— Заткнись и слушай. Мне наплевать на твою льющуюся гнилую кровь. Ты убил моего родственника, и теперь ты сгниешь в тюрьме. Ты убил Егора Плотникова вот из-за этих бумаг и едва не убил Алексея. А сегодня... сегодня ты посмел выкрасть мою жену, и потребовал эти документы в обмен на ее жизнь. Ты просчитался! — Да, я его убил! И этого тоже должны были убить! — кивнул в мою сторону и истерично завопил Масюлис. И твою, Римас, красотку я собирался убить. Сначала пустить по кругу, а потом убить! Молниеносный удар — и это чудовище захлебнулось в кровавой пене. Боже, какая реакция! Молодец, Римас! — Смотри, я принес тебе эти бумаги, но ты их не получишь. Их никто не получит. Будь они прокляты! С этими словами Римас схватил металлическую напольную вазу, порвал документы и поджег бумаги зажигалкой. И этот говнюк со слезами на глазах смотрел, как горят его грандиозные планы. Раздался телефонный звонок и ликующий голос Арсения сообщил: «Папа, Сашка только что обанкротил эту мразь!» — Ну вот, теперь тебе можно успокоиться. Ты — банкрот! А все твои деньги я пущу на благотворительность! В это время влетают спецназовцы и орут: «Всем на пол!» — Да нет, на пол не всем, сынок, — устало вздохнул Римас. Один и так уже лежит, а этот вот руку поранил... случайно. И мордой за дверцу зацепился... тоже случайно. Ты ему фельдшера, а лучше ветеринара пришли, а на левую руку браслетик накинь. Затем он подошел к подполковнику Станкявичусу, и они обнялись. — Ну и размах у тебя, Римас! Где таких бойцов нашел? — Сыновья и друзья четко сработали. Держи, Повилас, — протянул он подполковнику кассету из диктофона. — Здесь его признание в убийстве Плотникова и... короче, сам прослушаешь. Я только сожалею, что не добил эту тварь. Представляешь, эти выродки собирались пустить мою девочку по кругу у меня на глазах и затем убить нас обоих. Кстати, Верушка слышала, что бумаги заказал некто Ригель. — Отлично! Я понял. Не волнуйся, друг! Масюлиса уберут те, кто хотел получить секретный пакет, который он сжег, — сказал Повилас, сделав акцент на местоимении «он». Мы накроем всю ОПГ во главе с Ригелем. И мужчины ударили по рукам. — Приезжай сегодня к нам на праздничный ужин, — сказал Римас. Мы ведь с тобой лет тридцать не виделись. — Обязательно приеду, Самир. — Помнишь мое прозвище? — А то! Кто ж забудет такого вожака!» * * * Я подогнал машину к воротам. Отец тут же запрыгнул в машину и бросился к маме. — Жизнь моя! Солнышко мое, как ты? — встав на колени перед ней, он целовал ее руки, лицо, колени. Пожалуйста, прости меня, что задержался! — Рим, ты о чем?! Это я не подумала и вышла раньше времени, — гладила она лицо отца. Слезы у мамы текли ручьями, и отец собирал их губами. Он усадил ее на руки, обнял так, что она даже шевельнуться не могла, понимая его состояние. Двери микроавтобуса открылись, и мы услышали голос Гоши: — Машенька, любимая, не плачь! Все хорошо. Мама уже с отцом. Все в порядке, моя маленькая. Отец разнес в щепки этот притон. И он был прав. Мы со Стасом, Ваней и Гошкой спускались в подвал, где держали маму. Это какой же силищей надо обладать, чтобы разнести дубовую дверь в щепки! Вспомнилось изречение Дзен, одной из важнейших школ китайского и всего восточно-азиатского буддизма: «Только единство духа и тела может творить чудеса». Я знал, что отец владел техникой накапливания внутренней энергии, но чтобы так! Жаль, что мы с Гошкой этого не увидели. А если бы еще заснять на камеру... Скорее всего, это был взрыв энергии, подобный молнии, раскалывающей, как щепку, мощный вековой дуб. С нами спускался вниз подполковник Станкявичус, друг детства отца. Подозвал своих спецназовцев и сказал: «Учитесь, балбесы!» Потом присел на корточки, осмотрел место удара и сказал: «Да... Вышиб ногой с одного удара. Жесть!» — Твой отец был нашим предводителем, — сказал подполковник, безошибочно узнав во мне сына. — Учил нас правильно драться: сначала словом пытаться убедить, ну а если не получается, тогда уже