Мейсон посмотрел на него невинным взглядом ребенка. – Конечно, помогаю, – заявил адвокат. – Я же сказал вам, что помогу, как только могу. Черт побери, вы же не просто так занимаетесь этим делом, вы зарабатываете этим на жизнь, как и я сам. Кстати, я никогда ничего не имел и не имею против полиции – ни в одном случае, какое бы дело я ни вел. Полиция собирает доказательства по делу и выстраивает обвинение, как может. Я прихожу в суд и пытаюсь добиться оправдания своего клиента. Это бизнес. Если бы вы, ребята, не начинали никаких уголовных преследований, никого не арестовывали, то у меня не было бы возможности зарабатывать деньги, защищая обвиняемых. Никто не станет платить адвокату деньги, пока не попал в беду. Райкер кивнул. – Все так, – согласился он. – Вы можете что-нибудь рассказать нам про эту Марджори Клун? – спросил Джонсон. Мейсон нажал на кнопку переговорного устройства, чтобы связаться с Деллой Стрит. – Делла, принеси мне папку по «Делу об удачливых ножках», – попросил он. Через несколько секунд секретарша появилась в кабинете адвоката с нужной папкой. Перри Мейсон кивнул ей. – Пока все, – сказал он. Она закрыла за собой дверь в приемную. Судя по тому, как Делла ею хлопнула, стало ясно, что она очень недовольна. Мейсон достал фотографию из папки. – Вот это Марджори Клун, – пояснил он, показывая им фотографию. – Как вы думаете, узнаете ее, если увидите? Райкер присвистнул, потом оба детектива встали со стульев, чтобы получше рассмотреть снимок, который Мейсон держал в руках. – С такими ногами невозможно не попадать в щекотливые ситуации, – заметил Джонсон. – Небось попортила мужикам много крови. Готов поспорить: она замешана в этом убийстве. Мейсон пожал плечами. – С моей помощью вы это не докажете. Меня наняли, чтобы организовать уголовное преследование Пэттона. Теперь он мертв, и обвинение предъявить ему нельзя. Вы можете проверить все, что я вам тут наговорил, связавшись с Манчестером. А пока проверьте этого доктора Дорая. К тому времени, как новость попадет в газеты, он может решить, что его здесь ничего не держит, и вернуться в Кловердейл. – Насколько я понял, он приехал за девушкой, – сказал Райкер. Мейсон вопросительно приподнял брови. – Разве? – спросил адвокат. – Но вы же вроде так сказали. – Не думаю. – Но у меня сложилось именно такое впечатление. Мейсон вздохнул, потом показательно всплеснул руками. – Парни, с моей помощью вы ничего не докажете, – заявил он. – Я рассказал вам об этом деле все, что мог, – все, что не было сообщено мне в конфиденциальном порядке. Вы можете тут сидеть до двух часов ночи, но больше я вам все равно ничего не скажу. Райкер рассмеялся и встал. Джонсон мгновение колебался, потом тоже поднялся на ноги. – Можете воспользоваться вот этим выходом, – Мейсон показал на дверь, открывающуюся прямо в коридор. Адвокат слышал, как по коридору удаляются их шаги, а когда полицейские завернули за угол к лифту, он защелкнул замок в двери, через которую они вышли, направился к двери в приемную, открыл ее и улыбнулся Делле Стрит, глядя на нее сверху вниз. – Что случилось, шеф? – обеспокоенно спросила она. – Пэттона убили, – сообщил Мейсон. – До того, как ты к нему поехал, или после? – До. Если бы его убили после моего появления, то я был бы замешан в этом деле. – А сейчас не замешан? Он покачал головой, сел на край ее письменного стола, вздохнул и признался: – Не знаю. Она протянула руку и положила холодные, ловкие пальцы ему на руку. – Можешь мне рассказать, что произошло? – спросила она тихим голосом. – Пол Дрейк позвонил как раз перед твоим приходом в контору. Сообщил мне адрес Пэттона: апартаменты «Холидей». Я отправился туда. Дрейк должен был последовать за мной через пять минут. Как раз перед тем, как войти в здание, я увидел, как из него выходит симпатичная девушка. На ней было белое пальто и белая шляпка с красной пуговицей, и еще белые ботиночки. В голубых глазах стоял испуг. Я вообще-то обратил на нее внимание, потому что она выглядела виноватой и очень испуганной. Затем я поднялся к квартире и стал стучать. Никакой реакции. Я позвонил в звонок. Никто не открыл. Я надавил на ручку, оказалось, что дверь не заперта. Он замолчал на мгновение, склонил голову вперед. Девушка слегка надавила пальцами на тыльную сторону его ладони. – И что дальше? – подбодрила Делла. – Я вошел в квартиру. Что-то мне сразу показалось подозрительным. Вначале