. Девушка отпрянула назад, словно адвокат физически ударил ее. Мейсон, будучи высоким и крупным мужчиной, встал со стула и навис над двумя девушками. – Боже мой, что мне нужно сделать с двумя женщинами, чтобы вытянуть из них правду? Почему у вас в ванной комнате нет никакой одежды? Что вы сделали с вещами, в которых выходили? А вы, Марджори, что сделали с теми белыми ботиночками, которые были на вас, когда вы выходили из здания, в котором находится квартира Фрэнка Пэттона? Марджори Клун смотрела на него округлившимися испуганными глазами. Губы у нее дрожали. – Полиция… знает об этом? – спросила она. – Они смогут выяснить очень многое, – ответил адвокат. – Так, давайте все-таки спустимся с небес на землю. Не знаю, сколько у нас осталось времени, но давайте его используем и поговорим честно. – Предположим, мы были там, – заговорила Тельма Белл ровным, ничего не выражающим голосом. – Какая разница? Конечно, мы не стали бы его убивать. – Нет? И у вас не было никакого мотива? – спросил Мейсон, потом повернулся к Марджори Клун. – Сколько времени вы там находились до того, как приехал я? – Всего м-м-минутку, – дрожащим голосом ответила она. – Я не брала т-т-такси. Я приехала на трамвае. – Вы находились в квартире Фрэнка Пэттона, в ванной, и закатили там истерику? Она молча покачала головой. – Послушайте, а полиция узнает про то, что Марджори там была, если полицейский, видевший ее на улице, не свяжет ее с этим преступлением? – спросила Тельма Белл. – Может, и нет. А почему вы спрашиваете? – Потому что я могу начать носить ее белое пальто с лисьим воротником. Я даже могу надеть белую шляпку с красной пуговицей. И поклясться, что эти вещи принадлежат мне. – Таким образом вы окажетесь в сложном положении, – пояснил адвокат. – Вероятно, полицейский не запомнил лицо, но запомнил одежду. Он увидит вас в этой одежде и решит, что видел вас. И опознает вас, как женщину, которую тогда встретил на улице. – Я этого и хочу, – заявила Тельма Белл. – Зачем вам это? – Потому что на самом деле меня и близко там не было. – Вы можете это доказать? – спросил адвокат. – Конечно, могу! – гневно ответила она. – Неужели вы думаете, что я стала бы так подставляться, если бы не могла? Я хочу помочь Марджори, но я не такая дура, чтобы впутываться в дело об убийстве даже для того, чтобы ей помочь. Я буду носить эти вещи. Пусть полиция опознает меня, если хочет. Сколько угодно! Тот полицейский может поклясться, что видел, как я выхожу из здания. А я после этого докажу, что меня там не было. – Где вы были? – спросил Мейсон. – Встречалась с парнем. – Почему вы так рано вернулись домой? – Потому что мы поругались. – Из-за чего? – А вас это касается? – Да. – Из-за Фрэнка Пэттона. – Из-за чего именно? – Моему парню не нравился Фрэнк Пэттон. – Почему? Он вас ревновал? – Он знал о моем отношении к Пэттону и считал, что тот тянет меня в пропасть. Что я качусь по наклонной плоскости. – Почему он так считал? – Из-за контрактов, которые я заключала с помощью Пэттона. – Что это за контракты? – Я работаю моделью. Также позирую для художников, иллюстраторов, все в таком роде. – И вашему парню это не нравится? – Нет. – Как его зовут? – Джордж Санборн. – Где он живет? – В отеле «Гилрой», в девятьсот двадцать пятом номере. – Вы меня не обманываете? Не пытаетесь морочить мне голову? – Морочить голову моему адвокату? Что за глупости вы говорите? – Я не ваш адвокат. Я адвокат Марджори Клун, – сказал Мейсон. – Но я хочу быть справедливым и к вам и дать вам шанс. Тельма Белл махнула рукой, показывая на телефонный аппарат. – Вот телефон. Позвоните Джорджу, – предложила она. – Его номер: Проспект 83945. Перри Мейсон подошел к телефонному аппарату и снял трубку. – Соедините меня с номером Проспект 83945, – сказал он телефонистке на коммутаторе, когда у него спросили номер. Разговаривая, Перри Мейсон слышал, как девушки о чем-то шепчутся у него за спиной. Он не стал поворачиваться. Он стоял, широко расставив ноги, и прижимал трубку к уху. Послышался гудок, потом щелчок, и женский голос сказал: – Отель «Гилрой». – Будьте добры мистера Санборна из девятьсот двадцать пятого номера, – попросил Перри Мейсон. Мгновение спустя адвокат услышал в трубке мужской голос. – Алло! – произнес мужчина. – Примерно час назад Тельма Белл пострадала в автокатастрофе. Сейчас она находится в больнице скорой помощи, – сказал Мейсон. – Мы нашли в ее сумочке ваши координаты. Вы с ней знакомы? – Что? Повторите еще раз, – попросил мужчина. Адвокат повторил. – Это что еще за розыгрыш? – заорал мужчина. – Вы меня за кого принимаете? – Мы решили, что вы друг, которого, возможно, заинтересует ее судьба. Мы в больнице…