— Хорошо. Говори, Сатэ. Я отвернулась. Так было легче. — Утром вышла из подъезда, направляясь на работу. Мовсес уже поджидал меня. Я очередной раз попыталась донести до него то же, что и пять лет подряд. Сказала, ничего не будет. Не сообразила, как именно, но он успел вколоть мне сильное снотворное. Или что это?.. Не знаю. Остальное я помню плохо. Меня постоянно мутило, тело горело, сознание деактивировалось. Я была уверена, что умираю. Было много боли, очень сильной, просто нечеловеческой. А потом Мовсес что-то вводил, и становилось легче, я снова отключалась. Но не спала. Будто смотрела на все это со стороны… Мне надо было замолчать. Чтобы выдать следующую информацию, следовало собраться. Отогнать подступившие слезы. Вобрать побольше воздуха в легкие… — Он меня трогал. Как могла, я пыталась сопротивляться. Но это трудно, когда ты не в состоянии даже говорить… Мовсес болен и одержим. В здравом уме никогда бы не сделал такого со мной. Но теперь это и не особо важно. Факт остается фактом. Эти несколько дней я была в его руках, и своего он добился. Я не хочу это вспоминать. Я снова замолкла, обуреваемая пробуждающимся чувством обиды, несправедливости и вселенской тоски. — Как оказалось, это был четвертый день. Я проснулась и вышла из комнаты впервые за все это время. Увидела свое отражение в зеркале и испугалась. Не заметила начало лестницы сзади, и уже через пару мгновений лежала внизу, ощутив, что сломалась. В надежде на долгожданное спасение. На смерть. Дальше Вы знаете. — Ты не можешь быть такой слабой. Меня на пару секунд оглушает это заявление, вынуждающее круто развернуть кресло, чтобы взглянуть в глаза этой пожилой провокаторши. — Как Вы смеете? — задыхаюсь в возмущении. — Еще как смею! И жалею, что не посмела раньше! Надо было сразу заставить тебя заговорить об этом, а не ждать больше месяца… — Как вижу, Вам уже лучше… — я тут же направилась к двери, дрожа от ярости. Но практически у порога резко остановилась, когда вдогонку мне было брошено: — Не было никакого изнасилования. Глава 39 «Сперва мы просим радости, Потом — покой лишь дать, А позже — облегчения, Чтоб только не страдать». Э. Дикинсон Счастливая улыбка озарила мое лицо от уха до уха. Я пошевелила ногой и практически не почувствовала дискомфорта. Гипс на руке сняли около десяти дней назад, а вот со вторым пришлось помучиться еще. Но сегодня все закончилось. Неимоверная легкость. Неужели теперь я стану полноценным человеком, которому не нужна помощь во время самых простых гигиенических процедур? И я больше не буду тупить взор, когда меня раздевают и одевают посторонние люди? Да! Свобода! — Спасибо Вам огромное… — обращаюсь к травматологу, на что он сдержанно кивает. Для сурового мужчины это всего лишь выполнение обыденной работы, для меня же — возвращение к настоящей жизни. Я завтра же выйду на работу, а сегодня вернусь в свою квартиру. На улице после всех надлежащих бумажных формальностей останавливаюсь перед входом и цепляюсь взглядом за силуэт курящего мужчины у машины. Мужчины, не парня. Мгер в свои двадцать два лишь внешне походит на юношу. Внутри — сталь. За прошедшие недели мы очень сблизились, и я с удивлением ловила себя на мысли, что с ним мне безумно интересно, несмотря на такую разницу в возрасте. Вообще, многое произошло за это время. Я теперь знаю, какой эффект производит землетрясение магнитудой в десять баллов. Как рушатся стены, стирается фундамент. В одно мгновение все вокруг превращается в ничто. Это произошло с моим нутром. Очень резко мрачная действительность, которую я создала, распалась подобно карточному домику, когда я услышала правду… — Мгер, — зову его тихо, приближаясь. Он тут же оборачивается, делает последнюю затяжку и отходит к урне, куда швыряет окурок, предварительно погасив его. — Поехали? — открывает передо мной дверцу. — Надо отметить этот день. Ты скинула свои доспехи… Смеюсь, коротко хлопнув по плечу брата. — У меня просьба. — Да? — Хочу попасть в одно место. Одна, — делаю акцент на этом слове и смотрю прямо в глаза. — Поезжай домой, а я на такси туда и обратно. — Без вариантов. В такой мороз отпускать тебя одну и на такси? Шутишь? Я тяжело вздыхаю и недовольно морщусь. Можно подумать, меня до этого носили на руках! Прожила же как-то до тридцати лет и в мороз, и в стужу ездя на транспорте?.. — Да не надо так смотреть! — отшучивается. — Я же впечатлительный. Еще ночами спать не буду, вспоминая твой взгляд… — Мгер! — возмущению моему нет предела. — Я предлагаю такой вариант: я поеду домой на такси, а тебя водитель отвезет, куда хочешь. Так спокойнее будет. И я отстану. Размышляю какое-то время. В принципе, он прав. Почему бы и