– Именно так мы и поступим, – ответила Эллен. – Только сначала надо подумать, как будем объяснять ее воскрешение из мертвых, ведь для всех она сгорела в самолете. На это у Майло не нашлось ответа, и все же, немного подумав, он предложил: – Давай тогда ежемесячно посылать этим людям деньги, чтобы… – Не будь идиотом! – осадила мужа Эллен. – Посылать ей деньги, чтобы полиция заинтересовалась личностью благодетеля и вышла на нас? Нет. А если уж тебя мучает совесть, наша компания может отчислять деньги на благотворительность. Забудь о ребенке! Девочка погибла, и на этом все, запомни! * * * «Запомни…» Это слово эхом звучало в ушах Эллен Скотт, когда она окинула взглядом гостей, собравшихся в банкетном зале отеля «Уолдорф-Астория», и, закончив свою речь под аплодисменты, подумала: «Вы чествуете покойницу». В ту ночь призраки прошлого вернулись, хоть она и была уверена, что избавилась от них много лет назад. Вначале, после поминальной службы по деверю, невестке и Патриции, ночные гости посещали Эллен регулярно: бледные, похожие на туман, они витали над ее кроватью и что-то нашептывали. Она просыпалась с отчаянно колотившимся сердцем, но не обнаруживала ни души. Майло о своих кошмарах она не говорила: будучи человеком слабым, он мог так испугаться, что совершил бы какую-нибудь глупость, поставив под удар все дело. Если правда всплывет, разразится скандал и компания «Скотт индастриз» будет уничтожена, а этого Эллен никак не могла допустить. Поэтому она продолжала терпеть визиты призраков до тех пор, пока они наконец не оставили ее в покое. И вот теперь, в ночь после банкета, они вернулись. Проснувшись, Эллен села на кровати и огляделась. В спальне было пусто и тихо, но она знала, что призраки рядом. Что они хотели ей сказать? Известно ли им, что скоро она к ним присоединится? Эллен встала с постели и прошла в просторную, обставленную антикварной мебелью гостиную роскошного таунхауса, купленного после смерти мужа. «Бедный Майло», – подумала она, окинув взглядом уютную комнату. Он так и не успел насладиться богатством, унаследованным от брата. Майло умер от сердечного приступа через год после авиакатастрофы, а компанию унаследовала Эллен и руководила ею так умело и успешно, что «Скотт индастриз» заработала еще больший авторитет на мировой арене. Поскольку ей наследовать было некому, а оставлять компанию посторонним не хотелось, она вспомнила о дочери Байрона и Сьюзан, которую сама же лишила всего много лет назад. Чем она руководствовалась: страхом или желанием искупить грех перед тем, как отправиться в мир иной? Эллен Скотт просидела в гостиной всю ночь, уставившись в пустоту, и думала, вспоминала, строила планы. Сколько же лет прошло? Двадцать восемь. Патриция теперь взрослая женщина, если, конечно, осталась в живых. Какой стала ее жизнь? Может, она вышла замуж за фермера или какого-нибудь торговца, родила детей… Живет ли она в Авиле или переехала в другое место? «Я должна ее разыскать, – решила Эллен. – И как можно скорее. Если Патриция жива, с ней необходимо встретиться и все наконец исправить. Деньги способны превратить ложь в правду. Надо найти способ все объяснить, не посвящая ее в подробности». На следующее утро Эллен послала за Аланом Такером, главой службы безопасности «Скотт индастриз». Бывший детектив сорока с небольшим лет, худощавый, лысеющий, с болезненным цветом лица, он отличался острым умом и усердием. – У меня есть для вас задание, совершенно конфидециальное. – Да, миссис Скотт. Эллен с минуту изучала бывшего детектива, раздумывая, как много может ему сказать, и решила пока обо всем умолчать, чтобы не поставить под удар себя или компанию. Пусть сначала разыщет Патрицию, а уж потом будет видно. Эллен подалась вперед: – Двадцать восемь лет назад в Испании на пороге фермы на окраине Авилы была оставлена сирота. Я хочу, чтобы вы ее нашли и как можно скорее привезли ко мне. Лицо Алана Такера осталось абсолютно бесстрастным. Миссис Скотт не приветствовала проявление излишних эмоций. – Да, мэм. Отправлюсь завтра же. Глава 17 Полковник Рамон Аконья пребывал в приподнятом настроении. Все кусочки головоломки наконец начали вставать на свои места. В его кабинет зашел ординарец. – Прибыл полковник Состело. – Пригласите его, – сказал Аконья и подумал: «Этот солдафон мне больше не нужен. Пусть отправляется назад, к своим оловянным солдатикам». В кабинет вошел полковник Фал Состело. – Полковник… – Полковник… Какая ирония! Они в одном звании, но у этого великана со шрамом хватит полномочий его уничтожить, и все потому, что он