— Саттон, как там дела с Тайером? «Полным ходом, — думаю я. — Ловлю момент». — Не знаю, — как можно более скучающим голосом отвечаю я. Хорошо, что Шарлотта и Мэделин сейчас похожи на крендели и не видят моего лица. — Я тут подумала, что розыгрыш Тайера немного… дурацкий. Мне кажется, он не дотягивает до стандартов «Игры в ложь». Обе подруги затихают. Может, они не станут возражать. — Тем более, — продолжаю я, — вдруг все действительно поверят, что он мне нравится? А я должна поддерживать свою репутацию. Без обид, Мэделин, — запоздало добавляю я. Но та не выглядит обиженной, наоборот ее лицо — это маска спокойствия, тонкие черты лица открыты и излучают безмятежность. А вот Шарлотта, похоже, думает иначе. — Я так и знала! — ликует она. — Знала что? — дрожащим голосом спрашиваю я, пряча лицо. Сердце гулко колотится. Неужели мои чувства так очевидны? Мэдс тоже знает? — Ты сомневаешься, что сможешь заставить Тайера влюбиться в себя, да? — торжествующе заявляет Шар. Что? Я выхожу из позы и гляжу на нее. Не ожидала услышать от нее подобное. — Нет, я… Но меня перебивает Мэделин: — Да ладно, — говорит она, сохраняя блаженное выражение лица. — Он уже и так почти влюблен в Саттон. У него в спальне хранится твоя фотография, — обращается она ко мне, слегка наклонив в мою сторону подбородок, но при этом не открывая глаз. От этой мысли мой пульс тут же подскакивает — только этого не хватало. — Правда? — Да, она у него с прошлого года, если не раньше, — говорит Мэделин. — Я нашла ее под одним из его учебников по математике. Только не спрашивай у меня, откуда она у него и что он с ней делает. — Она содрогается, и ее изящная стойка чуть покачивается. — Так что этот розыгрыш должен быть для тебя желанным. А потом она хихикает. — Не терпится увидеть его лицо, когда он поймет, что все это шутка. Сами подумайте, мой младший братец с привлекательной девушкой старше него? Да такого. Никогда. Не будет. — Вверх ногами ее улыбка выглядит как гримаса, которая наполняет меня тошнотворным предчувствием. — Да его следует разыграть за одни только мысли, что это возможно! — поддакивает Шарлотта. — Будет здорово, ты так не считаешь, Саттон? — Угу, — неуверенно отвечаю я. Когда Алексис вводит нас в шавасану, последнюю позу расслабления, меньше всего я ощущаю спокойствие. Лидер «Игры в ложь» не может просить отмены розыгрыша. И я не могу выглядеть неудачницей в глазах своих подруг. Мне придется пройти через это. Потому что это единственный выход. А потом я думаю о словах Мэдс: «Не терпится увидеть его лицо, когда он поймет, что все это шутка». Подобное я говорила перед множеством наших розыгрышей: я умру от смеха, когда она поймет, что мы ее провели; увидеть выражение его лица бесценно; готова поклясться, они будут кричать. Но никогда до этого я не задумывалась над тем, а что же эти люди по-настоящему чувствовали. И большинство разыгрываемых этого заслуживали по той или иной причине. Но заслуживает ли Тайер? Ведь из футбольного лагеря он вернулся мужчиной. А после я думаю о его дразнящей улыбке, когда он дарил мне Скуби, и о том, как видел меня насквозь во дворе Донованов. Я вздрагиваю. Температура в студии стала ниже, и промокшая ткань моей майки внезапно кажется мне тонкой. Тут из раздумий меня вырывает тихий храп Шарлотты. Я, не церемонясь, пихаю ее локтем, когда Алексис включает свет. Мы втроем встаем, поправляем майки и скатываем коврики для йоги, собираясь уходить. — Ну так что, Саттон? — спрашивает Шарлотта, поправляя на голове свою белую махровую повязку и посылая в сторону Алексис белоснежную улыбку. Та в ответ быстро кивает. — Операция «Красавчик» в силе? Я стискиваю зубы. «Вот она, — говорю я себе. — Ясность сознания». — Если только ты пообещаешь больше так ее не называть, — прищурившись, огрызаюсь я и достаю из кармана своей серебристой нейлоновой сумки телефон. — Он