Рука расслабилась и Алексей выдохнул. — Кого вы ещё собирались грабить? — Ляпунов подошёл к сидевшему в кресле и встряхнул его. — Это он. Он хотел, сберкассу ограбить, — снова заскулил сидевший. — Когда это должно было произойти? — Сегодня утром. Он хотел взять заложников в сберкассе и тогда нам отдали бы много денег. Вот только я не хотел, запишите пожалуйста, я не хотел, — сидевший в кресле начал размазывать по щекам слёзы. — Сашку кто убил? — Теперь уже спросил Алексей. — Это тоже он. Всё он, и Сашку тоже он убил. Задушил его сначала, а потом велел нам его на дерево повесить. Алексей посмотрел ещё раз на лежавшего Мерина. Как же легко он отделался. * * * Помывшись и переодевшись, Алексей пришёл к районной больнице. Находиться дома было невозможно. Хотелось побыть одному и в то же время Алексей чувствовал, что справиться сам он не в состоянии. Дома помочь ему никто не мог. Когда он пришёл утром весь в крови, то мать не на шутку испугалась. Выяснив, что кровь не сына, Любовь Викторовна начала одолевать его расспросами. Вот только Алексею совсем не хотелось на них отвечать, в какой-то мере он даже не знал, как рассказать матери о Вере. О том, что у него, оказывается, была любимая девушка, и что вчера её убили бандиты. В палату к Мишке его сразу не пустили. Опустившись на кушетку в больничном коридоре, Алексей прикрыл глаза и сразу недавние события стали всплывать в памяти. Предательский голос внутри говорил: «Ты сделал не так! Ты сделал неправильно! Вера могла остаться живой!». И Алексей начинал верить, где-то он ошибся, что-то сделал не правильно. Он не смог спасти свою любимую девушку. Алексей очнулся от того, что его трясут за плечо. — Молодой человек! Проснитесь, — открыв глаза Алексей увидел женщину в белом халате которая трясла его за плечо. — Леонид Петрович разрешил Вам навестить Богданова. Он в шестой палате. — Спасибо! — Алексей потёр глаза, он совсем не заметил, как задремал. Найдя дверь с цифрой шесть, Алексей постучал в неё и открыл. В палате кроме Мишки был ещё и Леонид Петрович, он только закончил осмотр. Увидев вошедшего, хирург немного удивился. — Вот, опять знакомые лица! — Здравствуйте Леонид Петрович. — Алексей постарался, чтобы его голос звучал как можно естественней. — Здравствуй, Алексей. Что-то часто последнее время милиционеры оказываются у меня на больничной койке? Неспокойно в городке стало? — Всё хорошо. Теперь будет спокойно. — Хорошо — хорошо. — Леонид Петрович внимательно рассматривал Алексея. — Вид мне что-то не нравится Ваш. Как себя чувствуете? Головные боли не беспокоят? — Нет, всё хорошо Леонид Петрович. Ночь не спал просто, работы много было. — Понимаю, но если будет голова беспокоить, то приходите ко мне не стесняйтесь. За здоровьем следить нужно. — Хорошо. — В общем, я оставляю вас, но ненадолго. Алексей, пять минут не больше, Михаил ещё очень слаб, большая потеря крови. Врач вышел. — Здорово, Лёха. Бандитов поймали? — Мишка говорил медленно, теперь он уже не выглядел таким бодрым, каким казался сразу после ранения. — Да. Двоих застрелили при задержании. — С этим, с бородкой, что? — В ожидании ответа Мишка приподнял голову над подушкой. — Я его убил. Мишка откинулся назад на подушку. Невозможно было понять — то ли он собирается с силами, то ли осмысливает услышанное. — Это ты правильно сделал. — Неожиданно произнёс Мишка. — Не должна такая тварь на свете жить. — Только мне от этого не легче. Веру уже не вернуть. Наступила тишина. Алексей подошёл к окну. Новый день был солнечный. Невдалеке были видны люди спешившие на работу. Они улыбались прекрасной погоде, радовались благополучной жизни и просто увидев кого-то из знакомых радостно приветствовали его. А когда он, Алексей, сможет теперь вот так радоваться жизни? Неожиданно дверь в больничную палату открылась и вошёл Ляпунов. — Алексей, ты уже здесь? Я почему-то так и подумал, что застану тебя у Богданова. — Здравствуйте, Виктор Семёнович. — Поздоровался Алексей. Мишка приподнял руку, приветствуя начальника. — Вот и хорошо, что все вместе. Сегодня остаток ночи допрашивали третьего из банды, который в кресле был, — Алексей кивнул головой в знак понимания о ком говорит Виктор Семёнович. — Скажу вам, опасную банду мы обезвредили. Они сегодня днём собирались сберкассу грабить и неизвестно, чем это всё могло закончится. — Откуда же он у нас в городе