Но не ожидал, что настолько чувственной. Сдерживаю слово и удаляюсь. Четко понимая — еще минута, и сброшу тормоза, опозорив девчонку примитивным дешевым сексом на твердой поверхности. А мы нуждаемся в совершенно другом формате…» * * * — Попробуй фаршированные баклажаны, — заливается соловьем Татев, — это одно из коронных блюд мамы… Отправляю в рот кусок запеченного мяса, стараясь не напороться на заискивающий взгляд Софы, как раз «удачно» сидящей напротив. Да, сестра перешла на новый уровень, однозначно. Раньше хотя бы не таскала этих девиц домой, ограничиваясь «случайными» столкновениями в заведениях города. — Софочка, а чем ты занимаешься? Что-то я не помню, — продолжает свои бесполезные попытки эта невозможная женщина. — Я бизнес-аналитик. — Как интересно. Расскажешь подробнее? Действительно. Очень интересно. Впервые открыто взглянул на девушку, отмечая ухоженный дорогой вид и полное отсутствие хотя бы намека на интеллект в постреливающих в меня с завидной частотой глазах. — Я рассчитываю финмодели, анализирую бюджет, просчитываю риски, выявляю неэффективные расходы статей… — Как давно работаете в этой сфере? Может, пойдете к нам? — протягивает отец, отпив немного воды. Еле сдерживаю готовый вырваться смешок. Да, папа это умеет — цепко распознать фальшь. Он тоже заметил, что Софа слишком вычурно и заученно выдает текст начальных лекций обучения. Откидываюсь на спинку стула, принимая расслабленную позу. Понимаю, что у меня есть единомышленник, который невозмутимо серьезен, хотя люди, знающие его давно, сразу заметят этот хитрый блеск во взгляде. Мужчина собирается повеселиться. И я с удовольствием буду наблюдать за этими манипуляциями. — Я… — девушка растерялась, — совсем недавно окончила курсы, у меня пока нет опыта. — Ничего страшного, разве это проблема? Вы же учились, дорогая. Помимо этих курсов имеете образование. Может, даже два? Уверен, мы сработаемся. Какие организации разбирали на практикумах? Старый жук неподражаем. Я готов аплодировать стоя, наблюдая, как покрывается пятнами подчеркнутое ярким макияжем лицо «бизнес-аналитика». — Давайте больше не будем о работе, папа, — Татев ласково улыбнулась, убийственно сверкнув глазами, прекрасно зная своего родителя и его бесконечные возможности смущать людей каверзными вопросами. — Дети сегодня так хорошо выступили… Мой взор переметнулся на этих самых детей, весело о чем-то болтающих на том конце стола. Племянница Софы была безумно похожа на нее, только пока еще у нее все было натуральным, да и движения были живыми. В отличие от тетки, каждый взмах руки которой был автоматизирован в своей грации. Да, девушка умела себя подать. Была эффектной, весьма привлекательной, но…безбожно скучной. Как и большая часть тех, кто меня сейчас окружал. Непроизвольно вспоминаю, как примерно полтора года назад, повинуясь подсознательному порыву, окидывал тогда еще незнакомку Сатэ, сидящую в профиль, внимательным взглядом. За то время, что находился на их территории, несколько раз успел подловить себя на мысли, что открыто таращусь на неё. И все дело было в языке тела девушки. Нечто взрывоопасное. Да, мы питали открытую неприязнь друг к другу, и когда по техническим причинам я оказался в смежной их кабинету каморке, сначала она была скованна, что явно читалось по напряженным плечам и резким движениям. Но спустя какой-то час рабочий процесс настолько захватил её, что о постороннем присутствии было прочно забыто. А я сидел в помещении, из которого меня никому не видно, поэтому не отказывал себе в изучении этой девушки. С извращенной скрупулезностью наблюдал за сменой её эмоций: вот она закусывает нижнюю губу, прищурив глаза, что-то читая, затем откидывается назад, собрав волосы в пучок, придерживая его руками, согнутыми в торчащих кверху локтях, и неожиданно облизывает всю ту же злополучную губу. После минутного замешательства Сатэ вскидывает брови, будто поняв, что ей нужно, и резко сбрасывает ладони к клавиатуре, принявшись торопливо печатать, из-за чего копна блестящих каштановых прядей вновь спадает каскадом по спине. Затем испытуемая Адамян триумфально улыбнулась и сцепила пальцы в замок над головой, выгибаясь и легонько зевая. Грудь её под непонятным балахоном выпятилась вперед, приветствуя всех окружающих. После чего Сатэ стала разминать шею осторожными массажными