кулаками. В голову — это крайний случай! Сегодня был тот самый случай! Этих тварей, всех до единого, надо было пустить под крайний случай. Вы, парни, молодцы! Сработали четко, нам и не снилось! Спасибо! Но больше всего мне понравились ваши АПС-ки. Смотрелись реально как настоящие. Стечкин бы гордился вами, — заржал подполковник, и мы ударили кулак в кулак! После штурма * * * Первым на подъехавший микроавтобус отреагировал ротвейлер Ванагас с радостным лаем и отчаянным вилянием куцего хвоста. Римас подхватил Веру на руки и сразу отнес в спальню. Аккуратно снял кашемировое пальто и... увидел разорванную блузку. — Верушка, какая тварь посмела касаться тебя?! — взревел Римас. — Нет, мой родной. Никто не касался. Это я, спускаясь в подвал, споткнулась на ступеньке и полетела бы вниз. А человек, который меня туда вел, успел ухватиться рукой за пальто и прихватил блузку. Еще я его попросила принести воды и мою сумочку. Там был телефон, и я надеялась, что смогу позвонить тебе. Я так боялась, что они могут тебя убить, Рим! — Все, все, мое солнышко! — обнял он ее. — Все уже позади. Ты со мной. Он успокаивал жену, нежно поглаживая ее спину. — Рим, я хочу сбросить с себя эту одежду, — прошептала она. Мне кажется, я вся пропахла жутким подвалом. — Сейчас, любовь моя, я все сделаю. Только осторожно обработаю перекисью твои губки и подготовлю для тебя ванну. — Пап, к вам можно? — послышался голос Арсения. — Конечно, сынок. — Мамулечка, как ты? — Все хорошо, мой родной! — Пап, мы с Гошкой и Стасом замариновали мясо для шашлыка. Звонил Яков Борисович, обрадовался встрече. Сказал, что подъедет с сыном. Отправили Андриуса с Иваном за хлебом. Решили заказать в ресторане кое-какие закуски, но Антон с Даном, изучив содержимое холодильника, вызвались сами приготовить салаты. Картошку по-деревенски взял на себя Алексей. Ваня набрел на коммерческий продуктовый магазин и прикупил там палку копченой колбасы и отличный кусок корейки. — Молодцы! Римас заставил Веру рассосать пару таблеток глицина и отнес ее в ванную. Наполнив ванну водой, включил режим гидромассажа. Сам вымыл Вере волосы шампунем, осторожно намылил губкой тело. Увидел кровоподтек на правом бедре, коснулся губами и прошептал: «Я ночью поцелую, подую и все пройдет». После ванны и глицина ей стало легче дышать, ушла нервная дрожь. Римас не отходил от нее ни на шаг. — Рим, я правильно поняла, что у нас сегодня гости? — Да, солнышко, я на радостях не подумал, что тебе захочется отдохнуть. — Напротив, я очень рада повстречаться со всеми. Бориса с Эммой, полагаю, ты тоже пригласил? — Пригласил всех. По поводу Юргиса сомневаюсь, а к Рамуне можно будет заехать завтра. — Так что же мы сидим! Как гостей будем принимать? Собирайся, поехали. Мне нужно заняться делом, чтобы немного отвлечься. У Ивана узнали, что за банком открыли коммерческий продуктовый магазин. И там можно купить много чего. Они возвращались домой, когда Римас вдруг вспомнил, что они ничего не купили к чаю. Да там вроде ничего и не было. — Успокойся, родной, все у нас будет. Пока дело дойдет до чая, у нас будет гигантская «Зебра». Тебе останется только ее аккуратно нарезать своим волшебным ножом. — Да нет, — подумал он про себя, — этот нож теперь осквернен кровью твари. Жаль, но резать я им ничего не буду. Во всяком случае, до тех пор, пока не узнаю, можно ли его энергетически очистить. Надо отдать должное, мой «скрамасакс» сегодня спас нам с Лёшкой жизнь... Вечер получился очень милым и уютным. Арс с Гошей и Стас расстарались на сто баллов. Их шашлык невозможно было отличить от шашлыка Римаса. Дан и Антон тоже молодцы. Салаты оказались очень вкусными. Ну и картошка по-деревенски от Алексея удивила всех. К восьми часам вечера приехал Станкявичус, усталый, но довольный. Римас познакомил его с Верой. Целуя руку, Повилас вдруг сказал: «Да за такую женщину можно было весь дом разворотить!» Гости в недоумении, а Римас рассмеялся, коснувшись пальцем виска и уголка губ.