Она заставила двух предателей заплатить за вину перед ее семьей. Стоило ли оно того? Мерзавцы мертвы, но отец и братья так и будут страдать до конца жизни. «Да, – решила Лючия. – Я все сделала правильно». Кто-то из пассажиров затянул бравурную песню, и остальные подхватили. Она же подумала: «В этой компании мне пока ничто не угрожает. А что делать дальше, решу, когда прибудем в Мадрид». Только вот до Мадрида она так и не доехала. У окруженного стеной города Авила туристический автобус сделал запланированную остановку для того, чтобы пассажиры могли перекусить и, как тактично выразился руководитель группы, воспользоваться удобствами, потом громко объявил: – Alle raus vom Bus[30]. Лючия наблюдала, как туристы поднимались со своих мест и пробирались к двери, но руководитель группы ее заметил: – На выход, фрейлейн! Стоянка всего пятнадцать минут. Помедлив, Лючия неохотно встала и направилась к выходу, но когда проходила мимо, руководитель группы ее остановил: – Warten Sie bitte![31] Вы не из этой группы. Лючия одарила его теплой улыбкой. – Да, я не из вашей группы. Видите ли, моя машина сломалась в Сан-Себастьяне, а мне очень нужно попасть в Мадрид, поэтому я… – Nein![32] – взвизгнул мужчина. – Невозможно. Это частный тур. – Знаю, – спокойно произнесла Лючия. – Но, видите ли, мне необходимо… – Об этом вы должны договориться с представительством компании в Мюнхене. – Не могу. Я очень тороплюсь и… – Nein, nein. У меня из-за вас будут неприятности. Уходите, или я вызову полицию. – Но… Однако руководитель группы остался непоколебим. Двадцатью минутами позже Лючия смотрела вслед автобусу, с фырканьем покатившему по шоссе в сторону Мадрида. Она оказалась в весьма затруднительном положении: без паспорта и почти без денег. К тому же к этому моменту ее наверняка уже разыскивала полиция нескольких стран, чтобы арестовать за убийство. Лючия огляделась по сторонам и увидела круглое здание, надпись на фасаде которого гласила: «Estacion de autobuses»[33]. «Здесь я смогу сесть на другой автобус», – подумала Лючия. Она вошла внутрь. Здание оказалось просторным, с мраморными стенами и дюжиной билетных касс, над окошками которых располагались таблички с названиями населенных пунктов: Сеговия, Муньогалиндо, Вальядолид, Саламанка, Мадрид. Лестницы и эскалатор вели на нижний уровень, откуда отправлялись автобусы. В здании автобусной станции находилась кондитерская, где продавались пончики, конфеты и сандвичи в вощеной бумаге, и Лючия вдруг поняла, насколько голодна, но решила пока ничего не покупать: нужно узнать стоимость билета. Лючия направилась к окошку с надписью «Мадрид», когда в здание поспешно вошли два полицейских. Один из них держал в руке фотографию. Стражи порядка принялись переходить от окошка к окошку и показывать фотографию кассирам. «Наверняка ищут меня», – подумала Лючия и поспешила смешаться с толпой новоприбывших пассажиров. Она шагала по вымощенным булыжником улицам Авилы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не побежать и не привлечь к себе внимание, потом свернула на улицу де ла Мадре Соледад, по обе стороны которой возвышались гранитные дома с коваными черными балконами, дошла до площади де ла Санта и, опустившись на скамью в парке, попыталась решить, что делать дальше. В сотне ярдов от нее наслаждались полуденным солнцем несколько женщин и влюбленные парочки. Вскоре в поле зрения Лючии появилась полицейская машина, на дальнем конце площади она остановилась, и два полисмена пошли опрашивать женщин, что сидели в одиночестве. Сердце Лючии отчаянно заколотилось, но она заставила себя медленно подняться со скамейки и спокойно направиться прочь. Начинавшаяся за парком улица носила весьма странное название: «Жизнь и Смерть». «Уж не знамение ли это?» – подумала Лючия. На площади девушка увидела каменные скульптуры львов с высунутыми языками. Они выглядели как живые, и в своем воспаленном воображении