нажатиями. И напоследок медленно повертела головой из стороны в сторону. Естественно, наткнулась на мой пристальный изучающий взгляд, отчего я абсолютно не смутился. Наоборот, издевательски приподнял бровь, улыбаясь уголком рта. Это возымело должный эффект. Она резко выпрямила спину, приняв слишком чопорное положение, а колючий взор с презрительным прищуром завершил безмолвный поединок. Да, всё в ней говорило о бурном темпераменте. А когда до ушей доносился ее смех, я буквально замирал. Поднимал глаза и впивался в улыбающуюся Сатэ. Удивлялся, что эта бука смеется очень заливисто, искренне и так…может, притягательно?.. Она была нетривиальной, живой, настоящей. Без тени жеманства или желания себя как-то показать. А тот факт, что записала меня в личные враги, неимоверно забавлял. На тот момент я был уверен, что через два дна сдам отчет и больше не увижу эту бестию. Кто же знал… «…но однажды ты встретишь того, Кто произнесет твое имя так, Будто бы он его придумал, Будто бы он его изобрел…». Да, мать твою, встретишь! Потом ваши пути разойдутся. Найдутся другие. Закон жизни. И плевать, что до сих потряхивает от воспоминаний о ней… Плевать. Пусть они разъедают кислотой вены. Это не изменит моего отношения ни к Сатэ, ни к нашей мимолетной связи. Глава 10 «Совершенство должно содержать в себе небольшой изъян. Потому что все идеальное — безжизненно и скучно». Барбара Стрейзанд Я никогда не считала его идеальным. Я не верю в совершенство человека. То есть, я могу считать человека идеальным в каком-то плане, но в общем — нет. Тем не менее, он же стал для меня целым миром? Несмотря на то, что я знала его каких-то три месяца. Адонц был сильным привлекательным мужчиной, осознающим свою сногсшибательность. Думаю, самоуверенность в наше время настолько ценится женщинами, что даже невзрачный с виду паренек с таким качеством может стать вожделенным объектом. Но… Если же к самоуверенности прибавить внешность, эрудицию, статус и состоятельность, то шансов на «спасение» у слабой половины человечества попросту не останется. И при таком раскладе многие прощают и приевшийся цинизм, и жестокость, и ранящее равнодушие. Я не относилась к числу таких девушек. Даже моя нежданная любовь, будто распявшая и воскресившая, не могла заставить меня пасть к его ногам и отдаться чувствам с раболепием. За них должны бороться двое. А у нас не тот формат. Я есть влюбленная дурочка со своими железными понятиями, он — мужчина, пожелавший утолить свою страсть. Несмотря на весь спектр боли, которую мне приходится переживать, я как сознательный человек принимаю и это в нем. В отличие от многих, Торгом честен. Потягивая прохладную воду, я ухмылялась своим невеселым мыслям. Сейчас он с улыбкой общался с женщинами нашего коллектива, а я могла из тени наблюдать за ним, ловя каждую эмоцию и пропуская ее через себя, как настоящая мазохистка. Мокрые волосы свисали на лоб, и время от времени он убирал их резким движением руки. Черты лица расслаблены, и видно, что данное общество доставляет ему удовольствие. А мне — дискомфорт. Ненавижу эту горечь. Ревность. Обиду. Бессилие. — Пошли, — Лиля тянет меня на пляж, схватив за запястье. — Нет, мне не хочется, — я противлюсь, хотя меня уже волочат по песку к воде. — Сатэ, ей-богу, твои бывшие коллеги были правы, называя тебя монашкой! Сними с себя эту накидку, и пойдем плавать! Ты зачем сюда приехала? Мы успеваем пройти мимо беседующей толпы, привлекая к себе внимание. Я, конечно, эту рыжую полюбила, но это не убавляло желания пристукнуть ее за эпатажность и своенравность, которые она проявляла время от времени. — Лиль, остановись. Поняв, насколько я серьезна, подруга разворачивается, хмурясь. Ну, как мне объяснить ей, что я не хочу щеголять в купальнике перед Адонцем? Я была уверена, что в организованную нашими мальчиками поездку на Севан этот мужчина не отправится! Специально же несколько раз выпытывала у них список! И там не было этого злополучного имени! — Сат, ты чего? Мягко высвобождаю свою руку. — Извини, но я не пойду. Чувствую, как мою спину прожигает. И палящее солнце здесь абсолютно не причем. — Ладно, — поджимает губы. Мне становится паршиво, но ничего не поделать. Прикладываю ладонь ко лбу, защищаясь от прямых лучей, и некоторое время слежу за тем, как медная голова исчезает и появляется в волнах.