– Почему никто не пришел его искать? – прошептала она. – Люди не исчезают просто так. Леви сделал глубокий вдох и выпалил: – Я его не узнал. Никто из нас не узнал. Думаю, он не местный. – А второй не сообщил куда следует… – Потому что знал, что сам виновен. Это все равно что вызвать полицию и пожаловаться, что у тебя украли героин. Мерси с братом и Роуз часто повторяли этот логический довод, чтобы успокоить нервы, когда испытывали настолько сильный стресс и чувство вины из-за убийства, что это мешало нормально жить. – Тогда мы прервали череду нападений, – заметил Леви, наклонившись к сестре через стол. – Следующей жерт-вой стала бы ты или Роуз. Мы остановили его. – Точно остановили? Ведь кто-то снова разбивает зеркала и убивает, – Мерси уставилась на брата. – Они охотятся не за молодыми женщинами. Значит, кто-то другой. – Думаю, это второй. Тот, который сбежал, – прошептала она. – Спешишь с выводами. – Ты знал, что на месте убийств Сандерс и Варгас пропало оружие? Тогда на это не обратили особого внимания, но сейчас это важная подробность, учитывая, что у трех убитых недавно также украли стволы. Леви почесал бороду. – Любой преступник на месте тех старых убийц вынес бы стволы. Ты отследила, кому продали недавно украденное? – Нет, – плечи Мерси поникли. – Наш аналитик работает над этим. Трудно чего-то добиться, когда стволы, скорее всего, приобрели нелегально. И потом, уверена, что-то куплено давным-давно, лет сорок назад. – А тогда не было ничего необычного в том, чтобы продать винтовку соседу. Всем было наплевать. Значит, мы вернулись к тому же вопросу, который задавали себе все пятнадцать лет. Кто второй? Фоновая музыка заполнила повисшую между ними тишину. Звонкий голос Нэнси Уилсон[24] вопрошал в песне, так ли она боится того, кто так боится ее. – Мы понятия не имеем, как его найти, и он не хочет, чтобы его обнаружили, – Мерси высказала очевидное. – Роуз больше не делилась никакими мыслями насчет того, кем он может быть? – поинтересовался Леви. – Когда я говорила с ней вчера – нет. На барбекю у Бевинсов в тот день, когда она вроде бы слышала голос в первый раз, собралась бо́льшая часть города. И не факт, что она помнит все достоверно. – У Мерси начала кружиться голова. – Она могла услышать голос в магазине… или даже перепутать с телепередачей… мы не можем быть уверены, что она слышала его именно у Бевинсов. Зародившееся в ее груди беспокойство, словно маленький бутончик, быстро распустилось и расцвело. Былая уверенность Роуз в том, где она слышала второй голос, стала катализатором, настроившим Мерси против отца. Она была уверена в правоте сестры и хотела поехать на ранчо Бевинса и найти источник голоса. Отцу они наврали, что Роуз услышала, как какой-то человек ходит возле их дома, и подумала, что он собирается вломиться внутрь. Ни отец, ни остальные члены семьи так и не узнали правду о том, что кто-то действительно вломился в дом и напал на дочерей. Карл Килпатрик заявил, что Роуз ошиблась насчет голоса и что он не позволит Мерси окончательно испортить его и без того напряженные отношения с могущественным владельцем ранчо. Он велел дочери молчать. Когда она воспротивилась, конфликт наложился на ее давнее недовольство отцовскими взглядами на роль женщин: в доме, в обществе, в уготованном им будущем. Мерси знала, что не сможет прожить в тени мужчины всю оставшуюся жизнь. Когда их ссора достигла высшей точки, Карл велел дочери согласиться с ним или убираться прочь – навсегда. Родные встали на сторону отца. Мерси со своими убеждениями оказалась в одиночестве, подвергнутая остракизму. Она сделала тяжелый выбор и оставила позади Иглс-Нест, семью и привычную жизнь. Однако нападавший всегда занимал ее мысли. Воспоминания о нем не исчезали. Его запах. Его руки. Его горячее дыхание. И острые ногти. И болезненные удары. И… Она выбросила воспоминание из головы. Только не сейчас. Мерси чувствовала себя покинутой. Ее чуть не изнасиловали и не убили, но она держала это в секрете. А ее семья восстала против нее. – Как ты получила эту работу? – резко спросил Леви. Мерси оценила попытку сменить тему и мысленно отбежала от края пропасти, у которой