Восторженно прохожусь по стройной фигуре в наряде танцовщицы живота, отмечая каждый соблазнительный изгиб. Полная грудь в расшитом камнями и стразами лифе выглядит еще притягательнее, схоже украшенный пояс юбки обтягивает низ живота, от которого идут два выреза, полностью оголяющие ноги при ходьбе. Сатэ скидывает обувь, внимательно глядя на меня. Кладет ладонь на мою влажную грудную клетку и толкает, вынуждая сделать шаг назад. — Не помешаю? — вопрос провокационный, конечно. Повторяет свои действия. Я зачарованно подчиняюсь, что помогает ей в считанные секунды довести нас до спальни. Слишком увлеченный созерцанием её кожи, которая для меня не иначе как наркотик, упускаю момент, когда начинает играть восточная мелодия. Оставляя вуаль на лице, Сатэ снимает с головы достаточно широкий шифоновый черный платок и, полностью раскрыв в руках, пропускает его между нами, создавая хрупкий параллельный барьер. Затем разворачивается ко мне спиной и делает резкий выпад назад, ударяя ягодицами по моему торсу, вынуждая упасть на постель. После чего, плавно покачиваясь, плывет по комнате, выключая свет и включая оба ночника. Помещение тут же приобретает соответствующее «оформление», и в полумраке все чувства обостряются. Я уже до одури хочу её. А когда девушка соблазнительно выгибается, исполняет колдовские ритуалы своим божественным телом и не прерывает напряженного зрительного контакта густо подведенными, таинственно поблескивающими изумрудами, и вовсе наполняюсь яростным желанием прекратить эту пытку. Тем временем Сатэ медленно приближается, поочередно выставляя то одно, то второе бедро, вырисовывая какие-то восьмерки. Длинные светлые волосы и сжатый в пальцах платок живут своей жизнью, легким покрывалом разлетаясь вокруг нее, благодаря умелому управлению. Доходит вплотную и дразнит, увиливая, не позволяя прикоснуться к себе, когда тянусь к ней. Задевает мое плечо, обжигая мимолетным касанием, требуя, чтобы я лег. Отползая к изголовью кровати, принимаю полулежачее положение, облокачиваясь спиной о деревянные доски на стене, что являлись частью декора. И наблюдаю. Неотрывно слежу, впитывая исходящий призыв. Такой открытый и честный. Радуюсь, что постепенно эта бестия раскрепощается рядом со мной. Истинная женщина, понимающая, на что способна. Её глаза — это нечто. В них столько адского огня… Она — порок. Она — чистота. Она — бездна. Разворачивается ко мне спиной и опускает голову вниз, образуя мостик. И поражает своей гибкостью, достав макушкой до самого ковра. При этом постоянно трясет грудной клеткой, приковывая внимание к красивым полушариям. Я нахожусь у той черты, когда готов рычать. Сорваться с места и швырнуть её на постель, чтобы «отблагодарить» за столь изысканный умелый танец, и показать, как опасен результат, которого девушка добивалась. Перевозбужденный и до этого долго воздерживающийся мужчина. Которому сорвало крышу от этого представления. Но Сатэ продолжает меня мучить. Подходит очень близко, чтобы прошептать: — Я сейчас. И на короткое время исчезает в коридоре, чтобы вернуться с какими-то плотными длинными кусками ткани, похожими на пояса. С интересом жду, как же они будут использованы в действии. Девушка подкидывают их вверх, добиваясь, чтобы оба приземлились свободными концами на мой живот. Мне нравится эта игра. Её инициатива и стремление доставить мне удовольствие. Но когда каким-то непостижимым образом этим самым поясом одна моя кисть оказывается плотно привязанной к доске при помощи выемки между деревом и стеной, чувствую тревожные звоночки где-то внутри. Как же у нее получилось так загипнотизировать меня? — Хочу тебя… — и это произношу далеко не я. Она шепчет мне в губы через разделяющую нас вуаль. Вздрагиваю от толики развратности, которой никогда не замечал в ней раньше. Это странно, но мне нравится. Медленно обходит кровать и проделывает то же самое со второй рукой. Достаточно умелые узлы, однако. Даже вызывает дискомфорт. И снова исчезает на какой-то короткий