— Да, Боже мой, что за день такой! — жалуюсь в сердцах. — Вот уж спасибо. У вас лестницы крутые, а света почти нет, сплошной мрак! Шестой этаж еще! — Что поделать, — пожимает плечами. Действительно. Например, усилить контроль? Чтобы такие неадекватные персонажи не портили другим жизнь! Фыркая, осторожно спускаюсь, наблюдая многочисленных девушек и парней, поднимающихся пешком. Немного злорадствую — мне-то спускаться. Поток нескончаемый, сегодня же пятница. Пятница-развратница. И место четкое для этого названия. Шпильки утопают в ворсе прибитого к ступеням ковра. Вот это роскошь, конечно. Абсолютно неуместная, кстати! — Далеко собралась? Прозвучавший над ухом голос заставил меня подпрыгнуть. Сердце остановилось, а потом забилось в бешеном ритме. И я зацепилась каблуком и обязательно покатилась бы кубарем, если бы не сильные руки Адонца, прижавшие меня к себе в последнюю секунду. Ну, надо же! Всё по классическому жанру! — Уберите себя от меня, ради всего святого! — шиплю разгневанно, настроение-то у меня ниже плинтуса. — Не могу, — усмехается гортанно, пуская мурашки по моему вытянутому струной телу. — Ты же знаешь, почему. Вырываюсь, словно дикая кошка, от этого делаю только хуже, потому что мы соприкасаемся во всех возможных стратегических и не очень местах, каждый раз пугаясь от пробегающих разрядов. — Даже не догадываюсь! Меня бесцеремонно пропихивают в угол, чтобы быть подальше от снующей туда-сюда толпы. Теперь я вся безнадежно окружена Адонцем, хоть он и отпустил меня. Вытягиваю руку ладонью вперед, придерживая его грудную клетку, чтобы сохранить хотя бы этот мизер между нами. Кожа под пальцами и даже через ткань рубашки безбожно жжет, заставив обоих вздрогнуть. Этот несносный мужчина переводит ошалелый взгляд на место нашего соприкосновения и выдыхает сквозь стиснутые зубы, словно ему больно: — И сейчас не догадываешься? Сглатываю, начиная бояться. Это всё меня пугало, было новым и запредельным. Не моё место, не моя игра. — Сатэ, посмотри мне в глаза и скажи, что ты ничего не чувствуешь! — требовательный рокот в темноте. Меня не по-детски трясет от этого заявления. Нашел дурочку! Скорее, сдохну, чем признаюсь, что тянет к нему безбожно. Будто осатанела с того момента, как его пальцы прошлись по моему позвоночнику. — О, Вы спустя месяц выучили мое имя! Какой прогресс! Жалкая попытка отвлечь его, чтобы попытаться покинуть вражескую территорию, с треском проваливается. Он все же давит на мою ладонь, сокращая расстояние между нами, и теперь моя рука сгибается в локте, хотя я сопротивляюсь, как могу. Силы же неравные! Я хоть и не миниатюрная, но Адонц-то исполин! — А ты мое выучила? — наклоняясь ближе и опаляя мои щеки горячим дыханием. — Как меня зовут? — Вам озвучить мою версию? — вырывается ехидно. — Нет уж, спасибо, — проглатывает возмущенный смешок, — я эту версию читал на твоем лице на протяжении всего месяца. Теперь уже моя очередь поперхнуться вырывающимся смехом. — Давай поговорим по-взрослому, Сатэ. Не вижу смысла избегать того, что между нами. Можно же всю эту бьющую энергию перевести в более приятное русло… — Это, в то русло, которое у Вас на «цокольном этаже»? — красноречиво выгибая бровь, указываю подбородком вниз на ремень. Впервые до ушей долетает нецензурное высказывание из его уст. Меж тем, мне становится удушающе жарко, я умираю от желания высвободиться и глотнуть воздуха. — Прекрати паясничать! — требует грозно. — Хорошо, — мнимо соглашаюсь. — Допустим, что-то есть. А не боитесь, что потом влюбитесь? — Может, я уже влюбился, ведьма? Вот теперь мне совсем не по себе, ибо его красиво очерченные губы в миллиметрах от моего рта. Взгляд затуманенный, гипнотизирующий. — Хм, какой скачок эволюции! Вчера была коброй, сегодня — ведьма. Так сказать, из ползущей твари в летающую… Его тихий смех будто разрывает барабанные перепонки, и я наслаждаюсь! Господи! Я каждой клеточкой ловлю и впитываю эти прекрасные низкие звуки, будто вибрирующие во мне. Пользуясь заминкой Адонца, нагибаюсь и выскальзываю под его вытянутой рукой, делая