оказалась. Она знала, что брат интересуется не ее образованием. Он хотел знать, как она могла убить кого-то и после этого стать агентом ФБР. – Просто утаила кое-что. Я без проблем подтвердила, что меня никогда не судили за преступления. И легко прошла все психологические тесты. – Это потому, что твои действия были оправданны, – твердо сказал Леви. – В глубине души ты знаешь, что поступила правильно. Мы оба поступили правильно. Тебе нравится работа? – Люблю ее, – призналась Мерси. – Пища для мозгов каждый день. Я провожу много времени за компьютером, но обожаю собирать кусочки головоломки воедино, как только нахожу их. – Звучит скучновато, – отозвался брат. – Впрочем, ты всегда любила задавать вопросы и вглядываться в суть вещей. Помню, как ты часами копалась в грязи и восхищалась каждым ее слоем. – Грязь меняла цвет и структуру. Я хотела знать, почему. Это правда. Мерси разбирала на части – вплоть до мельчайших видимых деталей – разные предметы, а затем приставала к братьям и сестрам с расспросами. – Я всегда думал, что ты станешь каким-нибудь ученым, – хрипло сказал Леви. – Мне больше нравится моя нынешняя работа. – Повезло тебе, что уехала. Тон брата ранил ее в самое сердце. – Ты не можешь так говорить всерьез. Его взгляд сосредоточился на кофейной чашке, а не на Мерси, как ей хотелось бы. – Долгое время я не считал, что тебе повезло. Я злился на тебя и радовался, что с твоим отъездом прекратились семейные ссоры, но потом стал завидовать тебе, что сбежала. Ударь он ее, Мерси удивилась бы меньше. – Тебя здесь ничего не держало. С чего бы завидовать мне? – Я застрял. Нужно было разобраться с Кейли и ее матерью. Передо мной не были открыты все пути, как перед тобой. – Открыты все пути? – злость вырвалась наружу. – Меня выставили за дверь и велели не возвращаться. Отец заявил, что я не права. Передо мной стоял выбор: жить по его законам или уйти. Это ни разу не открытый путь, черт возьми! Леви поежился, но посмотрел сестре прямо в глаза. – Знаю. Теперь-то я понимаю. Но тогда мне хотелось только одного – тоже уйти. Не так я представлял свое будущее… Мерси огляделась по сторонам. – По-моему, у тебя очень даже неплохая жизнь. Красавица-дочь и отличный бизнес. – Она встретилась с братом взглядами. – С виду уютное, тихое местечко. Леви с гордостью оглядел помещение. – В основном это дело рук Кейли. У нее талант создавать замечательные вещи из кучи хлама. – Он бросил взгляд на сестру. – Она во многом похожа на тебя. Мерси не знала, что и думать. Она одержима? Не может не обдумывать все тщательно? – Папа был не прав, когда заставил тебя делать такой тяжелый выбор. – Кадык Леви заходил ходуном. – Я сказал ему, что он все испортил. Но слишком поздно, тебя уже давно не было с нами. Он – гордец и никогда не признает свою ошибку. Мерси сидела молча. Никогда прежде она не чувствовала себя… практически отмщенной. И чувство удовлетворения от мести оказалось пустышкой. Бессмысленностью. Многие годы ей хотелось сказать родным «вы совершаете ошибку», а брат только что это признал. Что не залечило старую душевную травму. Она продолжала отхлебывать кофе, не чувствуя вкуса, пораженная тем, что слова Леви не избавили ее от многолетних мук вины. Ничего не изменилось. Я по-прежнему чужая в своей семье. Я потеряла годы, которые не вернуть. – Тут царит хрупкое равновесие, Мерси, – сказал Леви, потирая кутикулу ногтем большого пальца. Она заметила, что все кутикулы на его руках покрасневшие и припухшие. – Социальное положение и власть значат все. Отец и Джосайя Бевинс уживаются в городе только благодаря постоянным усилиям и тщательно подбираемым словам. Мерси вспомнилась корова Дейзи. Леви не смотрел сестре в глаза, ковыряя палец. Уродливые негласные правила жизни в Иглс-Нест, о которых она догадывалась еще подростком, никуда не делись. Ничего не изменилось. Люди заботились только о том, как бы защитить свои задницы. Зазвенели колокольчики. Мерси почувствовала, как в спину ударил поток холодного воздуха с улицы. Она напряглась, осознав, что ее спина открыта вошедшему, но тут Леви поднялся с места и моментально превратился в веселого продавца кофе: – Здорово, ребята. Как дела?