1. Ваши украшения (серьги, бусы и т. д.) уберите в сумочку. 2. В карман положите свисток (подойдет любой — спортивный, игрушечный — лишь бы был громким). 3. Постарайтесь не пользоваться попутными машинами...» Ах, да, это же советы молоденьким девушкам. Целых шесть предосторожностей. Не мало. А далее еще пять советов: как себя вести, если девушка оказалась один на один с насильником. Что ж, советы дельные, наверняка кому-то помогут в определенной ситуации. Жаль только, что жизнь ставит человека в нестандартные ситуации. Не случайно же существует поговорка: «Кабы знал, где упал, там соломки б подостлал». Вот и Сережа, скорее всего, не ожидал опасности. «Все-таки памятку обязательно покажу Светлане, — подумал Владимир, засыпая. — А вдруг понадобится...» Оставалось еще одно «непрозондированное» место — изостудия при Дворце культуры текстильщиков, которую Сережа посещал дважды в неделю. Но и здесь Владимир услышал о нем только хорошее и... ничего нового. Педагог, молодой художник в очках с бородкой, и студийцы, словно сговорясь, рассказывали одно и тоже. Каким был Сережа? Очень милый, очень талантливый, очень добрый. Да, лучшей характеристики и не придумаешь. Только ровным счетом ничего эта прекрасная характеристика ему, Тимофееву, а значит, и следствию, не давала. Что ж, раз так, надо еще раз покопаться в личных вещах, тетрадях и книгах Сережи. Может, что-нибудь в них, пусть случайное, второстепенное, все же прольет хоть какой-нибудь свет на происшедшее. На длинный тренькающий звонок дверь открыла Галина Ильинична. Буквально за несколько дней она похудела до неузнаваемости, потеряла цвет лица. В больших тусклых ее глазах Тимофеев прочитал немой вопрос и ожидание — услышать имена убийц. Но Владимир только грустно покачал головой. Сказал: — Здравствуйте! — и виновато попросил: — Можно к вам? — Проходите... Тимофеев от чая отказался, прошел сразу в комнату Сережи. Попросил разрешения посмотреть его вещи. — Конечно, — только и сказала Галина Ильинична. Владимир не спеша пролистал тетради, книги на столе... Они, казалось, охотно рассказали бы, если бы могли, о человеке, совсем недавно общавшемся с ними. Там чернильное пятнышко, там очерчено какое-то слово, там след от пальца. Но никаких записок, никаких способных пролить на что-либо свет записей... — А сумку его школьную посмотреть можно? — поинтересовался Тимофеев. — Да вот же она, на кресле, берите! — показала Галина Ильинична. — Я после смерти Сережи ничего еще здесь не трогала... Владимир вытащил из сумки учебники. И сразу же из «Алгебры» на стол выскользнула серенькая сберегательная книжка, выписанная на имя Сергея Павловича Игнатенко. Галина Ильинична, увидев ее, вздохнула: — Это Сережины денежки. Получила к его шестнадцатилетию страховку, и открыли мы ему счет. — И сколько, если не секрет, вы положили?.. — Тысячу рублей... Какой уж там секрет. Владимир открыл страничку, сделал удивленное лицо. — Тут отмечено, — сказал он, — что Сережа пятнадцатого апреля снял восемьсот рублей. Вам об этом известно? — Не-ет, — голос Галины Ильиничны дрогнул. Она подошла к столу, взяла книжку, повертела ее в руках. Потом тряхнула каждый учебник, перевернула портфель. Денег не было. — Я об этом ничего не знала, — сказала она растерянно. «Вот, кажется, все и становится на свои места. Значит, дело в деньгах, — гася в себе следовательские эмоции, подумал Владимир. — Что ж, от этой печки и будем плясать». — Ну, да. Ну, конечно... — Черноглазая молоденькая девушка, кассир сберкассы, нахмурила красивые бровки и что-то припомнила, взглянув на фотографию. — Приходил такой — белобрысый, с родинкой на щеке. Я его еще заставила расписаться второй раз. Вот здесь на расходном листочке. Сумму-то он брал большую, а первоначальная подпись с этой не сходилась. Я и попросила расписаться еще раз. Что-нибудь случилось, товарищ лейтенант? Не тому выдала? — Нет, ничего, — солгал он: не будешь же прямо здесь, при посторонних, пускаться в объяснения. — А каких-нибудь людей не заметили с этим