А почему нет? Что она – лысая? Судя по толщине косы, нет. Определенно, надо перекопать все бумаги, разобраться и написать отцу. Кажется, она любимый ребенок. И это – главное. А все странности спишем на потерю ребенка и падение с лестницы. Или скажем, что ее святым чудом подлечило. Ага… От мерзкого характера. Но разобраться необходимо. Рано или поздно дорогой супруг доберется до Иртона. Хоть бы и наследника сделать приедет. И как тогда? Плохо… Так дело не пойдет. С такими мыслями Лиля и заснула. Все готово. Все спят. И сообщница светит свечой в окно, показывая, что путь свободен. Вот так. Теперь перемахнуть через ограду, и вперед. Собака? Кусок мяса собаке, чтобы не брехала. С тем же сонным зельем… А потом уже через ограду. Ну жри же, скотина! Не тяни! Проснулась посреди ночи. Простите, захотелось в туалет. А в туалет Лиля ходила только на двор. В последнее время под конвоем вирман, которые сопровождали ее до уютного домика с отверстием. Идти на горшок и всю ночь нюхать миазмы или вообще выливать его в окно Лиле было противно до омерзения. До тошноты и рвоты. Так что – во двор. Лиля плотно завернулась в плащ. Вот так. Подняла щеколду, толкнула дверь – и офигела. Другого слова не было. Вирмане спали посреди коридора. Это что такое?! Лиля как-то уже привыкла, что ее охраняют в любое время дня и ночи. А тут вдруг… Она потыкала одного носком туфли. Второго. Ага, наркоз абсолютный. И кувшин знакомый. У нее такой же стоит на столе. Кому понадобилось усыплять ее охрану? Лиля чертыхнулась. Явно ее тоже пытались усыпить. Это плохо. Зачем? Черт его знает. Надо бы пойти к Али и попросить у него охрану. Или вообще переночевать в его комнате. Там еще две жены, так что ее не скомпрометируют. Да и на компромат плевать! Лучше быть опозоренной, чем мертвой. Живая – она всяко отбрешется. Лиля прошла по коридору и выругалась во второй раз. Охрана Али дрыхла еще более безнадежно. Лиля выругалась и бросилась в комнату к пациенту. Вот уж на что ей было наплевать, так это на безопасность. А если опоили?! Отравили? У него же организм ослаблен! Али спал. И даже похрапывал. Рядом с кроватью на подушках дремали его жены. Ставни были приоткрыты, и на подоконнике горела свеча. Лиля сдвинула брови. Убрать. Пожар устроит, если упадет… Черт!!! Показался ей какой-то шорох за окном? Или мишенью была не она, а Али? Лиля раздумывала не больше секунды. Она схватила ночной горшок, кажется, с содержимым, и метнулась к окну. Встала сбоку. Кто бы ни полез – держитесь! Наши врачи пациентов без боя не отдадут. Вот и все. Сожрал, тварь! Спи теперь. А я – через забор. И вперед! Перелезть – дело минуты. И к трактиру. К окну, в котором горит призывная свеча. Вперед. Вогнать кинжал в стену, подтянуться, поставить ногу… это несложно. И ставня распахнулась без скрипа. Мужчина оглядел комнату. Все спят. Дядюшка шевелил чревом под дорогим шелковым одеялом. Жены прикорнули рядом на полу. Вперед… И в следующий миг голова взорвалась дикой болью… Чика, обсыпанный глиной, полетел вниз. Ночной горшок – вещь многофункциональная. Главное – вдохновение. Лиля почествовала незваного гостя горшком, но наружу не высунулась. Не успела. Потому что сзади на нее налетело что-то визжащее и царапающееся. Спасибо школе армейского рукопашного боя. Дяде Паше, Саше, Сереже, Вите… Если ты легче – это твое преимущество. Если ты тяжелее – тем более. Эффективно драться Лиля не могла. Но сто кило – тоже оружие. Если упасть со всей дури прямо на нападающего. Лиля и упала. Да так, что внизу только пискнуло. А вот не фиг графинь за косы драть! Мы и сдачи дадим – не поморщимся. Наши предки воевали. М-да. Ладно. Мои личные, не графские. Лиля как следует двинула локтями в то, что под ней трепыхалось. И даже поерзала для верности. Судя по всхлипу – нормально. Можно вставать и разбираться, кому тут графья не понравились. На полу скорчилась Нилей. М-да. – Чем я тебе не угодила? Судя по сверканию черных глаз, диалога не ожидалось. Лиля плюнула. Пнула девушку ногой и махнула рукой на дверь. Оставлять эту заразу с беспомощным пациентом? Нилей замотала головой. Лиля пнула посильнее. Потом отошла к окну, закрыла его, сняла чудом уцелевшую свечу и вернулась к девице. Той определенно было невесело. Еще бы! На вас сто кило хлопнутся – вам тоже мир сахарным не покажется… Лиля еще раз пнула девицу и опять махнула на дверь. Она помотала головой и прошипела что-то злое. Ладно. Сама напросилась. Воск – штука горячая. И когда он начинает капать тебе на шею, поневоле вскочишь. Взлетишь! Пока на лицо не перешли. Девица и взлетела. Но тут уж Лиля не сплоховала. И вцепилась свободной левой рукой в пук черных косичек так, что та взвыла не своим голосом. Ага, а как меня – так можно было? Вой прекратился, когда Нилей увидела в трех сантиметрах от своего носа пламя свечи. И как-то сразу осознала, что лучше слушаться и не дергаться. А то ведь добавят. Будет жареная наложница. Лиля бы и добавила. Но – завтра. А до завтра…