промежуток времени, подпитывая моё любопытство. Чтобы вернуться в комнату уже полностью одетой в повседневные джинсы и майку, уже без всех аксессуаров и даже с собранными волосами. И заставить похолодеть меня от одной фразы: — Это было легче, чем я думала… Глава 26 «— Знаешь, как быть счастливой с мужчиной? Не жди многого». к/с «Тайны Хейвена» (Haven) — Скажи-ка, любовь моя, — окидываю комнату в поисках его телефона. — Куда ты собирался сейчас на ночь глядя? Отыскиваю смартфон на тумбочке рядом с ним. Подхожу и беру в руки, затем подношу к лицу Тора, и экран моментально оживает с помощью Face ID. Отскакиваю подальше, хотя он и прикован к стене. Мало ли. Хищно улыбаюсь, ловя его испепеляющий и полный убийственного обещания взгляд. Конечно же, Адонц все понял. Чертовски умный парень. Посылаю воздушный поцелуй, провоцируя мужчину еще больше. Да, тихая ярость в нем плещется через край. А не надо было меня выводить. — О, ты смотри-ка! — восклицаю на входящий вызов. — Кто это у нас? Как вовремя! Так, отклонить. Заблокировать контакт. Отшвыриваю гаджет к его ногам, выполнив нужные действия. Сама же остаюсь на месте, рассматривая прекрасное поджарое тело напротив. Господи, еле сдержалась, пока танцевала. Умирала, как хотелось к нему прикоснуться. — Знаешь, что бесит больше всего? — усмехаюсь. — Что ты бы после меня пошел на встречу с ней! Пошел бы! Не жду ответа, он очевиден. Сегодня был очень тяжелый день. Сначала эта история с увольнением, затем воскресший из мертвых Мовсес, завидев которого в коридоре, я впервые в жизни испугалась настолько, что потеряла сознание. Он — моя отдельная боль. Я уже два года виню себя в его смерти. А он жив! Господи, жив! И совершенно неуместная реакция Адонца на ситуацию. Презрение и гонор по отношению к незнакомому мужчине. Мое изумление от их словесной стычки, свидетелями которой стали посторонние… И когда я попросила Торгома успокоиться и оставить нас с Мовсесом наедине для разговора, он ушел. Но ушел так, что я еле поборола желание броситься следом. И пошла к нему позже, тихо проскальзывая в открытую дверь. Очень кстати, оказывается. Чтобы услышать, как Адонц договаривается о встрече с Тейминэ. У меня от злости кровь застыла в жилах. Не то, что я ему не доверяю. Это просто выше меня и всех доводов разума, любого трезвого звоночка о достоинстве и прочих доблестях, которыми я не обладаю, когда дело касается его! — Я заеду домой, мне надо переодеться. И к десяти буду у тебя, Тей. Договорились. После этой фразы я вышла так же тихо, как и вошла. И кипя от ярости, вернулась в наш кабинет. В течение последующего рабочего дня этот несносный мужчина ни разу не установил контакта. Ни разу не поинтересовался, как я, кто это был днем… Сгорала от неподавляемой ничем ревности. И совершенно неожиданно мне в голову пришел план мести… Я буду не я, если Адонц сегодня увидится с ней. Через мой труп, однозначно. А это было не за горами, учитывая, что собиралась сделать. Сложным был именно момент с привязыванием рук. Я помнила, что кровать простая, не к чему приковать Торгома. Но все остальное сложилось единым пазлом само по себе. — Я говорила, что очень ревностно отношусь ко всему, что мое? — напоминаю, продвигаясь к двери под его нечеловеческим от гнева взором. — Ты мне за это ответишь. Его шипение льется музыкой для меня, пусть и вещает о тяжелых последствиях. — Я знаю, — соглашаюсь с искренней улыбкой. — Но сначала тебе надо освободиться. А для этого, Адонц, как минимум — сломать доску, потому что я очень долго тренировалась, как завязать узлы намертво… — Сучка… — глухой стон. — Так уж и быть. Не буду озвучивать все то, что думаю о тебе. Удовлетворенная, ухожу, так ни разу и не услышав просьбы развязать его. Я так и думала. Гордость не позволила. Конечно, расплата будет жуткой. Этот мужчина не простит откровенного издевательства. Но как сладка была месть! Эйфория перекрывает даже чувство страха перед ним! Сажусь в подъехавшее такси и набираю двоюродной сестре.