– Поезжайте прямо, пока не увидите какую-нибудь тихую боковую улочку, где почти нет движения. Заверните на нее и встаньте там где-нибудь, – велел Мейсон таксисту, когда забрался внутрь, потом улыбнулся Делле Стрит и встретился взглядом с Брэдбери. – Вы очень настойчивый тип, Брэдбери. Брэдбери не отводил взгляда и смотрел прямо в глаза Мейсона. – Я борец, Мейсон, – мягко сказал он. Мейсон видел перед собой холодные серые глаза, уверенно выдвинутую вперед челюсть. Он кивнул, достал пачку сигарет из кармана, угостил Деллу. Брэдбери покачал головой, достал сигару и зажег спичку о подошву ботинка. Мейсон достал сигарету и тоже зажег спичку. Делла Стрит глазами поблагодарила Брэдбери, но прикурила у Мейсона. Брэдбери нахмурился, но поднес спичку к своей сигаре. После Деллы Мейсон закурил сам и и повернулся к Брэдбери. – И из-за чего весь этот шум? Насколько я понял, вы собирались что-то предпринять, если не встретитесь со мной. – Я считаю, что имею право на встречу со своим адвокатом, если я его нанял и достойно оплатил его услуги, – заявил Брэдбери. – Так, давайте сейчас не будем об этом спорить, – сказал Мейсон. – Мы можем совещаться. Что вы хотите? – Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорая в деле об убийстве Фрэнка Пэттона. Как вы знаете, ему предъявлено обвинение. – Я думал, что вы хотите, чтобы я защищал Марджори Клун. – Верно. Но я также хочу, чтобы вы защищали доктора Дорая. – Вы считаете, что они оба будут подвергнуты уголовному преследованию? – Против них обоих официально выдвинули обвинение, – сообщил Брэдбери. – Я узнал об этом сегодня утром. Уже подготовлен ордер на их арест. – Что конкретно вы от меня хотите? – Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорая и добились его оправдания, – повторил Брэдбери, четко произнося каждое слово. – Это может быть нелегко, – медленно произнес Мейсон, в задумчивости глядя на дым, поднимавшийся вверх с кончика его сигареты. – Если им обоим предъявлено обвинение в этом убийстве, то по этическим соображениям я не могу представлять их обоих. Другими словами, возможно, что Дорай попытается свалить вину на Марджори Клун, а она в свою очередь – на Дорая. – Не надо углубляться в технические детали, Мейсон, – рявкнул Брэдбери. – Ситуация критическая. Что-то необходимо делать и делать немедленно. Я хочу, чтобы доктор Дорай был оправдан. Вы, как и я, прекрасно знаете, что никакого конфликта интересов не будет. Если он и возникнет, то только потому, что один из них попытается взять вину на себя, чтобы защитить другого. И именно этого я и хочу избежать. Вы должны представлять обоих, чтобы подобное не произошло. – Хорошо, этические вопросы обсудим в соответствующее время. Насколько я понимаю, ни одного из них еще не арестовали? – Нет. – Вы знаете, что известно полиции? – Многое. И у них есть веские улики против доктора Дорая. Сомневаюсь, что имеются доказательства против Марджори Клун, – заявил Брэдбери. – И вы хотите, чтобы я добился оправдания Дорая? Правильно? – Вы должны добиться оправдания Дорая. – Предположим, возникнет необходимость в двух разных адвокатах для представления обвиняемых. Кого мне представлять в таком случае? Перри Мейсон прищурился и сосредоточенно смотрел на Брэдбери. В глубине его глазах появился стальной блеск. – Такой необходимости не возникнет, – заявил Брэдбери. – И я не желаю это обсуждать. Я настаиваю, чтобы вы представляли обоих, господин адвокат, и, в частности, во время процесса прояснили вопрос с дверью. Мейсон прищурился еще сильнее, так, что почти закрыл глаза. – Какой еще вопрос с дверью? – С запертой дверью квартиры Пэттона, – пояснил Брэдбери. – Есть вещи, которые