связан с ОПУС МУНДО! Состело чувствовал себя униженным, когда ему приходилось выполнять приказы Аконьи, словно он какая-то мелкая сошка. Но ему все же удалось справиться с эмоциями и спокойно спросить: – Вы хотели меня видеть? – Да. – Аконья указал на стул. – Садитесь. У меня есть для вас новости: Хайме Миро захватил монахинь, и теперь они передвигаются вместе с его отрядом, который он разделил на три группы. – Откуда… откуда вам это известно? Рамон Аконья откинулся на спинку стула. – Вы играете в шахматы? – Нет. – Жаль. Очень полезная игра. Чтобы выигрывать, требуется умение читать мысли соперника и просчитывать его ходы. Мы с Хайме Миро сейчас играем в шахматы. Фал Состело в недоумении посмотрел на полковника: – Но я не понимаю… – Не буквально, полковник: мы не пользуемся шахматной доской, соревнуемся мысленно. Пожалуй, я понимаю Хайме Миро лучше, чем кто бы то ни было, потому что знаю, как устроены его мозги. Для начала он предпримет попытку взорвать плотину у Пуэнте-ла-Рейна: именно там схватили трех его людей, – а ему самому удалось ускользнуть лишь по чистой случайности. Я был уверен, что он попытается их спасти, и Миро знал, что мне это известно. – Аконья пожал плечами и чуть ли не с восхищением добавил: – Правда, я не ожидал, что он использует быков, чтобы организовать их побег. – Вы говорите о нем едва ли не с восторгом… – Да, меня восхищает его ум, в то время как его самого я презираю. – Вы знаете, куда направляется Миро? – На север. Я схвачу его в течение ближайших трех дней. Фал Состело был ошеломлен. – Это будет мой ход и мат. Полковник Аконья нисколько не преувеличивал, когда говорил, что понимает Хайме Миро и умеет читать его мысли, но этого было недостаточно. Для верной победы ему было необходимо преимущество, и Рамон Аконья его нашел. – Один из террористов Миро – мой человек. Рубио, Томас и сестры избегали больших городов и шли по проселочным дорогам, мимо деревень со старыми, сложенными из камней домами, возле которых паслись овцы и козы, а пастухи слушали музыку и футбол из транзисторных радиоприемников. Подобное соседство прошлого с настоящим выглядело довольно живописно, но мысли Лючии были совсем о другом. Она старалась держаться рядом с сестрой Терезой, выжидая возможности забрать крест и сбежать, но мужчины не отходили от них ни на шаг. Рубио Арсано – высокий, привлекательный и веселый – вел себя куда тактичнее. Лючия окрестила его простодушным крестьянином. Худощавый лысеющий Томас Санхуро напоминал скорее продавца обуви, а не террориста. Обвести их обоих вокруг пальца не составит труда. Ночью они шли по расстилающимся к северу от Авилы равнинам, обвеваемые прохладными ветрами, что дули с гор Гуадаррама. В свете луны равнины казались заполненными призрачной пустотой. Путники шли мимо пшеничных полей, оливковых рощ, виноградников и кукурузных плантаций, питались картошкой, латуком и фруктами, воровали в курятниках яйца и цыплят. – Вся сельская местность Испании точно один большой продовольственный рынок, – сказал Рубио Арсано. – Где все бесплатно, – улыбнулся Томас Санхуро. Сестра Тереза не замечала ничего вокруг и думала лишь о том, чтобы поскорее добраться до монастыря в Мендавии. Крест становился все тяжелее, но она твердо вознамерилась не выпускать его из рук. «Скоро, совсем скоро мы будем на месте, – говорила она себе. – Мы бежим из Гефсимании и наших врагов в новый дом, который уготовил нам Господь». – Что-что? – переспросила Лючия. Тереза и не заметила, что произнесла эти слова вслух. – Нет, ничего, это я так, про себя. Лючия внимательно посмотрела на нее. Монахиня выглядела так, будто не в себе и не замечала происходящего. Лючия кивнула на холщовый сверток в руках сестры и с сочувствием произнесла: – Должно быть, очень тяжелый. Хотите, понесу немного? Однако сестра Тереза лишь крепче прижала крест к груди. – Иисус страдал от более тяжелой ноши. Я выдержу ради него. Не так ли сказано у Луки: «Если кто захочет идти за Мной, пусть отречется от себя, пусть изо дня в день несет крест свой и следует за Мной». Я понесу сама. В ее голосе Лючия услышала какие-то странные нотки и спросила: – С вами все в порядке, сестра? – Конечно. На самом же деле все было далеко не в порядке. Тереза не могла спать, постоянно испытывала головокружение и тревогу. С ее рассудком вновь начало твориться что-то неладное. «Мне ни в коем случае нельзя болеть, – сокрушалась она. – Сестра Бетина будет меня бранить». Но сестры Бетины рядом не было, и все это сбивало с толку. «Кто эти люди? Я им не доверяю. Что им от меня надо?»