нет? Воспользуюсь один раз такой привилегией — поездка с личным водителем. Это облегчит мою задачу. — Согласна. — Сат, будь осторожна. — Спасибо тебе, — обнимаю его и наблюдаю, как переходит на противоположную сторону, достав смартфон. Затем сажусь в машину и называю адрес. Если мужчина и удивлен, то сохранить невозмутимость у него получается на все сто процентов. Все же мадам подбирает себе вышколенный персонал — надо отдать ей должное. Дорога занимает почти полтора часа, и я, наблюдая за сменяющимся пейзажем, с какой-то настойчивой потребностью вновь отдаюсь в плен спутанных мыслей. Вспоминаю откровения Элеоноры Эдуардовны, возродившей меня из пепла, в котором я уже успела уютненько пристроиться. Кто бы мог подумать, что воспалённое сознание сыграет со мной такую злую шутку, и я поверю в то, чего не было, самолично поставив крест на своем существовании? Как проходят через этот ад жертвы насилия? Что помогает им вернуться к жизни? Откуда они берут силы? Я не знаю! Я не смогла! Именно поэтому меня задело тогда ее заявление о том, что я слаба. Ведь это правда. Мнившая себя самодостаточной и готовой свернуть горы, я спасовала и отдалась горю, считая, что это мой предел. Потому что честь — это самое ценное для девушки. И она уже была отдана человеку, которого я любила. А пережить жестокую попытку отнять её — не сумела бы. Это до отвратности неописуемое чувство, будто тебя окунули в помои, от которых ты никогда не отмоешься… Я ведь сначала не поверила, что изнасилования не было, разозлилась еще больше и уже протянула ладонь к ручке, чтобы покинуть дьяволицу, играющую с моими переживаниями. Но она вновь умело остановила меня: — Ты можешь проверить это, Сатэ. Не глупи. Все документы находятся на столе справа от тебя. Я специально достала и перечитала заключения, чтобы ничего не упустить. Посмотри на меня. Словно в трансе, я повернулась к ней, бережно приложив дрожащие пальцы к груди, где начала теплиться надежда. — Он тебя трогал. Это правда. Но находясь в бреду, детка, ты спутала одно с другим. Мовсес вколол тебе сильнодействующий препарат, на который твоя иммунная система отреагировала очень остро. Оказывается, проявилась аллергия на некоторые компоненты. И через несколько часов началась лихорадка — как одно из последствий в таком случае. Высокая температура вынудила его делать тебе обтирания… Хоть и по-своему, но твой похититель пытался тебе помочь… Я уронила голову на здоровую руку и…разрыдалась. Отчаянно хотела поверить… Но ее слова казались нереальными. Такими вожделенными и такими утешающими… Совершенно беззвучно женщина вдруг оказалась рядом со мной. Приподняла подбородок и заставила приоткрыть рот, вливая туда пару глотков воды. Я послушно проглотила жидкость, а затем беспомощно уставилась ей в лицо, продолжая всхлипывать. Она аккуратно вытерла салфеткой мои щеки и примостилась на краю кровати, крепко держа стакан. — Ты можешь отрицать это и дальше, но мы с тобой действительно очень похожи. Возможно, я бы тоже замкнулась в себе, не дав никому помочь, считая, что это уже ни к чему. И это наша общая ошибка — думать, что все надо тянуть на себе. Если бы еще в самом начале ты пошла бы на диалог, можно было бы избежать всех этих мучений. Ты же пожирала себя изнутри. Молчать о таком столько времени?.. — она печально зацокала. — Тебе ли не знать, что в таких случаях осмотр производят тут же? Медицинское освидетельствование — часть процедуры. Так вот, ни на твоем теле, ни на твоей одежде следов…хм…полового акта обнаружено не было, Сатэ. Я просто завыла от облегчения… Теперь я верила. Все просто и весьма очевидно. Боже, какая же я дура! Как могла забыться и позволить себе так погрязнуть в никчемной жалости… — Поплачь, поплачь… — прошептала Элеонора Эдуардовна. — Пусть сегодня этот кошмар в твоей голове закончится. А я пока расскажу, как все обстояло на деле… Я кивнула и приняла протянутую коробку салфеток. — Дожидаться действий полиции ни я, ни Торгом не хотели. Это он позвонил мне, сообщив новость. А ему, как понимаю, сказали из Министерства, где забили тревогу, когда ты не явилась и не отвечала на звонки. Каждый из нас подключил всевозможных знакомых, мы практически ночевали на улице, мечась из одного пункта в другой, стоило только получить малюсенькую информацию… Был нанят даже сыщик, но поиски продолжались уже несколько суток, а результатов все не было. Мовсес оказался очень сообразительным парнем. Все тщательно продумал, запутал следы. Для человека с отклонениями он очень талантлив, знаешь ли. Я уже не представляла, что говорить твоим родителям, обрывающим мой телефон. Пришлось сочинять на ходу. К счастью, на четвертый день тебя нашли.