я не хочу обсуждать вслух, мистер Мейсон. Но я не дурак. Я ценю то, что вы сделали. Я понимаю, что это делалось в интересах всех тех, кто вам доверился, – так, как вы понимали эти интересы в тот момент. Однако я думаю, что полиция сможет доказать, что Марджори Клун находилась в квартире в момент убийства. Если дверь в квартиру была не заперта, то она могла войти, найти тело и сбежать в страхе. И в таком случае она не виновна ни в каком преступлении, а только в том, что сразу же не сообщила в полицию о том, что обнаружила труп. Если же дверь квартиры была заперта, это означает, что у Марджори был ключ. Это означает, что она не поддалась панике и в достаточной степени держала себя в руках, чтобы запереть за собой дверь, когда уходила. Это плохо для Марджори и для всего дела. – Но, предположим, Марджори Клун находилась в ванной. У нее могла начаться истерика. Кто-то услышал ее крики, забежал в квартиру и убил Фрэнка Пэттона? – предложил свою версию Мейсон. – В таком случае Марджори все равно последней покидала квартиру, если только не вышла из ванной, пока убийца находился в комнате, – без колебаний заявил Брэдбери, причем таким тоном, что было ясно: он очень тщательно обдумывал этот этап дела. – Найти тело и не сообщить никуда об этом, не поднять шум – это, возможно, является нарушением какого-то протокола, и за это нельзя сурово покарать. Но если она застала убийцу на месте преступления, во время убийства или сразу же после и помогла ему сбежать, то это делает ее соучастницей. Получается, что вопрос запертой двери становится все более и более важным. Делла Стрит заерзала на своем месте, она явно чувствовала себя некомфортно. Таксист завернул на боковую улочку, проехал по ней два или три квартала, потом остановился у края тротуара. – Здесь устроит? – спросил он. – Отличное место, – сказал Мейсон таким ровным, бесцветным и монотонным голосом, словно разговаривал во сне. При этом адвокат неотрывно смотрел на Брэдбери, словно пытался его загипнотизировать, и обратился все тем же монотонным голосом, не выражавшим никаких эмоций: – Мы должны понять друг друга, Брэдбери, что мы хотим друг от друга. Вы хотите, чтобы я представлял и Марджори Клун, и доктора Дорая? – Да. – Вы заплатите за мои услуги по представлению их интересов? – Да. – Более того, вы настаиваете на оправдательном приговоре? – Более того, я настаиваю на оправдательном приговоре, – повторил за Мейсоном Брэдбери. – При сложившихся обстоятельствах, господин адвокат, я считаю, что имею на это право. Если оправдательного приговора не будет, то я посчитаю, что должен буду раскрыть определенные факты, упоминать о которых в настоящее время не вижу необходимости. Но которые, по моему мнению, очень ясно указывают на то, что дверь заперли после того, как и Марджори, и убийца покинули квартиру, в которой было совершено убийство. – И это ультиматум? – Если хотите это так сформулировать, то да. Это ультиматум, – подтвердил Брэдбери. – Я не хочу говорить вам резких слов, Мейсон. Не хочу, чтобы вы чувствовали, будто я специально создаю вам трудности. Не хочу подставлять вас под удар, но, Боже праведный, я собираюсь помочь Марджори Клун. Я намерен добиться к ней справедливого, непредвзятого отношения. Мы это все уже обсуждали. – И для Боба Дорая? – уточнил Мейсон. – Я ожидаю и оправдания доктора Роберта Дорая. – Разве вы не понимаете, что практически все факты совершенно определенно указывают на его виновность? – Конечно, понимаю! – воскликнул Брэдбери. – Вы что, считаете меня дураком? – Ни в коем случае, – с уважением ответил Мейсон. – Я просто отметил, что вы хотите от меня слишком многого. Брэдбери достал