— Девчонки, у меня гениальная идея, — говорит она. Мы с Мэделин смотрим на нее, а она заговорщически подается к нам. — Что, если мы разыграем Тайера? — У нее сверкают глаза. — Для нашего клуба «Игры в ложь». Уголки губ Мэделин от удивления ползут вверх. — Как? — спрашивает она и взмахивает рукой, как бы говоря: «Я вся внимание». Шарлотта свободной рукой проводит по своим темно-рыжим прядям. — Саттон ведь ни за что в жизни не увлечется Тайером, так? — Так, — поспешно отвечаю я. Возможно, слишком поспешно. — А что, если мы сделаем вид, будто он ей нравится? Саттон притворится, что по уши влюблена в него, а когда он упадет перед ней на колени, клянясь в вечной любви — желательно там, где полно людей, — выскочим мы и ошарашим его тем, что все это шутка! — От волнения она буквально подпрыгивает на носках. Мэделин в раздумьях закусывает губу. — Его это точно спустит с небес на землю, — соглашается она. — Он это заслужил, особенно после того, каким тоном разговаривал с нами у бассейна. — Ее глаза озаряются, пока она обдумывает план. — Мне нравится. Как насчет тебя, Саттон? Хочешь это провернуть? Думаешь, сможешь подцепить Тайера на крючок? Я вскидываю бровь. — Забыла, с кем разговариваешь? Что за глупый вопрос? Подцеплять на крючок ничего неподозревающих парней — обязательный элемент «Игр в ложь». А я в этом вопросе лучше всех. — Но если серьезно, он ведь твой брат, — раздумывая, продолжаю я. — Ты уверена, что хочешь так его опустить? Мэделин упирает руки в свои узкие бедра. — Слушай, не нужно опускать его на все двести процентов, но… да. Он сам напросился. Ты же сама видела, каким дерзким он стал в последнее время. И это раздражает не только меня, но и сводит с ума моего отца. Ее глаза темнеют, и она отворачивается. Мы с Шар обменивается взглядами. Мы все наслышаны о характере мистера Веги, который взрывается по всякому пустяку. И мне не хотелось бы нарваться на него в плохом настроении. Мы выходим из магазина и окунаемся в страшную жару августовского Туссона. Я поднимаю руку и машу продавщице, звеня побрякивающим на запястье браслетом. Она улыбается мне в ответ, а потом возвращается к своим делам, ее темно-русые волосы опускаются блестящим каскадом на плечи. Охваченная торжеством, я поворачиваюсь к девочкам. — Идет, — решаю я. — Я всегда готова к вызовам. ИГРА НА ЯРМАРКЕ В тот же вечер мы с подругами отправляемся на площадку Пима-Каунти в западной части города, где устраивается ежегодная летняя ярмарка. Вокруг нас тучами вьются комары, потому что этим летом выдался особенно влажный сезон муссонов, и мерцают светлячки. К одежде липнет маслянистый запах торта «Воронка», от которого слюнки текут, но который мы бы никогда в жизни не решились купить. Слева от нас проносится пиратский корабль с визжащими от волнения пассажирами. Я бы ни за что не села на эту штуковину. Моя мама всегда говорит, что аттракционы на ярмарке держатся на жвачке, клейкой ленте и чем-то еще. От ларька с сахарной ватой отходит Шарлотта, держа в руке трюфельное дерево из закрученных нитей розового сахара. — Боже мой, ты видела парня за прилавком с сахарной ватой? Мне кажется, у него три передних зуба. Я подмигиваю тощему парню, и вата чуть ли не вылетает у Шарлотты через нос. — Отвратительно, — подает голос Мэделин, скорее обращаясь к Шар, чем к парню «Сахарная вата». Потом хихикает и протягивает подруге платок. Но у той весь подбородок липкий, и к нему пристают бумажные обрывки, отчего она выглядит еще смешнее. Мы складываемся от смеха пополам, хохоча так сильно, что нам приходится держаться друг за друга, чтобы не упасть. Мимо проходят люди и бросают на нас странные взгляды, но нам все