…Я точно умру, причем от наслаждения, абсолютно обессиленная. Потому что за утро меня удивили еще трижды. Да так, что даже стонать уже не можешь. Только прерывистые вздохи, жаркое дыхание, горячие губы, сильные руки, ощущение полного слияния и вновь и вновь обволакивающий нас обоих волшебный огонь. Филипп Фламме Лучезарный То, что боги наградили его самой лучшей женщиной из всех возможных, он убедился после выходки Луидоры. У него до сих пор не получалось поверить, что она всерьез рассчитывала пройти с ним брачный обряд. Два столетия прошло. Симпатия, которая была между ними когда-то на заре времен, давно погасла. Луидора наслаждалась жизнью, меняла мужчин, путешествовала, замуж не спешила. Филипп вообще умер. И она знала, что навсегда. Его смерть была последней. Никто не мог предположить, что он воскреснет. Что вернется. Да не один, а с женой. Причем женой истинной, а он давно уже понял, что именно бог связал их с Еленой. Попытка обручиться вылилась в брачные узы, а божественная воля сделала их истинными. Филипп это понял, когда, несмотря на все его ухищрения, раз за разом переносился в постель к Елене. А она — сонная, теплая, будоражащая и желанная — оказывалась в его объятиях. Невероятных усилий стоило ему не накидываться на нее с поцелуями. Хотел признаться ей сначала, что они женаты. И увлечь, заставить забыть о возвращении домой. Затянул. Заигрался. Забыл, что она не такая, как местные женщины. И когда землянка проснулась, полежала, а потом с каким-то очень спокойным и отстраненным лицом встала с кровати, он понял — это конец. Не дождавшись от него слов и действий, которые сочла бы убедительными, Елена приняла решение оставить его, вернуться в свой мир. И вот этого он допустить не мог. А потому, нагнав, сделал единственное, что пришло в голову в тот момент. Желанное, долгожданное. Он воспользуется правом, подаренным ему богом огня, и консуммирует брак. Сделает Елену своей женой не только на словах и по брачному рисунку, но по-настоящему. Это его женщина, отпускать ее или потерять он не намерен. Ни сейчас, ни потом, никогда. А поцеловав ее и почувствовав отклик, потерял голову и контроль. Страсть накрыла с головой, словно он юнец, впервые познавший сладость любви. Дальше Филипп себя уже не контролировал. А Елена, ошеломленная напором, сначала растерялась, он чувствовал ее дезориентацию. Но потом ответила ему со всем возможным пылом. Ну что ж, у него очень темпераментная и чувственная супруга. И, кажется, он нескоро еще насытится и даст ей немного пощады. Не сегодня, не в ближайшие недели и месяцы. Он умер, воскрес, чуть с ума не сошел от желания обладать за все эти совместные ночи, и пока не утолит свой долгий голод… Елене придется нелегко. Но его пламя, которое он щедро разделил с женой, даст ей сил. А после магически изменит и ее тело, и темперамент, даст выносливость, здоровье и долголетие, которые он ей обещал. А через пару лет можно будет и о детях подумать. Не сразу, не сейчас, можно и не спешить. Елена Огнева Знаете, что я скажу? Слишком много хорошо — очень утомительно. А я уже не столь юна для подобных развлечений. Довольный и бодрый до отвращения Филипп встал первым, сказал, чтобы я отдыхала, а ему нужно сегодня снова на весь день уехать. Вернется к вечеру. Если даже не сам, то его в любом случае перенесет магия, причем сразу в постель ко мне. Я могла только моргнуть и неслушающимся языком сказать: — Ага. Может, я до вечера оклемаюсь и даже оживу. Хотела ты, Леночка, мужика — получила. В следующий раз надо четко проговаривать условия. Потому что сильный и темпераментный мужчина в постели прекрасен, силен и вынослив, только вот самой для этого нужно быть тоже… того… сильной и выносливой. Потому что смерть в расцвете лет от умопомрачительного секса — ну как-то обидненько. Но, пожалуй, я еще погощу тут. Курортный отдых в другом мире с драгоценностями и подарками или же курортный отдых с невероятным мужиком — это два разных отдыха. Ради второго я определенно подзадержусь. Работа не волк, шеф в лес не убежит. Выползла я из кровати только к обеду. Думала, вообще не разогнусь и не соберу себя в кучу. Но нет, ничего так. Выспалась, плюс Филипп что-то свое фениксовое колданул, и я чувствовала себя лишь как после тренировки с новым фитнес-тренером. Хе-хе. Хочется хихикать и говорить пошлости. И позвонить Наталке, поделиться многократными удивлениями и впечатлениями. Но вместо Наташи меня окатила эмоциями горничная. Летти, как увидела мою руку, покрытую почти до плеча веселеньким фениксом, чуть не завизжала от восторга. — Чего пищим? Чему радуемся? — спросила я эльфийку. — Господин поделился с вами пламенем! — выдала она. — Ага, — припомнила я. — Было что-то такое. — Вы не рады? Это ведь так… — покрутила она руками в воздухе. Я припомнила, как именно, сколько раз и в каких позах Филипп поделился со мной пламенем и всеми остальными волшебными штуками, и выдохнула: — О да! Мы с девушкой переглянулись и прыснули от