шаги к заработавшему лифту и остервенело нажимая кнопку. Мне в таком состоянии опасно спускаться оставшиеся три этажа. Нас тут же разделяет слегка поредевшая, но стабильно двигающаяся толпа. Ловлю жесткий мужской взгляд с прищуром. Сложив руки на груди, он больше не делает попыток поймать меня. Стоит и буравит льдинками своих глаз. Так и вижу огромными буквами: «КУДА ТЫ ДЕНЕШЬСЯ?». Кожа вновь покрывается мурашки. Ответ знаю на сто процентов точно: НИКУДА, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ОТ ЭТОГО Я НЕ ДЕНУСЬ! Но, ради Бога, дайте мне переварить это! Двери открываются, я просто закидываю себя внутрь со скоростью света, пробиваясь к задней стенке сквозь стоящих пассажиров. Затаиваю дыхание и слежу за тем, как в приближающихся друг к другу створках постепенно исчезает лицо моего мучителя. Начинаю ловить ртом воздух, потрясенно осознав, что не дышала очень давно. Лифт останавливается на этажах выше, и до меня доходит, что я не нажала нужную кнопку. Дальше всё как в тумане. Очнулась я уже дома, залезая в кабинку под горячий душ, чтобы хоть как-то смыть с себя въевшийся запах мужчины. Попала ты, Сатэ. Ой, как сильно…». — Была, — вновь повторяю, отворачиваясь от здания. — Давно. Где-то полтора года назад. — Не любишь такие места? — Нет. Просто у нас был молодежный корпоратив. Пришлось пойти. — А я скучаю по тем временам, — мечтательно вздыхает Лиля. — Этот адреналин в крови, взгляды, феромоны… О, да… Я ведь в тот день впервые ощутила наличие «половых» гормонов. И четко осознала значение понятия «желание»… Глава 8 «Ты всё никак не поймёшь, что в твоей «непробиваемой броне» на самом деле полно трещин». Манга «Чистая романтика» Сложно свыкнуться с менталитетом, который тебе претит. И это в том случае, когда по факту национальной принадлежности ты должна им обладать, наверное. Но я не понимала, как можно беспрекословно подчиняться мужчине, который тебя не уважает. А особенно — изменяет. К моему огромному счастью, я видела совершенно другие отношения между супругами. Я была взращена на почве любви, дружбы и верности. У меня по венам текли понятия «справедливость», «преданность», «честь», «совесть», «достоинство». В подкорку вшито железное правило: цени ближнего. Мне было двадцать три года, когда я столкнулась с противоположным миром… Я переехала и поступила на факультет иностранных языков одного из престижных университетов страны по направлению русского языка и литературы. На тот момент это вызывало у меня наибольший интерес после получения «сухой» специальности менеджера в сфере государственного и муниципального управления. Удивительным образом меня взяли в магистратуру, объявив, что первое образование позволяет сделать такое исключение. Практически мгновенно в группе из двадцати девяти человек я нашла общий язык с большинством девочек. И с некоторыми из них сдружилась настолько, что мы до сих пор поддерживаем связь. Почти все уже замужем и имеют по одному-двум детям. Положа руку на сердце, скажу, что годы учебы стали началом моего феерического разочарования практически во всем, что касалось ожиданий от жизни в Армении. Я возвышала людей, думая, что нравственность и принципы «законов гор» сохранились, но была неприятно удивлена. Люди теперь везде одинаковые. И, возможно, были всегда. Просто молодому неокрепшему сознанию свойственно создавать идеалы, которым ему хочется следовать. Я их ткала из образов матери и отца, а также своего окружения в Москве. Оказывается, на чужбине все же больше стремишься сохранить свою национальную идентичность. Факт, конечно, удручающий. О, покорность, чистота, невинность? Нет, не слышали. А если и слышали, то это отдавалось отдаленным эхом. Кому сказать спасибо за такое «падение»? Я думала, может, Западу, к образу жизни которого стремится большая часть населения этой планеты? Пресловутый freedom во всём. Но не стоит обманываться. Таков прогресс. Результат капиталистических отношений, тяги ко всему материальному, и это произошло повсеместно. Где-то раньше, где-то позже. А где-то ещё должно произойти.