Лючия представила, как они набрасываются на нее. Впереди возвышалась церковь, фасад которой украшал резной медальон с изображением девушки и оскалившегося черепа. Казалось, что воздух вокруг пропитан дыханием смерти. До слуха Лючии донесся звон церковного колокола. Она подняла голову и посмотрела вдаль сквозь раскрытые городские ворота. На некотором расстоянии от города высоко на склоне горы виднелись стены монастыря. Лючия некоторое время стояла и смотрела на них, потом решилась… – Что привело тебя к нам, дочь моя? – тихо спросила настоятельница. – Мне нужно пристанище. – И ты решила искать его в доме Господнем? Именно. – Да, – начала на ходу выдумывать Лючия. – Именно этого я всегда хотела – посвятить себя духовной жизни. – В душе мы все к этому стремимся. Не так ли, дочь моя? «Господи, неужели она мне поверила?» – обрадовалась Лючия, а преподобная мать продолжила: – Ты должна понимать, что правила цистерцианского монастыря самые строгие из всех существующих. Мы полностью изолированы от внешнего мира. Ее слова звучали музыкой в ушах Лючии. – Всякий, кто входит в ворота нашего монастыря, дает обет никогда не покидать его стен. – Я и не намеревалась уходить, – заверила настоятельницу Лючия. «Во всяком случае в ближайшие месяцы». Преподобная мать поднялась со своего места: – Это очень важное решение. Я предлагаю тебе хорошенько подумать, прежде чем принять его окончательно. Почувствовав, что удача уплывает у нее из рук, Лючия запаниковала. Этот монастырь – единственная надежда, больше идти некуда. – Я уже все хорошо обдумала. Поверьте, ни о чем другом я и не помышляю. Хочу отречься от мирской жизни. – Она заглянула матери-настоятельнице в глаза. – Это моя заветная мечта. Голос девушки звенел от едва сдерживаемых эмоций, и это весьма озадачило мать-настоятельницу: тревога и отчаяние буквально снедали эту мятущуюся душу. Хотя это ли не причина для того, чтобы прийти сюда, в место, где ищут успокоения в размышлениях и молитвах? – Ты католичка? – Да. Настоятельница взяла со стола старинную перьевую ручку: – Как тебя зовут, дитя мое? – Лючия Кар… Рома. – Твои родители живы? – Отец. – Чем он занимается? – Бизнесмен. Но сейчас отошел от дел. – Лючия вспомнила, каким бледным и потерянным выглядел отец, когда она видела его в последний раз, и ее сердце сжалось от боли. – У тебя есть братья-сестры? – Два брата. – А чем занимаются они? Лючия решила использовать любую возможность получить помощь. – Они священники. – Чудесно. Похожая на допрос беседа продолжалась три часа, наконец мать Бетина приняла решение: – Хорошо, я предоставлю тебе место. С утра ты получишь наставления, и если после этого твое решение не изменится, сможешь принять постриг. Но предупреждаю: ты избрала очень трудный путь. – Поверьте, мать-настоятельница, – с чувством произнесла Лючия, – у меня нет выбора. Теплый ласковый ветерок легонько касался лица спящей на лесной опушке Лючии. Ей снилось, что она на шикарной вилле вместе с отцом и братьями. Там вечеринка, и все чудесно проводили время до тех пор, пока в зал не вошел незнакомец и не вопросил: «Кто вы, черт возьми, такие?» А потом свет вдруг погас, и лицо Лючии осветил луч карманного фонаря. Она проснулась и села на траве, едва не ослепнув от направленного в глаза света. Расположившихся на опушке монахинь окружили мужчины, но из-за яркого света Лючия не могла понять, сколько их. – Кто вы такие? – вновь спросил один из мужчин низким грубым голосом. Сон как рукой сняло, и мысли лихорадочно заметались в голове Лючии. Ее все же выследили. Но если эти люди полицейские, то почему не знают, кто перед ними? И что они делают в лесу посреди ночи? Лючия решила рискнуть. – Мы сестры из монастыря в Авиле. Туда пришли какие-то люди, и нам пришлось… – Нам об этом известно, – перебил ее мужчина. Остальные сестры тоже проснулись и теперь в ужасе взирали на происходящее. – А кто вы? – решилась спросить Меган.