я оказался в гостиной. Там на столе лежали перчатки, шляпа и трость. Я их видел в замочную скважину перед тем, как зайти. Поэтому я и думал, что кто-то должен быть дома. – А зачем тебе нужно было заходить? – Мне нужно было получить признание Пэттона, хоть что-то. Он не отреагировал на стук и звонки. Я решил, что мне повезло, – раз он не запер дверь. – И что ты там обнаружил? – В гостиной ничего. Но когда я зашел в спальню, то увидел Пэттона на полу. Он был мертв. Его убили большим ножом с широким лезвием. Очень неприятное зрелище. Грязная работа. – В каком смысле? – не поняла секретарша. – Он умер сразу, – сообщил Мейсон. – Но рана глубокая и широкая. Нож перерезал артерию, которая проходит прямо над сердцем. Думаю, что кровь хлестала фонтаном. На лице Деллы появился ужас, но она быстро взяла себя в руки и спокойно сказала: – Могу себе представить, как все там выглядело. Что-то еще ты там видел? – Вроде это все. Да, в гостиной на полу валялась небольшая дубинка. Пока я не смог объяснить, какое отношение она имеет к делу. – Но если его зарезали ножом, зачем тогда дубинка? – Вот это я и не могу понять, – признался Мейсон. – Есть здесь что-то подозрительное. – Ты позвонил в полицию? – Вот тут мое везение закончилось, – сказал Мейсон. – Я стер свои отпечатки пальцев со всех ручек и вышел из квартиры. Я знал, что Пол подъедет через пять минут. Я хотел, чтобы тело обнаружил он и позвонил в полицию. У меня были и другие дела. Но когда я выходил из квартиры, я услышал, как открылись дверцы лифта и раздались голоса. Женщина рассказывала про девушку, у которой была истерика. Я сразу догадался, что случилось. Если бы меня увидели идущим от квартиры, где убили человека, то я бы оказался в крайне неприятном положении. Мне бы никто не поверил, если бы я рассказал правду о том, как все происходило на самом деле. Совсем необязательно, что меня обвинили бы в убийстве. Скорее, полиция решила бы, что убийство совершил один из моих клиентов и позвонил мне, а я бросился на место преступления, чтобы убрать какие-то улики или что-то в этом роде. Понимаешь, в каком положении я мог оказаться? Я решил, что кто-то из людей, которых меня наняли представлять, может быть замешан в этом деле. Если бы полицейский увидел меня выходящим из квартиры или стоящим перед дверью так, словно я только что вышел, я не смог бы представлять никого, обвиняемого в этом убийстве. Любая группа присяжных решила бы, что мой клиент виновен и сообщил мне, что натворил. – И что ты сделал? – спросила Делла Стрит, которая слушала Мейсона с огромным интересом. – Ты на самом деле оказался в трудном положении. – Нужно было мгновенно принимать решение, времени на размышления просто не было. Может, и был вариант сделать все как-то по-другому. Не знаю. Я мог сделать только одно, по крайней мере, больше я ничего не успел придумать. Я достал универсальный ключ из кармана и запер дверь. Замок оказался простой. Затем я притворился, будто даже не догадываюсь, что поблизости находится полиция, и стал стучать в дверь. Полицейский появился из-за поворота коридора и увидел меня перед дверью квартиры, стучащим в эту дверь. Потом я пару раз нажал на звонок, демонстративно махнул рукой, изобразил на лице недовольство и вроде как собрался уходить. И тут притворился, будто впервые вижу полицейского. – Ловко! – воскликнула Делла. – Да, тут все прошло как по маслу, – произнес Мейсон таким тоном, словно комментировал игру в бридж, где в самом конце сделал удачный ход. – Но затем я допустил очень серьезную ошибку. – Какую? – обеспокоенно спросила секретарша. Глаза у нее слегка округлились, и она неотрывно смотрела в лицо Мейсона. – Я недооценил ум Дж. Р. Брэдбери. – О! – выдохнула Делла с явным облегчением, а через пару секунд спросила: – А он знает, что… – Знает, – кивнул Перри Мейсон. – Я одно могу про него сказать. Он бабник и ни одной юбки не пропустит. Молод душой. Помнишь, когда ты уходил из конторы, он угостил меня сигаретой? – Да. – Потом он склонился вперед, чтобы дать мне прикурить. – Он пытался тебя поцеловать? – Нет, – медленно произнесла она. – И это странно. Я думала, что попытается. Я до сих пор думаю, что он собирался это сделать, но что-то заставило его отказаться от этой мысли. – И почему он передумал? – Не знаю. – Может, подумал, что ты мне пожалуешься? – Нет, дело явно не в этом. – Но что все-таки он сделал?