взялся? — Тихо проговорил Мишка. — Он же не наш, не Старогородский. — Правильно, Миша. Он не отсюда. Алексей уже слышал его имя, это Телков Фёдор Прохорович, по кличке Федя Мерин. Хотя когда-то у него другая кликуха была, но это ещё давно было. Дважды судим. Первый раз за кражу, второй за грабёж. — Разгон значит брал. — Можно и так сказать. Только когда Федя второй раз с зоны пришёл, то у него крышу сорвало. Подался он в насильники. Первый раз он женщину в подъезде дома изнасиловал. Поймали его тогда быстро, по горячим следам. Вот только женщина в итоге отказалась от своих претензий. В чём была причина, я не знаю. Возможно, не хотела огласки. Тут-то Феде и остановиться бы, мимо такого срока рядом прошёл. На зоне с такой статьёй ох как не любят. Только Феде урок не впрок пошёл и он снова пошёл на изнасилование. Вот только в этот раз ему не повезло. Девушка, над которой он надругался, оказалось дочерью одного из воровских авторитетов. В милицию он естественно не пошёл, а наказал Федю по своему. Отловил насильника и поговорил с ним по мужски, а в конце разговора ещё и член Феде отрезал. Думали сдохнет, но врачи его выходили. Вот только остался он после этого кастратом и прозвище своё получил — Мерин. — Зачем же он сам потом других мужиков кастрировал? — Как мне кажется, он просто хотел этим самым сплотить свою банду. Ну куда бы потом эти кастраты могли деться от него? — Немного подумав, ответил Ляпунов. — Подыскивал ребят недалёкого ума, сломленных жизненными проблемами, вешал им лапшу про тайное общество и те охотно верили. — Удивительно только как Старостин к ним попал? — От услышанного Мишка оживился. — Ничего удивительного. Старостина жена бросила, на работе над ним смеются. Как дальше жить мужик не знал, хоть в петлю лезь. А тут человек рассказывает ему басни интересные, успокаивает его и обещает всё исправить. Вот и Старостин поплыл. Только когда без яиц остался, понял во что вляпался. Однако поздно уже было. Эти два парня уже вместе с Мерином были на тот момент. Который в кресле сидел, его Толиком зовут, так он до утра такие истории рассказывал, чего им только Мерин не обещал. И в которого я стрелял, выжил к стати, его и зовут Васька Отмороженный. — Как выжил? — Удивился Алексей. — Я же видел как он на пол рухнул. — Выжил, Отмороженный. В этой же больнице сейчас и лежит. Я у него уже побывал, так он говорит сначала действительно сознание потерял, а потом в себя пришёл и боялся пошевелиться. Думал, мы их всех пострелять хотели. Ляпунов заметил, как настороженно на него смотрит Алексей. — Ты, Алексей, не бойся. Своего ты на глушняк завалил. С такой дыркой в башке выжить не возможно. Ты себя как чувствуешь? — Ничего, нормально. — Поспать хоть удалось? — Нет. — Ну, ничего, пройдёт время и всё забудется. Я тоже помню, когда первый раз в человека стрелял, так потом пистолет взять в руки боялся. Давно это правда было. — Виктор Степанович, та девушка, которая умерла, это Лёхина девушка была. Они любили друг друга. — Негромко сказал Мишка. — Вот даже как? Тогда держись, Алексей. Трудно здесь что-то тебе посоветовать, ты главное в себе не замыкайся. Я, пожалуй, с начальником отдела поговорю, возьму тебя к себе в опера. Пойдёшь? Алексей смутно представлял себе работу оперативных сотрудников милиции. Знал лишь только, что они были на передовой борьбы с преступным миром. А что ещё надо ему теперь? Скольких таких вот Меринов он сможет остановить? Сколько жизней спасти? Сколько сохранить спокойствия в людских домах? — Да! — Голос Алексея был твёрд. Эпилог Большинство людей, оказавшихся в тюремной камере, шокирует стоящий там запах. Вдыхать ароматный букет из запахов испражнений, потных мужских тел, похлёбки и сдобренного затхлым воздухом, с непривычки может не каждый. Однако, сидевших в камере одной из тюрем в Свердловской области нисколько не смущал этот аромат. Многие из них имели за плечами не одну ходку и тому подтверждением были многочисленные наколки, покрывающие синевой их тела. Четверо осужденных сидели за столом, предназначенным для приёма пищи и играли в карты. — Ну чё, бродяги, банкую ещё по одной? — Сказал один из сидевших за столом. Его худое лицо и лысая голова были обтянуты бледной кожей. — Валяй. Только что-то сегодня фарта нету. — Ответил ему сидевший напротив. Разошедшиеся в улыбке губы обнажили ряд металлических зубов.