равно. — Что у нас дальше по плану? — спрашиваю я, наконец выпрямившись и оправив свою тонкую футболку от Эллы Мосс. Мэдс осматривается по сторонам. — Габби и Лили хотят, чтобы мы встретились с ними у «Скибола1». Очевидно, Габби там всех сделала. Она подносит к моему лицу экран своего айфона, чтобы я увидела их последнее фото в Твиттере. — Это может быть фотография чего угодно, — фыркаю я. — Мне нужно визуальное подтверждение. — Тогда пошли. — Мэдс, довольно улыбаясь, берет нас под руки и ведет к толпе. Ярмарочная площадь заполнена людьми. Мы проходим всего около метра, свернув на неровную пыльную дорожку между ларьками, как сталкиваемся прямо с Лорел. — Привет! — с пылом восклицает Лорел. Ее нога приземляется точнехонько на мои новые балетки с кожаными мысами от Винса Камуто, и я сердито гляжу на нее. — Я думала, мы потеряли тебя у главного входа, — злобно бурчу я. Отказаться везти Лорел сюда я не смогла, но мы с Мэдс и Шарлоттой улизнули, как только ее отвлек кто-то из класса. На ее лице мелькает обида, и я отворачиваюсь. Иногда я задумываюсь, не слишком ли плохо обхожусь с Лорел. Раньше мы были подругами, а потом просто… отдалились. Такое бывает. Кроме того, в глубине души я злюсь на нее. Лорел — биологическая дочь моих родителей, ребенок, на появление которого они даже не надеялись. И внутри меня всегда живет страх, что они любят ее немного больше. Лорел откидывает волосы с плеч. — Просто я увидела Айдана Гроува у «Скибола». Он спрашивал, придешь ли ты сегодня, — докладывает она, явно гордясь собой. — Я сказала, что да. — Она напоминает мне щенка, который просит награды за выполненный трюк. — Да он влюблен по уши, — соглашается Шарлотта. Она даже не отрывает взгляда от своего телефона, что-то яростно набирая на нем, когда со всех сторон на нас движется поток людей. Кто-то толкает ее руку, и она возмущенно взвизгивает. — Дурацкая автозамена! — Снова вздыхает, но ее глаза светятся от восторга. — Гаррет только что приехал сюда. О! А вот и он! Она выискивает в толпе движущуюся к нам фигуру и начинает махать. Мы все вытягиваем шеи, чтобы рассмотреть Гаррета. У него коротко стриженые волосы, высокие скулы и маленькие проницательные глаза: кажется, будто он все время щурится, но это выглядит очень мило. Мэделин подталкивает Шарлотту в бок, и ее щеки от счастья заливает румянец. — Я так понимаю, Гаррет оказался не против, чтобы ты пришла на ярмарку с нами, а не поехала с ним? — интересуется она. Шарлотта смущенно кивает. — Ага. — А почему ты не пошла с ним? — спрашивает Лорел. — Саттон, сказала, что в отношениях с парнями мы должны все время доминировать. А значит делать так, чтобы им хотелось большего. — И? — подначиваю я. — И ты была права, — признается Шарлотта. — Именно, — говорю я. — В таких вещах я никогда не ошибаюсь. — Привет, — здоровается Гаррет, присоединяясь к нам. Он обвивает Шарлотту рукой за плечи и целует в щеку. Та выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. А после Гаррет кивает нам. — Куда направляетесь? — В «Скибол», — заявляю я. Гаррет морщит губы. — Как Саттон сказала, так и будет, да? — Обычно так и бывает, — пожимая плечами, отвечает Мэделин. Мы подходим к «Скиболу», где народу толпится больше обычного. Помимо грохота деревянных шаров, отскакивающих от целей, нас приветствуют радостные улюлюканья, свист и восторженные возгласы. Мы с Мэдс обмениваемся взглядами. Кто-то явно сегодня в ударе. Не может же вся эта толпа собраться из-за Габби? Тут меня облаком окутывает аромат жвачки «Тридент Зимняя зелень», и я слышу у себя в ухе визгливый голос Габби: — Боже мой, Саттон! — Она сжимает меня в тесных объятьях. — Ты пропустила мой триумф!