парнем? — Кажется, нет... — Кажется или точно? — Точно, не было. В тот день сдавали облигации. И в основном были пожилые люди. Других бы заметила. — Спасибо за информацию. Кто же мог видеть полученные Сергеем деньги?.. И зачем он их снял? В том, что именно деньги стали основной причиной гибели парня, Тимофеев уже не сомневался. Но уверенность еще не доказательство. «Доказательства, товарищ Тимофеев, вам предстоит еще добыть», — сказал он себе. Марат Давлятович внимательно выслушал лейтенанта Тимофеева, поблагодарил за ценные сведения о сберкнижке. Да, это, несомненно, твердая отправная точка для поиска, согласился с лейтенантом Ахунов. Круг вырисовывался предельно ясно: отец-выпивоха, два школьных приятеля, тренер... Правда, у всех твердое алиби. И ни пятнышка подозрения... За пределами этого круга дышала пустота. — Нутром чую, искать надо только в этом кругу, — заключил Марат Давлятович. — Кто-то кого-то укрывает. Надо немного переждать. Потом будем прокручивать ситуацию заново. Зло все равно должно выплыть. Не в этом, так в другом, — сказал и предложил Владимиру: — Вот что, отдохните-ка два дня, соберитесь с духом, а потом опять за работу... Везения! «Неужели даже отдыхать нужно везение? — усмехнулся про себя Тимофеев. — Что ж, сам выбрал такую работу. Судьба...» Наконец-то выдалась свободная минута. Не минута, а целых двое суток! И вечером Владимир позвонил Светлане. На длинные гудки никто не подошел к телефону. Никого нет дома? Или не пришла с работы?.. Пришлось положить трубку на рычаг. И сразу какая-то пустота образовалась в комнате. Владимир прилег на кушетку, откинулся на подушку. В такие минуты он привык обращаться к своей записной книжке. Прикидывал, что нужно сделать срочно, что не сделано... А еще в записной книжке были странички, где он вел своеобразный словарик из лексикона блатного мира. Вот уж поистине, с кем поведешься — от того и наберешься. Что поделаешь, и это нужно в его работе... Как и все словари, этот список был составлен по алфавиту: Абиссинский налог — дача взятки. (Владимир усмехнулся: «Остроумно».) Автомат — авторучка. Афиша — полное лицо. Бантики-хвостики — водка с закуской. Божья травка — наркотики... Так, это слова на «А», на «Б» и дальше. Есть презабавные выражения, например, «дядя Володя» — сторублевая купюра; или «медведь» — несгораемый шкаф; или «редиска» — двуличный человек... Да, богат, воистину богат наш великий и могучий... Владимир усмехнулся: бедный Даль, такое ему вряд ли снилось. И это лишь малая часть того, что есть в лексиконе блатных рецидивистов. А впрочем, в каждом веке — свое... Неожиданно и как-то уж очень несмело тренькнул телефонный звонок. Тимофеев отложил записную книжку, подхватил трубку. — Слушаю... На том конце провода послышалось взволнованное дыхание. И он понял, скорее почувствовал, кто это... — Володя, ты мне десять минут назад не звонил? — спросила Светлана. — Звонил. Почему трубку не взяла? — А я решила загадать. — И что? Сбылось?.. — Сбылось, сбылось, дорогой, ты позвонил! Хорошее все-таки свойство человека — быстро забывать обиды. Тем более мелкие. — А вот сегодня можно было бы и сходить в театр, — сказал Владимир. — Милый, так билетов — тю-тю. Заранее нужно было, — в голосе отчетливо прозвучало сожаление. — Ничего страшного. Можно посидеть в кафе, поесть мороженого. — И когда? — Прямо сейчас... — Правда? Ой, как здорово!.. Тут же условились о встрече. Кафе-мороженое находилось в самом центре города в небольшом скверике под столетними платанами. На небольшом бетонном пятачке прямо под открытым небом были расставлены крохотные столики на две-три персоны. Из стеклянного лотка через усилитель лилась нежная мелодия. Вокруг то и дело фланировали влюбленные парочки, гуляли молодые папы и мамы с детьми. Уютное местечко. Можно спокойно поговорить, помечтать о будущем... Владимир обычно молчал о своей работе. И беседы предпочитал вести отвлеченные. А сегодня как-то неожиданно для себя упрекнул близкого сердцу человека: — Света, неужели тебе нравится эта работа в магазине?