из кармана бумажник. – Теперь, после того, как мы обсудили положение дел, я готов признать, что поручаю вам очень серьезное и трудное дело, но я также готов соответствующе заплатить за выполнение этой работы. Я уже отдал вам аванс в размере тысячи долларов. Сейчас я вручу вашей секретарше еще четыре тысячи долларов. И заплачу вам еще после того, как присяжные вынесут оправдательный приговор. Брэдбери был банкиром и считал деньги четко и уверенно. Он отсчитал купюры и вручил их Делле Стрит. Она вопросительно посмотрела на Мейсона. Тот кивнул. – В любом случае мы понимаем друг друга. По крайней мере, это радует. Но я хочу обратить ваше внимание еще на одну момент, Брэдбери. Я буду представлять и доктора Дорая, и Марджори Клун. Я буду биться за оправдательный приговор. Но я должен вам сказать о себе то же самое, что вы мне сказали о себе. Вы борец по жизни. Как и я. Обратите на это внимание. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну бороться за Марджори Клун и доктора Дорая, то буду делать именно это: бороться. Половинчатых мер не будет. Брэдбери и глазом не моргнул. Его лицо не изменило выражения, ни один мускул не дрогнул. – Мне плевать на то, что вы делаете, черт побери, и как. Простите, мисс Стрит, что выражаюсь в вашем присутствии. Я знаю одно: я хочу, чтобы эти два человека получили оправдательные приговоры. – Я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Брэдбери, – эмоционально заговорила Делла. – И я думаю, что вы ведете себя отвратительно. Это ужасно с вашей стороны! Мистер Мейсон сделал все от него зависящее, и даже больше, чтобы защитить человека, которого вы наняли его защищать. Он сделал то… – Хватит, Делла, – предупредительно произнес Мейсон. Она поймала его взгляд и внезапно замолчала. – Я вижу, что она в курсе, – кивнул Брэдбери. – Вы ничего не видите, – мрачным тоном заметил Мейсон. – И я прямо сейчас хочу сказать вам, Брэдбери, что для вас и для моих клиентов будет гораздо лучше, если вы не станете лезть в это дело. Мы понимаем друг друга, и этого достаточно. – Этого достаточно. – Более того, я не позволю, чтобы вы угрожали моей секретарше, пусть и завуалировано. Я не хочу, чтобы вы пытались угрозами заставить ее организовать еще какие-то встречи со мной. – Я не собираюсь просить о дополнительных встречах с вами, – заявил Брэдбери. – Я поставил вам ультиматум. Вы знаете, что мне нужно. Я не собираюсь ничего вам говорить про методы. Меня интересуют результаты, за которые вы передо мной будете отчитываться. Делла уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем посмотрела на мрачное лицо Перри Мейсона и промолчала. – Хорошо. Я здесь выйду, – сказал адвокат. – Отвезите Деллу назад в контору. За такси платите вы. Брэдбери кивнул. – Выдай ему расписку в получении денег, – велел Мейсон секретарше. – Наверное, не нужно говорить, что дорога каждая минута и время терять нельзя, – предупредил Брэдбери. – Полиция готовит дело против доктора Дорая, и это опасно. – Вы в курсе, что его опознали, как покупателя ножа? – спросил Мейсон. На лице Брэдбери появилось удивление, потом смятение и озабоченность. – Вы имеете в виду, что они смогли доказать покупку им ножа, которым убили Пэттона? – Да. – Боже праведный! – воскликнул Брэдбери и обмяк на сиденье. Теперь он неотрывно смотрел на адвоката со слегка отвисшей челюстью и округлившимися глазами. – Вы знаете, что обнаружили и его машину, которая была припаркована неподалеку от места преступления? – Да, про машину я знаю. Я думал, что они готовят дело против него как раз на этом основании. Но нож, Боже мой… Это же убедительное и неопровержимое доказательство? Мейсон пожал плечами.