будет моим к концу выходных. С этими словами начинаю яростно набирать сообщение Тайеру. «Вчера тебя не увидела. Поэтому лучше бы нам встретиться сегодня, иначе тебе придется съесть мороженое с ветчиной». Текст выходит агрессивнее обычного, но этот план нужно воспринимать подобно отрываемому пластырю. Как можно быстрее покончить с болезненной частью. ЛУЧШЕ ДОМА МЕСТА НЕТ — Саттон! — доносится снизу мамин голос. — Завтрак готов! — Неужели я хоть раз не могу поспать подольше? Сейчас же лето! — кричу я в ответ, хотя сама уже давно не сплю. Я сижу за столом, лениво просматривая Фейсбук, и бросаю злобные взгляды на телефон. Тайер до сих пор не ответил на вчерашнее сообщение. Даже смайлик не прислал. Невероятно. Ладно, неважно, твержу я себе. Он будет моим. Но даже если Тайер и полюбит меня, результат все равно будет одним и тем же — мы все рассмеемся ему в лицо. Так что лучше ему в меня не влюбляться. Однако такой вариант меня тоже не устраивает. Я прячу телефон в карман халата и спускаюсь вниз. Только пересекаю коридор, как звонят в дверь. Сердце подпрыгивает. Неужели это Тайер? Меня охватывает еще большее волнение, когда сквозь дверное стекло я замечаю высокую широкоплечую фигуру. Но, открыв дверь, вижу на пороге Гаррета и тут же хмурюсь. — Э-э, ты ищешь Шарлотту? — нерешительно спрашиваю я. Гаррет неловко улыбается, а потом вытаскивает что-то из сумки. — На самом деле, я хотел узнать, не твое ли это. — Он протягивает мне телефон в чехле, сверкающем кристаллами Сваровски. — Я нашел его вчера в клубе. Аккумулятор сдох, так что подумал, что ты сможешь его узнать. Я гляжу на телефон, не прикасаясь к нему. Он решил, что это блестящее чудовище — мой телефон? Фу-у. У всех участниц «Игры в ложь» чехлы от Тори Берч — классика и шик. — Это не мой, — говорю я. — Так что отнеси его обратно в клуб, в бюро находок. — Ну ладно, прости. — Гаррет неуверенно улыбается мне и убирает телефон в карман своих шорт. — Итак… как дела? Я опускаю взгляд на свой халат и тапочки, а потом снова смотрю на него. — Я только что встала. Так что выгляжу просто ужасно. Гаррет округляет глаза. — Вот и нет. Ты выглядишь мило. Он что, серьезно? — Гаррет, я еще даже не проснулась до конца. Мы можем поговорить позже? — Или вообще никогда? — Конечно. — Гаррет выглядит смущенным. — Не буду мешать тебе завтракать. — Он сходит с крыльца, делая несколько излишне суетливых движений. — Увидимся позже, Саттон. — Да, увидимся. Я быстро закрываю дверь, наблюдая за тем, как он бежит к машине, припаркованной у обочины. Странно. Возможно, он любезничает со всеми подругами Шарлотты, чтобы добиться нашего расположения. Но что-то я в этом сомневаюсь. Отогнав мысли о произошедшем, я направляюсь в кухню, отделанную плиткой терракотового цвета, и обнаруживаю стоящую на карачках Лорел и трущую пол мокрой тряпкой. Вокруг нее собралась оранжевая жидкость. Мама стоит, перегнувшись через кухонный стол, с рулоном бумажных полотенец и бутылкой чистящего средства, а папа держит пластиковый мешок, куда Лорел выбрасывает пропитанные соком салфетки. Я обхожу их и подхожу к кофемашине. — Сколько нужно Мерсеров, чтобы убрать пролитый апельсиновый сок? — ехидно замечаю я. Мама поднимает голову. В лучах утреннего солнца заметны тонкие линии в уголках ее глаз, отчего она выглядит еще более усталой и уязвимой, чем обычно. — Кто там приходил? — Никто, — быстро отвечаю я, хватая дымящуюся чашку кофе. Она наполненная уже стояла на столе. Мама сердито смотрит на меня. — Могла бы и помочь, Саттон. Я тут же злюсь. Это же не я устроила. — Похоже, у Лорел все под контролем, — дернув плечами, отвечаю я. Лорел встает и вешает мокрое полотенце на раковину из нержавеющей стали. — Еще раз прости, мам. Весь твой выжатый апельсиновый сок ушел в помойку. Мама нежно касается плеча Лорел. — Ничего страшного, дорогая. Все бывает.