смеха. — Летти, слушай, а это теперь навсегда? Я вообще не фанат татуировок, если честно. Никогда не делала и не планировала. — Так пламя феникса же… — очень понятно объяснила она. — Огонь в крови. А вы человек, и это так проявляется. — То есть навсегда, — перевела я. — Да! Замечательно, правда? Я так за вас рада. — Ага… — поскребла я хвост татушного феникса. Было щекотно под кожей, словно перышком водили. Новость разлетелась по дворцу. Словно лесной пожар. Лорд разделил с леди свое пламя. Она хоть и не феникс, но теперь у нее — у меня — появились магические плюшки. Пока неизвестно какие, потому что это магия и она у всех проявляется по-разному. Я могу внезапно стать магом. Или обрету способность летать. Или вырастут крылья. Или хвост, пошутила я. Но нет, хвост не вырастет, а крылья, теоретически, да, могут. А еще мне не страшно обжечься. И я не замерзну больше никогда. Сама себе такая интерактивная буржуйка[1]. А если припомнить то количество драгоценностей, что мне надарил Филипп в качестве оплаты за роль невесты, я еще и буржуйка в смысле богатейка. Совсем не рады моему свежеобретенному пламени оказались лорд Герберт и его дочери. С дамочками я почти не стакивалась. Они приезжали, уезжали и меня на дух не переносили. Поскольку с возвращением Филиппа их отец перестал быть главой рода, они, соответственно, тоже спустились на ступеньку в местной иерархии. Фила они просто ненавидели, чего и не скрывали, надо признать. А меня не то чтобы ненавидели, но были бы ужасно рады, если бы я вдруг исчезла. Так вот, дамы жутко разозлились, с перекошенными лицами процедили поздравления и улетели. А лорда Герберта едва кондрашка не хватила, когда увидел мою руку. Немолодой феникс, выпучив глаза, таращился на мою руку. Потом вспыхнул, словно костер, и у него аж крылья распахнулись. Но мой телохранитель, таскавшийся следом по всему дворцу, не проявил беспокойства, так что я не стала пугаться. Вдуматься только: я уже не шарахаюсь и не убегаю с криками, если вдруг мой собеседник превращается в пылающее крылатое существо. Метаморфозы восприятия, да уж. — Вот как, значит, — проскрипел дядюшка Герберт. — Вы рады? Конечно, рады! — Неплохо, да, — покрутила я рукой, словно изучая изображение. На самом деле мечтала почесать руку. Новое украшение-рисунок приживалось, организм пытался принять новую магическую тату, кожа регенерировала и жутко зудела. Лорд Гербер взял себя в руки. Погасил пламя, крылья втянул, снова стал выглядеть как обычный человек. А на лице у него нарисовалась фальшивая улыбка. Странный тип. Нужно будет рассказать об этом разговоре Филу. А Филипп явился ночью, когда я спала. Разбудил поцелуями. Активно «удивлял» до самого рассвета. И вот когда я вся такая «удивленная» запросила пощады, взял и заснул. И я за ним. А проснулась уже одна. Неуловимый феникс с утра пораньше снова куда-то улетел. Мне оставил записку о том, какая я умопомрачительная. И еще немного пошлостей добавил. О как! Не все аристократично у аристократов из другого мира. Я даже покраснела, читая это. Записку сожгла. А то вдруг горничная увидит, я же со стыда сгорю. Или не сгорю. Я теперь, кажется, несгораемая, как огнеупорный сейф. Дорогой фиктивный жених явился снова глубокой ночью. И снова доудивлял меня до невменяемого состояния и невозможности даже руку поднять. Это вообще нормально: так много, так часто и так подолгу? Интересно, я выживу в таком сексуальном марафоне и на сколько хватит самого феникса? А когда я отключилась, он вновь смылся по делам. А меня вновь ждал подарок. Но Филипп вообще понимает, что красивое эротичное белье не успевает мне пригодиться? Потому что соблазнять мне никого не надо. Тут, скорее, наоборот, если он не сбавит темпа, я буду кутаться в чехол для мебели или скафандр, чтобы он не так быстро добирался до тела. В общем, личная жизнь била ключом. Плотских радостей внезапно стало столько, что как-то даже неприлично признаваться, а здоровье и силы на них скоро закончатся. Кое-кто рыжий и крылатый дорвался до сладкого и «радовался» на полную катушку. Ну, я тоже… того… радовалась. Рисунок феникса на моем теле жил своей жизнью. Он разрастался, хотя я думала, что уже все. Каким-то непонятным образом волшебная татушка изменилась, птица перекинула нарисованное крыло мне через плечо на лопатку. Я офигевала. Летти восторгалась. Сказала, что это невероятная удача: пламя лорда Фламме не просто усваивается и меняется, но и меняет меня. И что это нормально. Мол, отставить панику. Выяснить это у Филиппа не получалось. Он просто затыкал мне рот поцелуем, успокаивая и повторяя слова Летти, что все идет замечательно, его пламя усваивается и приживается. Не беспокойся, мол, Елена. Все хорошо. Но давай меньше разговоров, лучше сменим позу и подвигаемся. Пошляк такой! [1] Буржу́йка — металлическая печь для обогрева помещений, использовавшаяся также для готовки и подогрева пищи. Появилась она в начале прошлого века — пришла на смену каминам. Где-то в божественных чертогах