Но, похоже, Луи Бонне вознамерился наказать ее за попусту потраченное на нее время: – Всего несколько нот! Этого будет достаточно, чтобы убедить тетку больше не присылать к нему подобных самородков. – Я жду, – произнес он. Откинувшись на стуле и закурив, Луи вдруг услышал голос, настолько чистый и сладкий, что по спине побежали мурашки. Девушка пела об одиночестве и отчаянии, об отсутствии любви и несбывшихся мечтах. И столько в ее голосе было тоски, что у Луи на глаза навернулись слезы. Ее пение пробудило в нем эмоции, которые, как ему казалось, давно умерли в его душе. Луи только и мог лишь мысленно повторять: «Господи Иисусе! Где же она была раньше?» Вошедший в аппаратную звукорежиссер остановился в дверях, точно завороженный, и вскоре рядом собралась небольшая толпа, привлеченная пением. Все слушали молча: голос брал за душу, отчаянно молил о любви, и все остальные звуки замерли, уступив место лишь ему одному. Когда голос затих, в аппаратной воцарилась тишина, и лишь через какое-то время послышалось: – Такие голоса величайшая редкость. Не отпускайте ее. Луи Бонне поспешил в студию. Тереза уже направлялась к выходу. – Простите, что отняла у вас столько времени. – Сядьте, Мария. – Тереза. – Прошу прощения. – Луи набрал в грудь воздуха. – По субботам, вечером, в эфир выходит музыкальная передача. – Знаю. Я ее слушаю. – Хотите принять в ней участие? Тереза смотрела на мужчину, не в силах поверить собственным ушам. – Вы хотите сказать… что вам понравилось мое пение? – Оно великолепно! Начнем с малого, но это прекрасная возможность заявить о себе. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Меня пригласили принять участие в субботней программе и даже пообещали заплатить. – Да? – усмехнулась Моник. – И сколько? – Не знаю, да мне все равно. «Главное, что я хоть кому-то нужна», – чуть было не сказала Тереза вслух, но вовремя сдержалась. – Какая чудесная новость! Ты будешь петь на радио! – воскликнул отец. А мать сразу же принялась строить планы: – Мы непременно расскажем об этом всем знакомым, пусть послушают, а потом напишут отзывы в редакцию. Так о тебе все узнают. Тереза перевела взгляд на Моник, ожидая, что та скажет: «Вам не нужно ничего делать: она и так хороша», – но та промолчала, уверенная, что все это быстро закончится. Однако она ошиблась. В субботу вечером Тереза прибыла на радиостанцию в полнейшей панике. – Поверьте мне, это совершенно естественно. Все артисты проходят через это, – попытался ее успокоить Луи Бонне. Они сидели в небольшой комнатке для исполнителей с ядовито-зелеными стенами. – Вы станете настоящей сенсацией. – Если не упаду в обморок. – На это нет времени: эфир через две минуты. Днем Тереза репетировала с небольшим оркестром, который будет ей аккомпанировать, но совсем недолго. Сейчас студия, из которой велось вещание, была заполнена служащими радиостанции, уже наслышанными о необыкновенном голосе дебютантки. Многим повезло присутствовать на репетиции. Никто не сомневался в том, что присутствует при рождении новой звезды. – Жаль, что внешность подкачала, – заметил ассистент режиссера. – А то можно было бы и на телевидении показаться. В тот вечер Тереза выступила великолепно. Она и сама осознавала, что еще никогда не пела лучше. И кто знает, к чему это приведет? Что, если она прославится, и тогда найдется кто-нибудь, чтобы попросить ее руки. Словно прочитав ее мысли, Моник с усмешкой заметила: – Я очень рада за тебя, сестренка, но не обольщайся: все это быстро закончится. «А вот и нет! – думала Тереза, совершенно счастливая. – Наконец-то и я что-то значу». В понедельник утром раздался междугородний звонок. К телефону попросили Терезу. – Наверное, кто-то просто решил подшутить, – предостерег ее отец. – Мужчина представился как Жак Ремю. Да это же самый известный во Франции режиссер! Тереза не без страха взяла трубку. – Алло? – Мисс Тереза де Фосс? – Да. – Это Жак Ремю. Слышал вас по радио в субботу вечером. Хочу сделать вам предложение. – Я… я не понимаю. – Я собираюсь поставить в «Комеди Франсез» спектакль, точнее мюзикл. Я как раз искал такой голос, как у вас, но такого больше ни у кого нет. Репетиции начинаются на следующей неделе. Кто ваш агент? – Агент? У меня… нет агента. – В таком случае я приеду к вам сам, и мы составим контракт. – Мсье Ремю, моя внешность… меня вряд ли назовешь привлекательной. Терезе было больно произнести эти слова, но она понимала, что сделать это необходимо, дабы не обмануть его ожидания. Ремю рассмеялся: – Ничего страшного: театральный грим творит чудеса. – Но… – Увидимся завтра. Ни о чем подобном Тереза не могла даже мечтать: подумать только – она будет петь в постановке самого Ремю! – Я сам посмотрю твой контракт, – сказал Терезе отец. – С этим театральным людом нужно держать ухо востро. – Необходимо купить тебе новое платье, – засуетилась мать. – Я приглашу режиссера на обед. Моник же ничего не сказала. Происходящее было невыносимо. Ее сестра – и вдруг звезда? Это же просто неслыханно! Но, возможно, есть способ… Когда Жак Ремю прибыл на их виллу, на пороге его встретила девушка такой красоты, что сердце режиссера едва не замерло. Простое белое платье выгодно подчеркивало ее великолепную фигуру. «Господи, – подумал Жак. – Совершенно волшебный голос в сочетании с такой внешностью! Да это же просто находка! Она станет звездой первой величины». – Не могу выразить словами, как я счастлив познакомиться с вами! Моник одарила его чарующей улыбкой: – Я тоже очень рада знакомству, поскольку ваша большая поклонницеа, мсье Ремю.